– Следуйте за мной, миледи, – раздался вдруг над ухом Грейс чей-то вежливый голос.

Она вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стояла молоденькая, очень симпатичная девушка, по всей видимости, она и была Дирдре. Бросив снова взгляд на Эвана, Грейс вдруг ощутила, что между ними вдруг пролегла невидимая стена, ей стало больно и обидно, более того, захотелось крикнуть ему: «Посмотри, меня обижают, а ты ничего не замечаешь!» Но рассудив, что не стоит устраивать сцену в первые же минуты знакомства с леди Мойрой, Грейс закусила губу и, кивнув, пошла следом за Дирдре.

Обстановка главного зала выглядела строго и даже как-то неприветливо, в духе леди Мойры, как заметила Грейс. Ни весело горящего огня в очаге, ни гобеленов на стенах, вообще никаких украшений, не было даже цветов. Никаких потуг на изящество – все просто, без изысков.

– Леди Мойра совсем не такая, какой я ожидала ее увидеть, – вдруг вырвалось у Грейс, пока они поднимались наверх. Дирдре скромно потупилась. Гибкая, стройная, темноволосая и синеглазая, она производила очень приятное впечатление; на фоне леди Мойры контраст поразительный, она казалась ангелом.

– Конечно, вам трудно в это поверить, но леди Мойра может быть очень доброй, – промолвила служанка.

Расстроенная Грейс кивнула. Она старалась держать себя в руках, чтобы не расплакаться. Она – леди, молодая хозяйка замка, напоминала себе Грейс, она должна вести себя соответствующим образом, суметь поставить себя так, чтобы ее уважали, а не жалели.

Войдя в свою опочивальню, Грейс очень и очень удивилась. Спальня выглядела весьма уютной, стены были завешаны гобеленами, а посреди стояла большая кровать под балдахином. Сейчас занавески были приподняты, но стоило их опустить, как внутри сразу возникала очень милая атмосфера, полная интимности.

После ухода Дирдре Грейс целиком погрузилась в свои не слишком веселые мысли, раздумывая над тем, как вести себя с леди Мойрой. Только на первый взгляд это казалось чем-то простым и легкоразрешимым, на самом же деле, как предчувствовала Грейс, ее отношения с матерью Эвана от конфликта отделял всего лишь шаг. После напряженного раздумья она решила ни в коем случае не приближаться к этой опасной черте; что бы ни выкинула леди Мойра, она будет вести себя как можно вежливее и сдержаннее. Она не скатится до мелочных жалоб или грубости, но и не позволит, чтобы ею помыкали. Решено, она станет живым воплощением любезности и терпеливости.

Ущипнув несколько раз щеки, чтобы придать им больше цвета, Грейс шумно вздохнула, внутренне готовясь к тому, что ее ждет, и начала спускаться. Когда она вошла в главный зал, похоже, никто даже не обратил на нее внимания. Все, кто там был, продолжали заниматься тем, чем занимались до ее появления. Два молодых парня старательно разводили огонь в очаге, служанки с самым серьезным видом, какой только может быть у прислуги, расставляли столы, скамьи и подметали пол.

Во главе стола, на хозяйском месте, были поставлены два кресла с высокими спинками. Привычного возвышения, где сидели самые важные гости и владельцы замка, не было и в помине, но Грейс понимала, что в замке было множество других дел, куда более важных и неотложных, чем возведение помоста.

Едва столы были расставлены, как в зал начали входить обитатели замка и занимать свои места. Вошла в зал и леди Мойра. Вид у нее был такой мрачный, что у Грейс сжалось сердце от тревожного предчувствия, ей стало ясно – столкновения во время их первой трапезы вряд ли удастся избежать. Она тут же напомнила себе об обещании держать себя в руках, что бы ни случилось.

В том, что ее поджидают разного рода неприятности, сомневаться не приходилось, они с леди Мойрой явно не сошлись характерами. Однако Грейс не теряла надежды, что со временем ей удастся преодолеть все затруднения и разногласия и в конце концов она разгадает причину недовольства леди Мойры: почему она не рада женитьбе сына и почему столь низкого мнения о ней, Грейс?

Моментально оценив обстановку, ведь кресел во главе стола было всего лишь два, Грейс направилась к одному из них, понимая, насколько важно в ее положении отстоять свои права хозяйки замка. В тот же миг леди Мойра ускорила шаги, явно стремясь обогнать Грейс. Было совершенно очевидно, кто раньше сидел рядом с Эваном: леди Мойра отнюдь не собиралась уступать свое место за столом.

К креслам обе женщины подошли одновременно. По воинственному виду леди Мойры было понятно, что она не уступит без боя свое привычное место. Ладони у разволновавшейся Грейс стали влажными от пота. В зале воцарилась тишина, все с нескрываемым интересом следили за исходом поединка между леди Мойрой и новой хозяйкой замка.

– Пожалуйста, садитесь, – проговорила как можно вежливее Грейс, указывая на место на скамье, которая ближе всего стояла к одному из кресел. – Думаю, Эвану будет приятно видеть свою мать возле себя во время еды.

– Это напоминание совершенно излишне, – процедила сквозь зубы леди Мойра. – Я всегда во время еды сижу рядом с сыном. Так было и так будет всегда.

