И я начинаю строить догадки, рассчитывать вероятность того, что он все узнал.

Нанял детектива.

Проследил мои траты.

Я не знаю.

— Вадим, — я хочу как-то узнать, что ему известно, но он перебивает.

— Сколько тебе нужно денег и на что? Купить квартиру? Сделать сиськи? Ты едва не шарахаешься от меня, — он поясняет, а я разве что не выдыхаю.

— На квартиру для матери, — говорю спокойно и уверенно.

Я не вижу смысла скрывать. Если он заметил при всех моих усилиях, я не смогу убедить его в обратном.

— Я давно понял, а сегодня ты только лишний раз это доказала, — спокойно прокомментировал он. — Два ляма хватит? — я киваю и хочу что-то сказать.

— Я дам эти деньги. Брак продлится год. И этот год ты будешь мне покорной во всем. Я не даю времени подумать. О свадьбе уже сказали. Все приглашены на помолвку. Мы составим договор, ты его подпишешь.

Он открыл дверь и крикнул водителю. Машина тронулась, а я поняла, что у меня нет выхода.

И мне не нужно время, чтобы подумать.

Ради Машеньки я даже ошейник надену и дам ему поводок.

=Зеркальное отражение

Максим

Подъезжаю к ресторану как раз вовремя. Многие уже собрались и вокруг царит атмосфера праздника. Мама не любит пафоса, поэтому когда я замечаю ледяные скульптуры по обе стороны от входа, понимаю, что оформлением занимался отец.

Точнее, какая-то супер популярная компания, взявшая за работу столько, сколько мама в жизни бы не отдала.

Я всегда удивлялся тому, как они уживаются.

Отец редко экономил, а чаще и вовсе переплачивал, за что регулярно получал от матери.

Она же была бережной, экономной и наверняка после праздника папа получит нагоняй, будет извиняться, носить дорогие цветы и снова получать за транжирство с упреками в том, что он так ничего и не понял.

Вошел в зал, огляделся по сторонам, замечая знакомые лица. Я не был в городе долгих пять лет и думал, что по возвращении все воспоминания вернутся снова.

Я ошибся.

Сейчас мне сложно вспомнить не то, что наши отношения, но даже внешность Ольги.

Осознаю, что все прошло и вместо дикой ярости, злости и желания разложить брата по частям осталось только сожаление и горечь.

Оля явно не стоила того, чтобы не видеть мать и перестать общаться с братом на долгие пять лет. Она вообще ничего не стоила.

Дешевка, желающая получше устроиться в жизни и неважно каким способом.

— Максим, — слышу голос матери и тут же оборачиваюсь.

Обнимаю ее и утыкаюсь носом в волосы, притягивая еще ближе. Я так соскучился.

— Мама, — шепчу тихо, понимая, каким дураком был. — Прости меня, — я все еще не выпускаю ее из объятий, но мама отстраняется, хватает худенькими ладошками мое лицо и говорит:

— Ты вернулся, — она ослепительно улыбается и целует меня в щеку, обнимая еще раз.

— Да.

— Я так соскучилась.

Улавливаю в ее голосе нотки грусти, но мама будто отгоняет их и выдает уже веселее:

— Папа снова устроил этот пафос. Ты видел те ужасные скульптуры возле входа? Мне так стыдно, — она растягивает слова и закатывает глаза, показывая всю степень возмущения.

Я улыбаюсь и, наконец, успокаиваюсь.

Меня действительно отпустило, и теперь я могу спокойно пить виски и общаться со старыми знакомыми. Именно этим я и занимаюсь ближайший час.

Говорю с друзьями родителей, рассказываю, где был пять лет, чем занимался, с гордостью сообщаю, что открыл собственное дело по тюнингу машин.

На меня с гордостью смотрит отец и радуется мать, и ближе к середине вечера я расслабляюсь уже полностью. Я знаю, что брата с его невестой еще нет, и меня это не то, чтобы напрягало, но я не могу понять причины.

Он ведь не упустит возможность похвастаться.

А зная брата, хвастаться действительно есть чем. Я не знаю, но я уверен, что его невеста более чем красива. Идеальная девушка, и я успеваю приготовить себя к встрече с ней.

Откровенно говоря, когда ехал, планировал сделать все, чтобы перетянуть ее внимание на себя. Я поставил цель разрушить его жизнь, увести невесту и бросить ее.

Закон бумеранга, блядь.

Но я приехал сюда и меня отпустило. Перегорел.

— Максим? — слышу знакомый голос Ольги и морщусь, но поворачиваюсь с дежурной улыбкой.

Впрочем, очень быстро она становится искренней. Оля выглядит… не так.

Я конечно знал, что время меняет людей, но на ней, похоже, оно отыгралось по полной.

— Привет, — говорю спокойно и ровно.

А сам рассматриваю ее и понимаю, что ради вот этого я похерил отношения с братом и не видел родителей пять лет.

Оля постарела и стала совсем не той девушкой, в которую я влюбился. Сейчас ее портили лишение килограмм двадцать, большой живот и лицо в пятнах, а еще измученный взгляд и бледность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ждешь пополнения? — спрашиваю и кивают на ее живот.

— Да. Я уже три года как замужем, — она улыбается так, будто ничего не было.

Будто это не она отсасывала брату в машине, пока я покупал огромный букет и как влюбленный идиот спешил к ней. Впрочем, действительно много времени прошло и я жалею не только о том, что уехал, но и о том, что умудрился влюбиться и бегать, как преданная собачонка.

— Я рад, — говорю, а сам ищу взглядом родителей.

— Прости меня, — Оля говорит неожиданно, так что я не могу сдержать удивленного взгляда.

— Решила сменить тактику? — я злюсь на себя, но говорю с ней резко, хотя вроде уже отпустило.

— Зачем ты так? Я была неправа, — я усмехаюсь.

— Неправ был я когда избил брата, а ты была шлюхой, — поворачиваюсь, чтобы уйти, но она останавливает меня.

— Я потеряла ребенка, — не знаю зачем, но я разворачиваюсь и смотрю на нее, не понимая, зачем мне эта информация.

— Я так понимаю, сейчас все хорошо?

Киваю на ее живот второй раз, а когда перевожу взгляд на ее лицо, почему-то сразу напрягаюсь.

— Я потеряла нашего ребенка, — пока я стою а шоке, она добавляет: — я была беременной, поэтому тогда звонила тебе и искала встречи.

Она говорит и говорит, а я вспоминаю, как она бегала за мной, как умоляла в сообщениях поговорить с ней. Мне рассказывали, что она приходила к квартире и даже ночевала под дверью.

Не жалко было ни капли.

Тогда перед глазами все еще стояла картина, где она ритмично двигает головой, а брат сидит на кресле с откинутой от удовольствия головой.

— Максим, — я вижу, как она делает шаг ко мне, и отхожу на два назад.

— Зачем? — я не могу договорить, потому что горло сдавливает болезненный спазм. — Зачем ты говоришь это сейчас? Хочешь, чтобы я почувствовал себя виноватым? — усмехаюсь, хотя мне совсем не весело.

Меня почему-то рвет от мысли, что эта сука…

— Ты знала? — внезапно спрашиваю ее. — Знала, что беременна, когда сосала ему? — Оля теряется и старается спрятать глаза, чем сразу же выдает себя.

Вокруг больше двухсот гостей, передо мной беременная женщина, а я бы с удовольствием сжал руку на ее тонкой шее. Она насрала на ребенка и пошла изменять мне с братом.

Я точно не должен чувствовать себя мудаком, но происходит именно так.

Я начинаю винить себя, потому что ребенок…

И я точно знаю, что она была беременна от меня. Я выбил из брата признания, и узнал, что у них ничего не было кроме "периодического глубокого проникновения в ее глотку" — я резко вспоминаю его слова, которые он выплевывал вместе с кровью.

Пытаюсь успокоиться и замечаю, что Оля уже исчезла, зато в дверях показывается высокая фигура брата. А следом за ним входит миниатюрная девушка в длинном кремовом платье.

Я плохо вижу ее лицо, но движения кажутся мне знакомыми. Быстро отгоняю от себя ненужные воспоминания двухлетней давности, которые почему-то возникли именно сейчас.

Замечаю, как брат подходит к матери, как поздравляет ее, улавливаю до боли знакомые движения рук его спутницы и начинаю думать, что помешался.

Вадим переводит взгляд в мою сторону, берет девушку за руку и начинает приближаться. Чем ближе они подходят, тем сильнее я убеждаюсь в том, что у меня плохо с головой.

Девушка совсем не похожа на ту, в которую я умудрился влюбиться за несколько недель. У нее необычный цвет волос, отдающий розовым отливом и совершенно другое лицо.

Ко мне идет буквально ангел, источающий добрую улыбку, и я начинаю проводить ненужные параллели.

Я вспоминаю Яну за день до того, как она уехала. Тогда она резко изменилась, и мне казалось, что она передумала и решила дать нам шанс.

Тогда она выглядела почти так же, правда, у этой девушки другой цвет глаз и она будто высечена из льда. Вроде и улыбается, но глаза холодные, а взгляд ледяной. Не знаю, почему замечаю это, но пока они идут, я успеваю убедить себя, что ошибся и успокоиться.

— Привет, братец, — Вадим прогивает руку, и я легко пожимаю ее, но не тяну его к себе, чтобы обнять, как мы делали это в юности.

Я таки тщательно изучаю лицо девушки и успокаиваюсь, стараясь придумать причину, по которой мне срочно нужно уйти.

Мне нужно подумать обо всем, что я узнал от Оли, переварить это и постараться забыть. Поэтому я с трудом фокусируюсь на словах брата.

— Дорогая, познакомься с моим братом, Максимом, — он обращается к ней, и она слабо кивает ему. Переводит взгляд на меня, и я готов поклясться, что в ее глазах промелькнула тень ужаса.

— Макс, а это моя невеста…

Он выдерживает паузу, а я успеваю взять ее руку и поднести к губам, чтобы поцеловать, когда он выдает: