– Любовным шалостям? – деланно удивился Джейсон, изобразив особо мерзкую ухмылку. – Какое туманное, жидкое, как плохой суп, определение, годное исключительно для дам, привыкших говорить аллегориями. – И, выдержав бесконечно долгую паузу, прохвост имел наглость добавить: – Впрочем, может, я не прав, и они просто не способны выражаться яснее, поскольку понятия не имеют, о чем говорят.

Джеймс уставился на брата. Да что здесь происходит, черт возьми? Правда, Джейсон пять лет прожил в чужой стране. Может, американцы привыкли оскорблять женщин подобным образом?

Пытаясь спасти положение, он громко откашлялся. Спорщики дружно повернулись к нему.

– Этот дом – сущий кошмар. Не желаете же вы обременить себя гниющими развалинами?

– Да какая разница? Все дело в конюшнях, загонах, прекрасном помещении для жеребых кобыл и стойле, где эти кобылы жеребятся. Видели вы шорную? Я могу работать там с главным конюхом.

Джейсону хотелось сказать, что он скорее влепит ей пулю между глаз, чем позволит купить Лайонз-Гейт, но вместо этого он обратился к брату:

– Пойдем. Я намерен немедленно купить это место. Вам, мисс Каррик, не повезло. Доброго дня, мэм.

– А вот это мы еще посмотрим, мистер Шербрук, – бросила она, не оборачиваясь, и пустила коня в галоп.

– Лео женится? Представить невозможно! – засмеялся Джейсон.

– Очевидно, никто не позаботился написать тебе о столь важном событии. Ты много лет его не видел, Джейс. Он так же помешан на лошадях, как ты, и провел три года на ротермирской конеферме вместе с Хоксбери.

– Ты видел его невесту? Эту Мелиссу, которая сходит по нему с ума?

– Правду сказать, она очаровательна. Очень необычна. Но подругу ее я до сих пор не знал.

– Даже будучи британкой по рождению, она по-прежнему ведет себя как типичная американка. Весьма жаль. Я уже говорил: наглая, самоуверенная, ни в чем не знает удержу… словом, уехав из Америки, упорно придерживается тамошних обычаев.

– Она очень красива.

Джейсон нетерпеливо пожал плечами.

– Но почему Лео не хочет купить это поместье? Сколько ему сейчас лет?

– Примерно наш ровесник. Собственно говоря, он хотел купить поместье неподалеку от Йоркшира, рядом с Ротермиром и семьей будущей жены. О да, мы все идем в субботу на свадьбу, проведем там ночь, что будет тяжким испытанием, поскольку дядюшка Райдер приведет всех своих Любимых, так что нас наверняка запихнут на чердак. Кстати, дядя Тайсон сам обвенчает Лео и Мелиссу.

Джейсон смотрел вслед Холли Каррик. Та быстро удалялась, и он видел только толстую золотистую косу на спине. Черт возьми, она прекрасно держится в седле. Ничуть не хуже Джесси Уиндем.

– Через час я еду в Лондон. Сам повидаюсь с Томасом Ховертоном и куплю поместье. Все будет подписано еще до того, как девица начнет обдумывать план действий.

Джеймс согнулся от смеха.

– Нет, это просто поразительно! Корри ни за что не поверит!

Он все еще смеялся, когда взошел на крыльцо Нортклифф-Холла. Джейсон с громким топотом помчался наверх, чтобы собрать вещи и ехать в Лондон.

Двадцать минут спустя, когда он скакал по широкой подъездной аллее, Джеймс весело крикнул вслед:

– Не забудь прибыть в дом викария в субботу!

Глава 7

Сначала Джейсон не узнал ее, только услышал нежный звонкий смех и машинально повернул голову. Неужели это невеста? Нет, Холли Каррик! Куда девались старые штаны, драная шляпа, толстая коса, болтающаяся на спине, сапоги, столь же пыльные, как ее лицо? На ней было светло-сиреневое платье с широкими, струящимися рукавами, вырезом, которому следовало быть куда более скромным, и невероятно тонкой талией. Наверное, чересчур туго затянутый корсет… но пока он не мог оторвать взгляд от ее волос. Золотые – иначе не опишешь этот поразительный цвет, в точности как у ее отца, – блестящие, словно атласное платье тетушки Мэри Роуз, и уложенные на макушке в искусно заплетенную косу. Легкие прядки и локончики изящно обрамляли лицо, и сквозь них, как сквозь драгоценное покрывало, сверкали маленькие бриллиантовые серьги. Такие же переливчатые, как ее смех.

Джейсон улыбнулся беспечной, очень мужской улыбкой. Несмотря на все хвастовство и бахвальство, она всего лишь девчонка. Почему бы не полюбоваться такой красавицей теперь, когда Лайонз-Гейт наконец перешел к нему? Джейсон может позволить себе быть великодушным: ведь он победил. Впрочем, с самого начала в этом не было сомнения, хотя, когда Джейсон прибыл в Лондон, Ховертона там не оказалось. Но на то, чтобы разыскать Арло Кларка, поверенного Ховертона, живущего по адресу Беркстед-стрит, 29, ушел всего час. Поняв, что визитер приехал с целью предложить за поместье кругленькую сумму, Кларк едва не разразился слезами и буквально бросился на шею гостю. Все необходимые бумаги лежали в ящике его письменного стола, где благополучно пылились в течение последних двух лет. Предложение было более чем щедрым, хотя Джейсон понимал, что стряпчий вряд ли это признает. Приходится играть по правилам.

