— Я кое-что должен тебе объяснить, — произнес он. — Это надо было бы объяснить с самого начала, когда я привел тебя сюда. Я был несправедлив, и мне не стоило избегать тебя. Знаешь ли ты, что тем, кто дал мне приказ, все о тебе рассказал я?

— Можно было бы догадаться: это мог сделать только ты.

— Я так и предполагал; даже больше — я делал все для того, чтобы ты поверила. Я хотел, чтобы ты считала меня предателем. Но я рассказал им о тебе лишь для того, чтобы они оставили тебя в покое. Все оказалось тщетно. Я просил, чтобы меня избавили от этого задания, и чем больше я пытался внушить им мысль о бессмысленности того, что они задумали, тем настойчивее они требовали от меня выполнения приказа, тем больше им хотелось иметь тебя при себе. В этом, — с грустной улыбкой добавил Клод, — они похожи на меня. Нам удалось вычислить твое местонахождение благодаря письму, перехваченному в Лондоне. Тебе писал Скотт Хансон. Когда мы увидели твой корабль и поняли, что ты пытаешься заманить Траверса в ловушку, я принял решение взять тебя в плен. И знаешь, Алекс, я об этом не жалею.

— Ты вправе думать и действовать, как считаешь нужным. Наверное, со своей точки зрения, ты поступил правильно, — тихо заметила Алексис.

— Алекс, — продолжал Клод так, будто не слышал ее слов, — на «Конкорде» есть только один человек, который, я уверен, не стал бы помогать тебе бежать ни при каких обстоятельствах. И этот человек я. И все же я не могу запретить себе желать тебе того же, чего ты сама себе желаешь, даже если я держу тебя здесь в плену и знаю, что чем сильнее ты будешь меня ненавидеть, тем сильнее будешь стремиться убежать.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Ты будешь стремиться на волю вне зависимости от того, что думаешь обо мне.

Клод умолк. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы последнюю фразу произнести внятно и медленно.

— А от того, что ты обо мне думаешь, зависит, вернешься ты ко мне или нет.

— Ты прав, — сказала она, положив руки ему на плечи. — Я не понимаю тех, кто приказал тебе найти и доставить меня в Вашингтон, но я понимаю, что ты не можешь не нарушить приказ. От своих людей я требую того же. И я знаю, почему ты не дал мне сразиться с Траверсом.

Последние слова дались Алексис нелегко, но таким образом она избавила Клода от непомерной тяжести, давившей ему на сердце.

Первым побуждением Клода было остановить ее, прекратить эту пытку, и он потянулся губами к ее губам, чтобы не дать ей говорить дальше. Только когда губы их встретились, он понял, что совершил ошибку. Столько времени прошло, прежде чем он вновь ощутил знакомый вкус и почувствовал, как она открылась навстречу его поцелую. Она желала его так же страстно, как он ее, и ей было мало одних воспоминаний.

Быть может, у него так бы и не хватило сил оторваться от нее, но…

Он чуть отстранился. Ее губы манили к себе; он легко коснулся их раз, другой и тут заметил в ее глазах страх. Она боялась того, что должно было произойти, тогда как часть ее мечтала о большем, жаждала продолжения.

— Прошу тебя, — пробормотала Алексис, — прошу, не требуй от меня, чтобы я любила тебя сейчас. Я не могу. Не проси меня разделить с тобой постель. Я буду стремиться убежать, а ты будешь стремиться удержать меня. Ты — охотник, я — дичь. Между нами не может быть сейчас иных отношений, и в этом смысле история наша повторяется. Но в остальном повторения не будет.

— Я понимаю, — ответил Клод.

Он в самом деле понимал ее. Он видел, как опустилась ее голова, словно от тяжести принятого решения.

— Ты можешь обнять меня, Клод? Мне хочется, чтобы ты немного покачал меня, как раньше.

Клод без колебаний усадил ее к себе на колени. Долго они сидели молча, она — опустив голову ему на плечо, он — обхватив ее обеими руками за талию. Когда она попыталась устроиться поудобнее, он резко произнес:

— Прекрати ерзать, не то я за себя не ручаюсь.

Алексис тут же присмирела.

— Не волнуйся, я уже успела кое-чему научиться с тех пор, как разбросала волосы по всей Атлантике.

— Нашла, чем хвастать. Твоя память столь же плоха, как и познания в географии. То была Северная Америка.


Прошла неделя, за ней — другая. Несмотря на то, что Алексис оставалась столь же непреклонной в своем стремлений убежать, ей позволили выходить на палубу и дышать свежим воздухом. Однако, если мимо проплывало какое-нибудь судно, ее немедленно уводили в каюту. По-прежнему у ее дверей выставляли охрану, но днем дверь в каюту оставалась открытой, и тогда пленница и караульный могли общаться, коротая время.

Несмотря на ее внешнее спокойствие, решимость Алексис освободиться от плена ничуть не ослабела. Она обдумывала детали побега, и Клода не зря терзали дурные предчувствия.

Теперь они виделись чаше. По вечерам, когда у Клода не было срочных дел, два капитана сидели вместе в каюте Алексис.

