Почти не дыша, она умоляла его:

— Пожалуйста… о, Натаниэль, ох, пожалуйста.

Он втянул твердый розовый сосок себе в рот и ускорил движение большого пальца. Вилла яростно выгнулась, затем взорвалась, пульсируя вокруг его руки.

Вздрогнув, Натаниэль осознал, где он находится.

О нет.

Только не снова.

Силой воли Натаниэль заставил себя полностью проснуться, готовый отскочить прочь от женщины, которая снова вторглась в его постель.

Но там никого не было.

Натаниэль застыл, затем испуганно оглядел комнату. Было уже очень поздно, и огонь в камине догорел до углей. Если она не в его постели, то где же она тогда?

Она спала в своей собственной постели в другом конце комнаты, точно там, где она и должна быть. Почти целиком завернувшись в одеяло, только несколько выбившихся локонов волос были видны там, где, как предполагалось, находится ее голова.

Натаниэль ощутил облегчение. Затем — тревогу.

Он не имел права видеть во сне такие темные вещи, связанные с Виллой. Он удерживал ее руки, напористо гладил ее своей рукой. Он… это был не он. По крайней мере, он не был таким. Когда-то он был ленивым игривым любовником, без потребности обладания женским телом таким образом.

Особенно по отношению к Вилле. Он никогда не будет обращаться с ней так и даже не должен хотеть этого. И он не будет. Он просто был… ему просто необходимо переспать с кем-то, вот и все. У него слишком долго не было женщины.

Мечты было всего лишь мечтами, в конце концов. Мужчина, находящийся на таком уровне сексуального воздержания, естественным образом начнет потихоньку мечтать. В конце концов, он не касался женщины с тех пор, как обручился с Дафной в прошлом году. Конечно, с тех пор, как его помолвка была расторгнута, немногие женщины пожелали бы терпеть его прикосновения.

За исключением Виллы. Воображение Натаниэля схватило его за затылок и потащило обратно к тому моменту на дороге. К полным губам, сладострастно приоткрытым. К сладкой белой плоти, которой он мог завладеть.

Горячая, дрожащая, желающая Вилла.

Он мужественно высвободился из силков воображения. Вилла просто была единственной женщиной рядом с ним. И она была привлекательна, в ее стиле пышной молочницы.

Конечно, она не была Дафной. Всего несколько женщин в мире были так же красивы как Дафна. Дафна была богиней. Маленькая и изящная, безжалостно стильная, с утонченными манерами алебастрового шедевра.

Вот женщина, о которой стоило мечтать. Конечно, он не имел права мечтать и о Дафне тоже. Он была так же потеряна для него, как и благородство его имени.

Так и должно быть. Он сам разорвал помолвку, хотя общество предположило, что это сделала она. Будучи верной невестой, Дафна сначала заявила, что не желает быть освобожденной от их обязательства. Тем не менее, Натаниэль не мог позволить, чтобы и ее утащило вниз вместе с ним, и в конечном счете она увидела положительные стороны в его настойчивости.

Но все же, хотя она и заявляла о себе как о верной невесте, она поверила слухам.

— Со временем, — серьезно сказала она, — я думаю, что я смогу все-таки простить твою ошибку.

Он задумался о том, где же Дафна сейчас. Такая леди как мисс Дафна Дэнвилл, такая прекрасная и с хорошим воспитанием, вероятно, имеет поклонников в изобилии, если уже не снова обручена.

Самое любопытное было в том, что, хотя он и Дафна были предназначены друг другу с детства, он нисколько не скучал по ней.

Натаниэль поднялся и встряхнул свое одеяло. Тихо подойдя к кровати, он укрыл им Виллу, и подоткнул его в ногах.

Ее тело немедленно начало расслабляться от дополнительного тепла. За считанные секунды, она ослабила свою смертельную хватку, которой держала одеяло, и позволила себе немного высунуться наружу.

Тем не менее, из-под одеяла показались только дерзкий нос и упрямый подбородок. Натаниэль тихо добавил еще угля в камин. Вероятно, к утру в комнате будет душно, но ему не нравилось, что ей придется дрожать от холода всю ночь.

Сняв с вешалки свой сюртук, Натаниэль обернул его вокруг себя и снова устроился на своей импровизированной постели. Это был только сон.

И ничего больше.

Следующим утром Вилла собрала вещи, которые они взяли в гостиницу, и упаковала их в сумки в последний раз. Натаниэль отрывисто сообщил ей, что сегодня ночью они прибудут в его дом в Лондоне.

Она должна была быть возбуждена возможностью увидеть Лондон, но прохладные манеры Натаниэля заставили ее задуматься. Очевидно, он совершенно не был доволен ею после прошлой ночи. Честно говоря, можно было бы подумать, что большинство мужчин были бы благодарны за такую услужливую невесту.

Вилла всегда гордилась своим ровным характером. В конце концов, само по себе проклятие было достаточным для испытания терпения, чтобы добавлять к нему еще и репутацию мегеры. Но мистер Натаниэль Стоунвелл скоро сведет ее с ума своим переменчивым сердцем. И все возрастающее влечение, которое она ощущала, вовсе не помогало.