Но игра закончилась довольно быстро, и Джейсон с чувством глубокого удовлетворения поставил размашистую подпись. Мистер Кларк, как законный представитель Томаса Ховертона, расписался вторым.

Да, мистер Кларк знал Коварного Уилли Биббера, поверенного Шербруков, и не сомневался, что они позаботятся о переводе денег. Все чисто и надежно. Джейсон в любое время сможет вступить во владение имуществом.

Теперь Джейсон позволит себе быть великодушным к этой американской негоднице с ее британским акцентом и британской кровью. Теперь есть время по достоинству оценить голубые глаза и золотистые волосы, несомненно, принадлежащие сказочной принцессе, – образ, совершенно не соответствующий ее характеру, – а заодно и фигуру, способную свести с ума любого мужчину. А ее смех – слишком беспечный, слишком звонкий, слишком американский – звучал так, словно у этой особы нет и не бывает никаких забот. Что же, скоро она поймет, что проиграла.

Он прибыл минут за десять до начала церемонии и немедленно оказался в кругу своей большой семьи. По крайней мере сегодня в атмосфере не чувствовалось напряжения, тем более что, слава Богу, не он был центром всеобщего внимания. Никто не интересовался, как Джейсон себя чувствует и забыл ли предательство, едва не погубившее его родных. Дядюшка Райдер, как всегда, обвешанный детьми, заставил всех подвинуться, чтобы Джейсон поместился в том же ряду. Его тетушка Софи сидела между двумя старшими детьми, за ней восседал Грейсон, на коленях которого примостились двое ребятишек. Грейсон, прирожденный рассказчик, был единственным родным сыном дяди Райдера и тети Софи: высокий, с фамильными чертами лица и глазами голубыми, как ясное летнее небо.

Родители Джейсона, Холлис, Джеймс, Корри и ерзающие близнецы разместились перед ним. Джейсон заметил, что рядом с каждым ребенком обязательно сидит взрослый и его бабка – не исключение. На этот раз, благодарение Богу, она не хмурилась, разглядывая маленькое существо, спокойно сидевшее подле нее. Он увидел теперь уже пятидесятилетнюю тетушку Мелисанду, сидевшую через два ряда от него. По-прежнему красива, так что сердца молодых людей замирают при взгляде на нее. Выглядит скорее как их с Джеймсом сестра. Кто бы поверил, что она старше их матери! С ней сидел дядюшка Тони, ее муж. Одна рука покоилась на спинке кресла. Пальцы играли с прядью шелковистых черных волос.

В церкви яблоку было негде упасть, тем более что все родственники жениха собрались в Гленклоуз-он-Роуэн. Не хватало только тети Синджен и дядюшки Колина из Шотландии и Мегги с Томасом, не успевших прибыть из Ирландии.

Джейсон устроился рядом с четырехлетним малышом, которого, как шепотом сообщил дядя Райдер, звали Харви. Он выглядел куда старше своих лет и испуганно оглядывался по сторонам. Но теперь, попав в дом дяди Райдера, он скоро станет совсем другим. Повезло парню! Он обязательно забудет все дурное, что случилось с ним.

Глаза Харви были большими и черными, почти такими же, как глаза Дугласа Шербрука. И волосы такие же: прямые, блестящие, темно-каштановые. Правда, скулы до сих пор оставались чересчур острыми, а тельце – тощим, но и это быстро изменится.

Когда по проходу поплыла мисс Холли Каррик, разбрасывавшая розовые лепестки из сада Мэри Роуз, Джейсон поймал ее взгляд и жизнерадостно махнул рукой. Была ли в его ухмылке некая доля торжества? Нет, он, разумеется, достаточно хорошо воспитан, чтобы позволить себе смеяться над побежденными.

Очевидно, она не посчитала взмах рукой и улыбку признаками злорадства, потому что удивленно приоткрыла ротик и едва не уронила прелестный букет, который держала в руке. Джейсон был готов поклясться, что она хихикнула, когда ловко подхватила перевязанные ленточкой розы. Но тут же опомнилась, ответила улыбкой и слегка склонила голову.

Харви взволнованно подтолкнул его локтем в ребра:

– Кто этот ангел с розами, который так пялился на вас?

– Это мисс Холли Каррик, подружка невесты, мисс Брекенридж, – пояснил Джейсон. – Не находишь, что она швыряется лепестками, вместо того чтобы грациозно отпускать их на волю?

– Чепуха! – воскликнул Харви, достаточно громко, чтобы перекрыть звуки органа. – Если так уж хочет, пусть опрокинет это ведро мне на голову, я все стерплю. И она пригожее солнышка, которое отражается в луже чистой воды в переулке Уотта. Я не прочь жениться на ангеле, когда стану большим.

– Нет, Харви, не стоит. Она – не ангел. Отрежет твои уши и поджарит на завтрак, – вздохнул Джейсон и, взяв малыша за руку, привлек к себе. Заявление Харви вызвало смешки и улыбки.

Он снова открыл рот, но Джейсон, представляя, что за этим последует, быстро шепнул:

– Пересчитай-ка волоски на моей руке, а потом скажешь сколько их.

– Не так уж и много, – заметил Харзи, – и это даже к лучшему, поскольку я все равно умею считать только до четырех.

Жаль… Четырехлетняя Элис Уиндем умела считать до пятидесяти одного. Но Харви по крайней мере очень старался и, сбиваясь, пересчитывал еще раз. Процедура длилась минут двадцать.