Грейс твердо посмотрела ей в глаза и, не отводя взгляда, сказала:

– Не вижу препятствий, миледи, поскольку нам обеим можно сидеть по обе стороны от сэра Эвана, я сяду с одной стороны, тогда как вы с другой.

– Да, все так, но кресел всего лишь два, – спокойно ответила леди Мойра, явно уверенная в своей силе.

– Совершенно верно, одно для хозяина замка, а другое для хозяйки, – как можно более ровным голосом произнесла Грейс. – Я велю изготовить третье кресло как можно скорее, никто не собирается отнимать вашего почетного места за моим столом.

Последние слова она произнесла подчеркнуто громко, на что леди Мойра грозно нахмурилась. В очаге громко треснуло полено, разбрасывая вокруг кучу искр и небольшие угольки. Ни одна из служанок, стоявших в зале, не пошевелилась и не издала ни звука.

– Мой сын, как я погляжу, сделал не совсем удачный выбор. У его жены никуда не годный характер.

– У меня есть приданое, а также благодаря мне Эван вступает в союз с кланом Маккенны. Меня не пугает никакая работа, более того, я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы жизнь в этих местах стала лучше и легче. Я сделаю все, чтобы мой новый дом стал самым уютным и удобным.

Леди Мойра молча наполнила кубок вином, сделала несколько глотков, исподлобья смотря на Грейс, прежде чем заметить:

– Это все пустое. Посмотрим, что вы запоете через несколько недель. А может, даже и раньше.

Грейс стиснула кулаки, пытаясь не сорваться и не наговорить резкостей. Она ведь обещала себе, что не позволит леди Мойре, как бы та ни старалась, вывести ее из себя.

Но тут в зал вошел Эван в сопровождении товарищей, и раздражение Грейс сразу рассеялось. Он шел, рассказывая что-то смешное, попутно здороваясь со всеми, от одного лишь его улыбающегося лица и довольного вида у нее сразу стало легче на сердце.

Подойдя к матери и Грейс, он обнял последнюю за талию, чем вызвал недовольство у леди Мойры.

– Ты выглядишь очаровательно. Тебе понравилась ванная? Хорошо искупалась?

– Да, очень. Я как раз хотела поблагодарить тебя.

– Пустяки. Посмотрим, что ты скажешь, когда в следующий раз я присоединюсь к тебе! – Он весело подмигнул ей. От приятных воспоминаний у Грейс побежали по спине мурашки: заниматься с ним любовью – какое же это наслаждение! Но тут она быстро оглянулась на леди Мойру с тревожной мыслью: что та подумает о ней?

– Еда стынет, – отрывисто произнесла она. Радость охватила Грейс от шутливого разговора с Эваном.

– Так чего ж мы ждем, вели подавать! – воскликнул Эван, не сводя глаз с Грейс. – Что касается меня, то я зверски проголодался.

Леди Мойра пробурчала что-то нечленораздельное и махнула рукой. Тем временем Эван, не отпуская от себя Грейс, аккуратно выдвинул одно из кресел и посадил ее. Несказанное чувство радости овладело Грейс – нет, она не злорадствовала, но все-таки старалась не показывать открыто, как она счастлива. Недовольная и расстроенная леди Мойра уселась на скамью рядом с сыном.

Прислуга начала подавать на стол блюда с едой, причем и слуги, и служанки останавливались на миг возле леди Мойры, чтобы та убедилась, хорошо ли приготовлено то или иное блюдо. По настоянию Эвана Грейс должна была отведать каждое из поданных кушаний. Пища была простой и без всяких изысков, но такой вкусной, что просто пальчики оближешь.

Во время еды за столом все оживленно разговаривали, много шутили, смеялись, за исключением леди Мойры. Что касается Эвана, то он был явно в ударе, можно сказать, был центром всеобщего веселья, что позволяло ему не замечать напряжения между его женой и матерью.

– Ты рад, что вернулся домой? – спросила Грейс.

– Еще как! – отвечал он. – Несмотря на то, что впереди еще столько работы. Летние дни пролетают быстро, а успеть надо много.

– Я хочу помочь тебе. Мне тоже не терпится поскорее приступить к работе, – начала было Грейс, но Эван отрицательно замотал головой:

– Не хочу, чтобы моя жена работала как простая служанка. Как это тебе такое могло прийти в голову?

– Нет, Эван, не спорь. Я буду работать наравне со всеми. – Грейс нарочно понизила голос, чтобы никто, особенно ее свекровь, не заподозрил, что они едва ли не ссорятся. – Я прошу тебя.

Улыбнувшись, он похлопал ее по руке.

– Ладно, так и быть, найдем и для тебя какую-нибудь работу, раз ты так хочешь.

Грейс склонилась над едой, раздосадованная полученным ответом. Какую-нибудь работу? Хм! Она ведь не белоручка. Неужели Эван думает, что она будет сидеть весь день, сложив руки и позевывая от скуки? Как бы не так!

– Кстати, ты ведь еще не пробовала пирог с олениной! – вдруг воскликнул Эван. – Наш повар готовит его мастерски.

Не дожидаясь ее согласия, он отрезал здоровенный кусок пирога и протянул его Грейс прямо на лезвии ножа. Она уже наелась, так что жирную оленину ей вовсе не хотелось есть, но отказываться было неудобно, кроме того, на нее с любопытством посматривали многие из сидевших поблизости. Она открыла рот, намереваясь осторожно взять с ножа предложенное угощение.