Кэтрин Коултер - Невеста-сорванец

– Только очень глупый человек не согласился бы с вами, милорд.

– А это мой дядя, лорд Монтегю.

Корри честно пыталась сдержать смех, наблюдая, как Саймон, взяв Джудит за руку, не сводит с нее глаз секунды три, вполне достаточно, чтобы последняя поняла: несмотря на возраст, он все еще умеет ценить женскую красоту.

Похоже, Джудит умела обращаться с мужчинами куда лучше Корри. Сияя своими ямочками, она взглянула на дядюшку Саймона сквозь ресницы, казавшиеся гуще, чем у Джульетты, и сказала:

– Насколько я поняла, милорд, вы настоящий эксперт по определению и сохранению всех видов листьев.

В прошлый четверг я нашла в парке лист, но так и не смогла узнать, какому дереву он принадлежит. Возможно…

– Лист? Вы нашли неизвестный лист, мисс Макрей? В парке? Знаете, я тоже. Что за поразительное совпадение! Если соблаговолите принести его, мы сравним листья.

Он просиял улыбкой, уселся и сказал Корри:

– Похоже, мне повезло. Твоя тетка поехала за покупками, а кухарка испекла… - тут голос его понизился до драматического шепота, - коричный хлеб из Туайли-Грейндж. Я сам дал ей рецепт. Она была вне себя от волнения, долго готовилась его испечь, и, наконец, свершилось! Шесть ломтиков, чудесных толстых ломтиков! И поскольку с нами мисс Макрей, мы не сможем разделить их с тобой, Корри. Значит, на долю каждого придется по два, если только какая-то из вас не собирается похудеть. Нет, Корри, ты и без того слишком тощая. Боюсь, вам обеим нужно есть побольше.

Он печально вздохнул, окинул оценивающим взглядом Джудит, чья фигура была близка к совершенству, и задумчиво добавил:

– Молодой женщине следует быть очень умеренной в потреблении хлеба, как по-вашему, мисс Макрей?

– Я никогда не ем больше одного ломтика, сэр. Иначе у меня щеки будут слишком пухлыми, я уже знаю по опыту.

– Превосходно.

Саймон потер руки и громко завопил:

– Тамерлан! Несите коричный хлеб, да побыстрее! Может случиться, что леди Монтегю вернется раньше, чем хотелось бы!

Джудит искоса взглянула на Корри и скромно уселась в ожидании лакомства, нестерпимо лукаво блестя главами.

Когда Тамерлан с величайшими церемониями снял серебряную крышку с небольшого блюда, по комнате поплыл запах корицы. Наступило полное молчание. Потом Джудит с шумом втянула в себя воздух.

– О Господи, вкус так же хорош, как и аромат?

– Точный рецепт от кухарки в Туайли-Грейндж, - объявил Тамерлан. - Ничего подобного нет на свете.

– Откуда вам знать, Тамерлан, черт бы вас побрал?

Кухарка сказала, что испекла буханку ровно на шесть кусочков. Неужели был седьмой, который вы стянули и набили себе брюхо?! Признавайтесь!

– Нет, милорд, это был жалкий крошечный ломтик, только портивший весь вид! Вот кухарка и позволила мне съесть его, заверив, что такой не годится для господского стола, - ответил Тамерлан и поднес блюдо Джудит, которая схватила ломтик, сунула в рот так быстро, что даже нос задергался от удовольствия, и стала жевать, блаженно закрыв глаза. Дядюшка Саймон проворно последовал ее примеру.

Корри смеялась взахлеб, до слез, и уже начинала задыхаться. Это дало Джудит время стащить второй кусочек из-под носа дядюшки Саймона. И поскольку он, похоже, был не прочь выхватить у нее хлеб, немедленно набила рот и заявила:

– По-моему, не такая уж вы тощая, Корри. Наоборот, лицо у вас пухлое, и вам следовало бы ограничиться одним ломтиком. Господи, лучшего коричного хлеба в жизни не едала.

– Вы уже съели два ломтика, - бесцеремонно заявил Саймон, - а, насколько мне известно, заявились сюда без приглашения; Возможно, проходили мимо, унюхали лапах корицы и вломились в двери незваной-непрошеной.

Он уже успел поставить блюдо себе на колени и прикрыть свободной рукой.

Вошедший в гостиную Джеймс прежде всего увидел Корри, почти посиневшую от попыток сдержать смех. И только потом ощутил запах корицы и почувствовал, как у него текут слюнки. Знаменитый коричный хлеб из Туайли-Грейндж, рецепт которого почти тридцать лет охраняли как зеницу ока!

– А, Джеймс, это вы? - воскликнул Саймон, молниеносно пряча за спину блюдо с последними двумя ломтиками. - Неплохо выглядите, мальчик мой. И вовсе не отощали.

– Да, сэр, я почти оправился и, можно сказать, раздобрел, - кивнул он, отчаянно желая ощутить на языке божественный вкус хлеба. Но Саймон продолжал зорко охранять сокровище, поэтому Джеймс вынудил себя повернуться к молодой даме, старавшейся зайти за спину хозяина. В ней он узнал мисс Макрей, которой удалось привлечь внимание Джейсона во второй раз, - что само по себе было удивительным, - а потом и в третий. Такого до нее не удавалось ни одной девушке. Сейчас она облизывала пальцы, мурлыча от удовольствия. Джеймс, хорошо знавший волшебные свойства коричного хлеба, заметил:

– Вы правы, сэр, я настоящий толстяк. И приехал сюда не объедаться хлебом, хотя совсем бы не прочь попробовать, не будь я таким жирным. Собственно говоря, я хотел вместе с Корри покататься в парке верхом.

Тут в руке Саймона как по волшебству появился третий кусочек, медленно ползущий к его открытому рту.

– Разумеется, поезжайте, - разрешил Саймон и, почти дрожа от удовольствия, принялся жевать. - Сейчас. Прежде чем она попытается схватить последний ломтик.

– Поразительно, - заметила Джудит, склонив голову набок, так что густые черные букли почти касались плеча, - мне сказали, что вы с Джейсоном совершенно одинаковые, но, по-моему, это абсолютно не так. Вы ничуть не похожи на брата.

– Мне тоже так говорили, - кивнул Джеймс, взял ее руку, заглянул в темные глаза и добавил:

– Вы мисс Макрей, а я - Джеймс Шербрук. Рад знакомству.

– Спасибо. Мне тоже очень приятно, - пропела Джудит, глядя в поразительно фиолетовые глаза. - Возможно, Джейсон чуточку выше вас, милорд, и теперь, когда я стою в трех шагах от вас, видно, что его глаза более насыщенного оттенка.

– Вздор! - возмутилась Корри. - У Джеймса самые красивые фиолетовые глаза во всей Англии, и все это могут подтвердить, а поскольку Джейсон похож на него как две капли воды, как можно заявлять, что его глаза более насыщенного оттенка?!

– Полагаю, - медленно выговорила Джудит, не отрывая взгляда от Джеймса, - что насчет глаз я могу ошибаться. Но Джейсон, несомненно, выше и, кажется, шире в плечах.

Джеймс разразился смехом. Корри мрачно нахмурилась. Мисс Макрей изо всех сил сдерживала улыбку.

Но Корри, так легко поддавшаяся на удочку Джудит, немедленно взвилась:

– Шире в плечах? Совершеннейший абсурд!

Хотя Джеймс тяжело болел и едва не умер, плечи его оставались такими же, а это означает, - Что он само совершенство. Взгляните внимательнее: я еще в жизни не видела более идеальной ширины! Сама мысль о том, что Джейсон…

– Корри, - перебил Джеймс, осторожно дотрагиваясь до ее плеча, - спасибо за то, что защищаешь меня, менее достойного из братьев. Но пойми, мисс Макрей тебя разыгрывает, и не стоит принимать все так близко к сердцу. Успокойся, меня никто не хотел оскорбить…

– Но она…

– Успокойся.

Корри перевела взгляд с Джудит на Джеймса, перебрала в памяти возмутительные замечания Джудит, собственную реакцию и почувствовала себя деревенской дурочкой. И, опустив глаза, мягкий грустно пробормотала:

– Боюсь, ты права, Джудит. Я давно уже думала, что, наверное, стоит предпочесть Джейсона Джеймсу с его несуществующими плечиками.

– Джейсона вы не получите, ясно?

Корри подняла голову и широко улыбнулась, совсем как дядюшка Саймон, нашедший очередной лист. Джудит тихо охнула.

– О, на этот раз мне отплатили той же монетой.

Превосходно, Корри. Считайте, что дали мне прямо в нос.

Корри гордо огляделась. Джеймс хмыкнул. Джудит медоточивым голоском обратилась к Саймону:

– Итак, милорд, вы хотели бы увидеть лист неизвестного растения? Или отдать его Джеймсу? Может, он захочет увидеть этот поразительный листик?

Возмущенный Саймон резко вскочил.

– Прошу прощения, как это так? - завопил он, размахивая свободной рукой. - Вы сказали мне первому, и никому другому, особенно Джеймсу, который ничего не понимает в листьях! Разве только разбирается в том, что висит на небе! Кроме того, Джеймс уже уходит и берет с собой Корри! Я желаю видеть этот лист, мисс Макрей!

Джудит улыбнулась, кокетливо взмахнула ресницами и сказала:

– Возможно, если я съем последний кусочек хлеба, сэр, лист обязательно перейдет к вам.

Саймон с сожалением оглядел лакомство. Вспомнил, что уже съел три ломтика. Подумал о листике неизвестного растения, который может оказаться близнецом того, что он нашел в парке. Снова посмотрел на хлеб и объявил:

– Покажите лист Джеймсу.

После чего торжественно съел последний ломтик, вытер руки о штаны, кивнул молодым людям и удалился, напевая.

– Джудит, вы меня поражаете, - заметила Корри. - Теперь мы знаем, что дороже всего на свете дядюшке Саймону. Придется мне обо всем рассказать тете Мейбелле. Может, нашим главным занятием в медовый месяц будет поедание коричного хлеба?

– Возможно, - рассмеялся Джеймс. - Посмотрим.

Входная дверь с треском распахнулась, и снизу донесся разъяренный крик Мейбеллы:

– Запах! Откуда этот запах?! Саймон, где ты? Сожрал весь коричный хлеб? Признавайся! Я спрячу этот твой неизвестный лист, болван ты этакий, вот посмотришь! Где мой коричный хлеб?!

– Бежим! - воскликнул Джеймс, предлагая руки обеим леди.

Джеймс подсадил Корри,в седло и, сам вскочил на Забияку.

– Они оба выглядят так, словно питаются коричным хлебом твоего дядюшки. Нам нужно чаще ездить верхом.

Корри молча кивнула, глядя вслед Джудит, решившей добраться пешком до дома тетки на соседней улице. И поскольку погода для начала октября была на редкость теплая, Джеймс согласился.

– Пойдем завтра на Мейфэр полакомиться мороженым? - спросила Джудит и, получив согласие Корри, распрощалась и пошла вперед упругой грациозной походкой.