Несколько мгновений она смотрела на пылинки, которые танцевали в утреннем солнечном свете, струившемся в окна, до тех пор, пока образ прекрасного тела Натаниэля не возник перед ней. Ему не нужно было быть где-нибудь рядом с ней, чтобы заставить ее колени слабеть и дыхание учащаться. Небеса, он оказывал на нее такое влияние с первой встречи, даже будучи без сознания.

Неужели в этом она была просто животным, настолько управляемым своими физическими побуждениями?

Размышляя о боровшихся между собой вспышках скорби и смеха, которые она видела в его глазах, и о выражении невыразимого одиночества на его лице, когда он думал, что она не смотрит на него, Вилла должна была признать, что было что-то большее в ее стремлении к Натаниэлю, чем совершенство его тела.

Он нуждался в ней. Так же отчаянно, как и она в нем. Он просто еще не знал этого.

Вопрос был в том, как она сможет терпеть свою все возрастающую жажду, до того, как он догадается об этом?

Схватив обеими руками багаж, она отнесла его вниз и вынесла во двор, где стоял Натаниэль с их лошадьми. Он взял его с кивком благодарности, но не посмотрел ей в глаза.

В ней снова вспыхнуло раздражение.

— Всегда пожалуйста. Ох, прекрати, — излила она свои чувства. — Нет необходимости в таком проявлении. В этом нет ничего такого, совершенно ничего.

Вилла ушла, но ее сарказм остался с Натаниэлем.

В этом на самом деле не было ничего особенного. Просто обычное разделение деятельности, ничего такого, чего бы он ни ожидал от любого мужчины, путешествующего с ним вместе. Натаниэлю пришло в голову, что он не знает ни одной другой женщины, которая встала бы и подставила плечо под багаж так, как это сделала Вилла.

Он знал, что он задавал очень быстрый темп, который был труден для нее, и что она не привыкла много ездить верхом, но кроме нескольких ядовитых замечаний по поводу отсутствия ее коленей, она практически не жаловалась.

Конечно, она также устроила так, что он потерял сознание, заманила его в ловушку женитьбы, оглушала его своей болтовней, и почти свела его с ума своими домогательствами «совокупления», но в целом, она была очень приятным компаньоном по путешествию.

Садясь на лошадь гораздо легче, по сравнению с тем, как она делал это в первый день, Вилла устроилась в седле и повернула свою кобылу в сторону дороги.

— Итак, мы отправляемся? — холодно спросила она.

Натаниэль сел на Бланта и направил его следом за кобылой. Вилла была права, сохраняя дистанцию между ними. Холодное и формальное обращение было определенно подходящим.

Так почему же он не становился счастливее от этого?

По мере того, как проходило утро, пейзаж становился все более и более знакомым для него. Пропали практичные фермы Нортгемптоншира. Теперь они ехали по более элегантному Бакингемширу, месту отдыха для богатых и бесполезных. Как раз таким, каким он был раньше.

Вот пастбище, где он ехал наперегонки с его хозяином-аристократом. Там находилось маленькое озеро, известное своей хорошей охотой. Скоро они проедут через Уэйкфилд, город, где его семья часто останавливалась на пути из Рирдона в Лондон перед сезоном. Это был значительный по размерам городок, разросшийся и преуспевающий, как лучшее место остановки перед последней частью путешествия до Лондона.

С глубоким вздохом Натаниэль решил, что пришло время выйти из-под прикрытия. У него не было и тени сомнения, что кто-нибудь в городе узнает его. Если он и Вилла будут достаточно удачливы, то ситуация не станет слишком безобразной до того, как они снова вернутся на дорогу. Присутствие лорда Предателя в любом месте имело тенденцию создавать сцены. В конце концов, его задача была в том, чтобы разыскать скользкого сэра Фостера. Он не сможет сделать этого, прячась за живыми изгородями.

Однако это будет несправедливо по отношению к Вилле — везти ее в Лондон без подготовки. Когда они остановятся в середине дня, чтобы напоить лошадей, он расскажет ей все. 

Глава 8 

Вилла молча нарезала хлеб и разделила на порции сыр и холодное мясо, которые Натаниэль купил этим утром в гостинице. Она чувствовала себя раздражительной и отстраненной, ее нервы натягивались с каждым мгновением. Утро прошло в тишине, за исключением стука лошадиных подков. Неужели он никогда не разговаривает?

А если заговорит, захочет ли она услышать то, что он соберется сказать? Она дважды предложила ему себя, и оба раза он ей отказал.

— Вилла… — начал Натаниэль, но остановился, когда она подняла глаза на него. Она была удивлена, увидев, что он, точно так же, как и она, был смущенным и неуверенным.

— Я… — он остановился, затем начал снова, более решительно. — Есть некоторые сведения обо мне, о которых ты осталась не осведомлена.