— Я боялся, что мне в конце концов придется заняться Корабельной компанией Гарнета, — сказал как-то Клод сидящей у него на коленях Алексис. — Судьба распорядилась иначе. Назревала война, и я не смог бросить флот; К тому же моя сестра Эмма и ее муж неплохо справляются с делами. Эмма у меня умница. Она не раз мне говорила, чтобы я не слонялся по конторе, а то своим видом только мешаю работать.

— Твоя сестра действительно тебя хорошо понимает, — согласилась Алексис, глядя Клоду в лицо.

— Эмма у меня просто ангел, — со вздохом подтвердил Клод. — Ты похожа на нее, Алексис.

— Не сомневаюсь.

Оба замолчали, а затем Алексис спросила:

— Клод, ты рад, что не остался в Бостоне?

— Конечно, рад. Иначе меня бы здесь с тобой не было, не так ли?

— Да, так, — улыбнулась Алексис.

— Утром мы прибываем в Вашингтон, Алекс, — Клод убрал ее руки со своих колен. — Я поставлю к твоей двери усиленную охрану. Имей в виду, с тебя не спустят глаз, пока мы не окажемся на месте.

Алексис рассмеялась неожиданно для самой себя.

— Спасибо за честь.

— До сих пор ты умела держать слово и к своим обещаниям относилась всерьез. Что мне еще остается делать? Ты обещала убежать и не захочешь нас разочаровывать, не так ли?

— Я вас не разочарую, — покачав головой, ответила Алексис и, усмехнувшись, добавила: — Но больше я вам ничего не скажу, капитан!

Клод нежно погладил ее по голове.

— Значит, вы бросаете мне вызов, капитан Денти? Посмотрим, что из этого выйдет.

Он легонько поцеловал ее в лоб и, не искушая больше ее и себя, быстро вышел из каюты.

Засыпая, Алексис все еще продолжала чувствовать прикосновение его губ ко лбу и ладони к волосам. Она пыталась представить, что будет делать и как будет выглядеть Клод, когда, войдя утром в ее каюту, обнаружит, что пленница исчезла.


Солнце едва взошло, а порт уже жил полной жизнью. Капитан Клод стоял на палубе, наблюдая за тем, как его корабль причаливает к пристани. Он ощущал на себе угрюмые взгляды команды. Впрочем, ему было хорошо известно о том, как относились к его предприятию подчиненные, и угрюмая ухмылка на лице капитана была всего лишь отражением их к нему отношения. Он думал о том, что должна сейчас чувствовать Алексис. Наверное, она уже проснулась и ждет, когда за ней придут. Клод провел бессонную ночь, силясь предугадать ее следующий шаг, но так ничего и не придумал.

Лендис стоял рядом с капитаном, пряча в усы сочувственную усмешку.

— Все кончено, — сказал он, когда моряки бросили якорь. — Она никуда не сбежала.

— Мистер Лендис, — едко заметил Клод, — вы мастер говорить банальности. Если бы вы действительно хотели мне помочь, вы бы подсказали, что она сейчас собирается предпринять. Не может быть, чтобы Алексис сдалась без борьбы.

Лендис сдвинул седые брови.

— Хотел бы я знать это сам.

Он тоже плохо спал. Не очень-то приятно сознавать собственное бессилие. Говорят, утро вечера мудренее, но и наутро ничего ценного в его голову не пришло.

Моряки притихли в ожидании указаний капитана. Все ждали появления на палубе Алексис.

— Я пойду за ней, — медленно проговорил Клод. — Пусть каждый будет наготове! Мы должны суметь схватить ее при первой же попытке к бегству.

Клод шел, провожаемый тяжелыми взглядами команды. Впрочем, ему были благодарны уже за то, что он решил привести ее сам.

Моряки с «Конкорда» не замечали приветственных криков с других кораблей. С надеждой и страхом искали они глазами корабль, пришедший для того, чтобы вызволить Алексис. Каждый из них пытался поставить себя на место моряков из команды Алексис. Стали бы они слепо выполнять приказ своего командира держаться подальше от корабля, на котором пленником был бы их Таннер Клод? Каждый в глубине души знал, что, будь на то его воля, он бы горы свернул, но спас своего капитана.

Том и Франк вытянулись у двери, завидев идущего к ним Таннера. По синеватым теням под глазами было заметно, что их капитан провел бессонную ночь.

— Ждите здесь, — приказал Клод. — Когда я ее выведу, пойдете следом за нами на палубу. Вы, Том, после того как я ссажу ее с корабля, соберете вещи Алексис и доставите их ко мне домой. Знаете, где это?

Том согласно кивнул.

— Отлично, — продолжал Клод, — На случай, если вы вдруг запамятовали, смело идите к зданию, напоминающему крепость. Я собираюсь выставить надежную охрану повсюду в доме и вокруг него. Необходимо позаботиться о том, чтобы не произошло неприятных случайностей до того, как сенатор Хоув сообщит мне, как он намерен поступить с капитаном Денти.

— Вы думаете, ее люди прибудут?

— Может произойти все, что угодно. А теперь отойдите.

Франк сделал шаг в сторону, и Клод снял засов. Войдя в каюту, он застыл на месте: каюта была пуста. Самодельная веревка, привязанная к стойке кровати, спускалась в море через открытый иллюминатор. На какое-то время Клод лишился дара речи. Придя в себя, он крикнул во весь голос: