Кэтрин Коултер - Невеста-сорванец

– Кроме того, ты говорил, что твой отец спас Жанин Кадудаль. Не могла же она возненавидеть его за это или настраивать против него детей. Граф спас ее.

– Да, и она, очевидно, предложила ему себя. Отец возвращался к своей жене, моей матери, и наотрез отказался иметь с ней дело. Обнаружив, что она беременна., Жанин пожаловалась Кадудалю, что мой отец взял ее силой и сделал ей ребенка.

– Представляю, как взбесился Кадудаль!

– Да, и в отместку похитил мою мать, увез во Францию, а отец и дядя Тони нашли ее в тот момент, когда она от всего пережитого выкинула своего первенца. Так или иначе, Жанин призналась Жоржу во лжи, отец с матерью вернулись в Англию и больше никогда не виделись с Кадудалем.

– Значит, у нее был ребенок?

– Мой отец вроде бы слышал, что ребенок умер.

– Я всегда любила тайны, - заметила Корри и, положив вилку на тарелку, азартно подалась вперед, - но терпеть не могу такие, которые способны повредить моей семье. Мы обязательно сумеем понять, что это было. И найдем сына.

– Обязательно, - эхом откликнулся Джеймс.

– Ты снова смотришь на меня.

– На кого же мне смотреть? За столом, кроме нас двоих, никого нет.

– Нет, у тебя зловещий, решительный взгляд. Именно так ты смотрел перед тем, как сорвать с меня одежду. - Корри понизила голос и склонилась над остатками свинины. - Это и есть вожделение, верно?

Джеймс медленно поднялся, швырнул салфетку на стол и протянул руку.

– Как ты себя чувствуешь?

– Сытой и…

– Корри, у тебя все еще саднит между ногами?

Корри взяла яблоко, отполировала о рукав, откусила крохотный кусочек и улыбнулась.

– Думаю, что я вполне созрела для ванны. Ты пообещал потереть мне спинку.

Джеймса тряхнуло так, что он едва выбрался из маленькой уютной столовой.

Джейсон смотрел в темные глаза Джудит Макрей, ощущая странную смесь довольства и возбуждения, такого мощного, что оставалось только удивляться, как человек может это выносить.

– Твои глаза темнее моих.

– Возможно, - прошептала она.

– Мой брат только что обвенчался.

– Да.

– Я помню, как поднял голову…, кажется, это было на балу у Рэнло…, и увидел тебя., ты смотрела на меня, обмахиваясь веером, и мое сердце куда-то покатилось.

По- моему, в пятки.

Она отступила, не отняв, однако, рук.

– Правда? И твое сердце по-прежнему там, куда укатилось?

Джейсон широко улыбнулся.

– А как по-твоему? Конечно!

– Мне почти двадцать, ты это знаешь?

– А выглядишь гораздо моложе.

Джудит смущенно хмыкнула.

– Означает ли это, что тебя вот-вот задвинут в самую глубину полки?

– Ах, эти твои остроты…, я никогда толком об этом не думала, поскольку надежд на брак с каким-нибудь блестящим джентльменом не осталось, ведь, что ни говори, а мне уже не столько лет, как, скажем, Корри. Никогда не думала, что я попаду в лондонское общество.

Мысль о поездке в столицу, чтобы найти мужа, просто не приходила мне в голову. Но тут появилась тетя Арбакл, привезла сюда и представила всем:

– Почему ты раньше не предполагала, что твоя тетя введет тебя в общество?

– В нашей семье случились некоторые размолвки, закончившиеся серьезной ссорой. Но, слава Богу, теперь все уладилось. Когда-нибудь расскажу тебе подробнее.

Признаюсь, я ужасно скучала, пока не увидела тебя… да, это было на балу Рэнло. Но я не богатая наследница, как Корри.

– Разве это имеет для меня какое-то значение?

– Ну, ты - младший сын, несмотря на то что появился на свет всего через несколько минут после Джеймса.

– Я богат! - резко бросил он. - Полученное отдела наследство убережет меня от нищеты. Я могу содержать жену. И подумываю о том, чтобы выращивать коней.

Именно это занятие больше всего мне нравится в отличие от управления имением, которое придется по душе Джеймсу. Боги справедливо наделили нас талантами.

Каждому свое.

– Хочешь сказать, что не ропщешь против участи младшего сына? И не завидуешь будущему графу Нортклиффу? Не желаешь быть на его месте?

– Конечно, нет! Ты сказала, что никогда не собиралась ехать в Лондон на охоту за мужем. А вот мне не приходило в голову вообразить себя графом Нортклиффом. Когда настанет срок, из моего брата выйдет прекрасный граф. А я…, я буду собой. И это не так уж плохо.

А ты ожидала подспудно тлеющей ненависти и тайной зависти?

– Возможно. Мне кажется естественным питать неприязнь к человеку, имеющему то, что тебе самой иметь не суждено.

– Видишь ли, - ухмыльнулся он, - я с ужасом думаю обо всех тех проблемах, с которыми придется столкнуться моему братцу. У нас есть арендаторы, которые даже викария заставят помянуть дьявола. Нет, мне дали свободу быть тем, кем я пожелаю, и делать все, что захочу, поэтому я очень везучий человек.

Он чуть помедлил, тщательно осмотрел свои сапоги, словно желая отыскать там укатившееся в пятки сердце, и объявил:

– Я много думал и решил, что, пожалуй, стоит посетить Ирландию, поехать в Куме и поучиться у твоего кузена. Кстати, он парень гостеприимный?

– О, я уверена, он будет очень тебе рад.

– Вот и хорошо. Есть также племенная ферма Ротермир в Йоркшире. Ее владельцы - некие Хоксбери.

Их старший сын - мой ровесник. Не хочешь поехать вместе со мной?

– Возможно, - кивнула она, чуть крепче сжав его пальцы. - Готова даже предпочесть Ротермир ферме моего кузена. Это что-то новое, незнакомое и потому более интересное.

– Мама любит рассказывать о том, что мы с Джеймсом, едва научившись стоять, все время норовили подраться. В Три года я умудрился на секунду поднять Джеймса на вытянутых руках. Мама, насколько я помню, зааплодировала, что, естественно, не понравилось Джеймсу, и он принялся колотить меня деревянным кубиком. У меня было прекрасное детство. А у тебя, Джудит?

Ему показалось, или в черных глубинах ее глаз на мгновение вспыхнула боль? Трудно сказать. Джейсону хотелось расспросить ее, но он понимал, что, если станет допытываться, она немедленно замкнется. Эта живая, лукавая, уверенная в себе девушка могла быть скромной, застенчивой и даже стеснительной - сочетание, сводившее его с ума и заставлявшее быстрее биться сердце. Он осознал также, что больше всего на свете жаждет прижать ее к себе, поклясться, что станет лелеять ее до самого последнего вздоха. Но он не сказал ничего. Джейсон не отличался сдержанностью, но точно знал, что в отношениях с Джудит терпение - не только главная добродетель, но и необходимость. Это обстоятельство немного озадачивало Джейсона, но он был готов смириться с ним, точно так же, как был готов принять ее всю, ее застенчивость и лукавство, как и остальные качества - хорошие и дурные.

– Мое детство тоже было прекрасным. Правда, выпадали и тяжелые времена, как и полагается в жизни. Счастье приходит и уходит, впрочем, как и несчастье.

Джейсон высвободил руку и осторожно коснулся ее подбородка кончиком пальца…

– А сейчас ты счастлива, Джудит? Теперь, когда встретила меня?

Она пожала плечами и принялась теребить его галстук. И ничего не ответила.

Означает ли это, что его отвергли?

Сердце болезненно сжалось: чувство, которого он Доселе не испытывал. Что, если он ошибся в ней?

Джейсон молча выжидал.

Наконец она подняла голову.

– Счастлива ли я сейчас, когда встретила тебя? Знаешь, это странно. Когда вдруг появляется кто-то, очень важный для тебя, забываешь, что вообще существует иная жизнь. И тогда живешь от одной волны счастья до следующей. А между этими волнами - неуверенность, невзгоды и страдания, ибо не знаешь, что думает и чувствует тот другой.

Она на редкость красноречива и совершенно права.

С ней…; - а он признавал, что она важна для него, - он испытал свою долю страданий. И пронзительную неуверенность…

– Возможно, в будущем волны счастья захлестнут все другие чувства, - продолжила она. - Очень скоро, иначе я отправлюсь на тот свет от волнения.

На этот раз он ясно разглядел лукавство. Жаркую, неукротимую вспышку плутовства и искорки веселья в ее взгляде. И представил ее голую и горячую, подмятую его обнаженным телом.

– А я приношу тебе счастье, Джейсон?

Он не ответил. Жадно взглянул на ее губы, аккуратный носик, маленькие ушки, с мочек которых свисали жемчужные серьги.

Она нетерпеливо ущипнула его за руку. Он рассмеялся.

– Значит, умираешь от волнения? Я рад, что ты меня поняла. Да, Джудит, ты даришь мне счастье.

– Не можешь сказать, что твои родители думают обо мне?

Он ей не безразличен. В этом не осталось ни малейших сомнений. Он хотел просить ее стать его женой, прямо сейчас, не тратя времени.

Но что- то удержало его.

Он всем своим существом сознавал, что она не готова к этому.

Все случилось слишком быстро. У него голова шла кругом, внутри все дрожало и пело. Что же должна была чувствовать она, такая молодая и невинная в свои двадцать лет?

И поскольку Джейсон отнюдь не был глуп, то беспечно бросил:

– Мои родители прекрасно к тебе относятся. Совсем как я. Неужели сомневаешься?

– Очень немногие знакомые мне люди рады принять чужого человека в свой дом.

– Значит, тебе не повезло. Может, тебе следует проводить с нами больше времени, прежде чем мы попытаемся найти для тебя новую дорогу к счастью?

– Не знаю, - обронила она. - Возможно.

– Теперь они достаточно хорошо узнали тебя. Считают очень умной, а мой отец даже назвал тебя очаровательной. Я удивленно вскинул брови, а он поклялся, что это чистая правда. И что ты пленила его еще и потому, что остроумна, сообразительна и полна жизни.

Похоже, ей понравились его похвалы, но, несмотря на это, она все же не могла не мучиться сомнениями.

– Но мы так мало знакомы! Я не Корри, которая с детства бывала в вашем доме. Она для них как дочь.

– Разумеется, особенно еще и потому, что она гостит в Нортклифф-Холле с трех лет. И все эти годы была для меня сестрой. Надеюсь, что Джеймс не думает о ней как о сестре. Это было бы ужасно. А теперь к делу. В пятницу родители возвращаются в Нортклифф-Холл.