Адриенна Бэссо - Невеста шотландского воина

– Да уж, ничего хорошего в этом нет. – Синклер вытер жирные пальцы о свою тунику и бросил вопросительный взгляд на Грейс. – Скажите, леди Грейс, ведь вы были рядом с мужем до последнего его часа?

У Грейс пересохло во рту, а внутри неприятно похолодело. Вот и добрались до того, чего ей вообще не хотелось касаться. Растерявшись и не зная, что сказать, она потупилась.

Но тут Эван, громко стукнув своей кружкой о стол, едва ли не закричал:

– Разве не ясно, что любое напоминание о кончине мужа крайне неприятно леди Грейс, что ей как раз хочется побыстрее забыть о тех тяжких днях?!

Он отвлек от нее внимание, за что она была ему очень признательна, и вместе с тем ей было неловко и стыдно: он защищал ее, считая невиновной, тогда как на самом деле она, и никто иной, была виновата в быстрой смерти Аластера.

Оторвав глаза от блюда, Грейс промолвила:

– Да, я была возле него до самой его кончины, и так же верно, что мне неприятно вспоминать об этом. Его раны были тяжелыми и смертельными, он сильно страдал. И в том, что Бог решил забрать его побыстрее, я вижу только Его милость.

– А что вы скажете насчет притязаний Родерика? – Синклер не унимался, пытаясь уяснить для себя картину до конца. – Насколько они справедливы?

– Они совершенно несправедливы и беспочвенны, – тихо, но уверенно ответила Грейс. – Большинство воинов выбрало Дугласа, все прошло честно и по закону. Родерик же вносит смуту и раздор, потому что не хочет признавать себя побежденным. Ставя свои интересы выше интересов клана, он тем самым показывает, что не годится на роль вождя.

– Хорошо сказано, даже если это сказано женщиной. – Эван опять пришел на помощь Грейс.

Однако его поддержка, какой бы приятной она ни казалась в первый миг, потом поднимала в ее душе мутный осадок. Голос совести шептал: она не заслуживает этого.

– На всякий случай тебе стоит приготовиться к визиту Родерика, – повернувшись к Брайану, произнес Синклер. – Какими бы призрачными ни были его шансы на успех, но Родерик мечется по всей Шотландии, ища союзников.

Брайан недовольно поморщился:

– От меня он не получит никакой помощи. Больно слышать о бедах в клане Фергусонов, но, с другой стороны, приятно сознавать, что сестра избавлена от этих неприятностей. Она опять в лоне своей семьи, которая оберегает и защищает ее, а я прослежу за тем, чтобы Родерик не вмешивал в свои грязные дела Грейс.

– У меня тоже сложилось о нем неприятное впечатление. Судя по всему, он готов переступить через все, чтобы добиться своей цели.

– Я предупрежу своих воинов, чтобы они были более бдительными, – уловив мысль тестя, произнес Брайан, ласково пожав руку жены.

В этот момент в зале раздались первые протяжные звуки баллады, в которой воспевались мужество и смелость шотландских воинов. Разговоры стали стихать, и вскоре все внимательно слушали чистый и звучный голос Бесс, лучшей исполнительницы народных песен в клане Маккенны. Воспользовавшись удобным моментом, Грейс тихо выскользнула из-за стола.

Едва выйдя из зала, Грейс в изнеможении прислонилась к стене, пытаясь взять себя в руки. Как же она в этот миг ненавидела и презирала Родерика за то, что он разжигал распрю среди Фергусонов! Его безрассудство, откровенный эгоизм, неудержимое стремление к власти были несказанно отвратительны. Ей было жаль клан Фергусонов, ставший для нее не менее дорогим и близким, чем ее родной клан.

Ее терзало чувство вины. Она не могла не осознавать своей, пусть и невольной, доли вины в нынешнем положении дел среди Фергусонов. Из-за нее могло пострадать множество невинных людей. Наконец Грейс задала себе самый мучительный вопрос: удалось бы избежать междоусобной распри, если бы она не помогла Аластеру, ускорив его кончину? Какими бы сумбурными и беспорядочными ни были ее мысли, она ясно понимала: Родерика ничто не могло остановить, он во что бы то ни стало хотел стать вождем клана Фергусонов, невзирая ни на какие последствия.

Тем не менее слишком быстрая смерть Аластера вызывала некоторые подозрения, правда, весьма смутные, но именно они и позволяли Родерику затеять нечестную игру. И как ни крути, но ее доля вины тут точно была.

– Что вас так тревожит?

Застигнутая врасплох, Грейс вскрикнула от испуга. Только сейчас она заметила Эвана, стоявшего возле нее.

– Да ведь это я, Грейс. Чего вы так испугались?

Он ласково обнял ее за плечо. Растерянная, напуганная, она склонила голову ему на грудь в поисках утешения.

– Вы напугали меня, – прошептала Грейс. Она стояла, прижавшись к нему, стремясь согреться его теплом, чтобы прогнать колючий холод из своего сердца. Придя в себя, она неохотно отстранилась из-за опасения, что заметят, как они обнимаются. – Напоминание о Родерике встревожило меня. От мысли, что он готов пожертвовать благополучием клана Фергусонов ради своих честолюбивых устремлений, мне становится не по себе.

– Как странно, что вас волнует судьба клана, с которым вы больше ничем не связаны. У вас доброе сердце, Грейс. Кланы часто враждуют один с другим и между собой, и хотя многим это не по душе и многие хотят мира, вражда длится годами, а порой ей не видно ни конца ни края. – Эван взглянул в лицо Грейс. – Вам надо забыть о прошлом и начать думать о будущем. Вместе со мной.

Грейс печально вздохнула. В ее душе боролись самые противоречивые чувства.

– Замужество – это не выход.

Эван с неожиданной чуткостью отнесся к ее признанию.

– Признайтесь мне, Грейс, что вас беспокоит? Поделитесь со мной.

Грейс молчала, пытаясь разобраться в своих переживаниях. Она прислонилась к стене, обхватив себя за плечи руками, и задумалась.

Итак, чего она боится? Угроз Родерика, его возможной мести? Да, это очень серьезно. Если разобраться, то Родерик был опасен не только для клана Фергусонов, но и для клана Маккенны.

Что касается брака Грейс, то об этом даже смешно было думать. Смешно и глупо. У нее был единственный выход – спрятаться, уйти в монастырь. И там за высокими стенами замаливать свой проступок в благочестивом одиночестве…

– Не надо давить на меня, Эван. Прошу вас. Буду с вами откровенна. Я не могу и не собираюсь выходить замуж. Ни за кого.

– Даже за меня? Я ведь не такой, как все. Мне нужна жена, которая будет делить вместе со мной мои радости и печали, которая в трудную минуту может дать нужный совет. А я буду уважать ее, заботиться о ней.

«И любить».

Он не сказал последнего, но оно явственно прозвучало в ушах Грейс. Эван был не настолько глуп, чтобы разбрасываться словами, он прекрасно знал им цену. Вместе с тем он был достаточно умен и, неплохо разбираясь в чувствах женщин, понимал, что любая женщина хочет быть любимой.

Он был откровенен в своих чувствах, и Грейс не могла не ощущать этой искренности, теплоты и нежности. У нее сжалось сердце и на глаза навернулись слезы. Все было бы намного проще, если бы он только искал жену из сильного клана и с приданым. С какой легкостью она отказала бы ему, причем ее отказ нисколько бы не задел ни его, ни ее. Как все было бы просто, если бы не любовь.

Грейс вздрогнула, словно от невидимого толчка. Его нежность и внимание трогали до глубины души, но дальше так продолжаться не могло. С этим пора было кончать.

– Вам нужна жена с приданым, из хорошей семьи. Думаю, вам будет нетрудно найти кого-нибудь, кто подходил бы вам.

– Нет, Грейс, мне нужны только вы. – Эван тыльной стороной ладони ласково провел по ее щеке. – Конечно, я не идеальный муж, но обещаю вам: я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать вас счастливой.

Она закусила губу, чтобы сдержать улыбку: его самоуверенность, иногда доходившая до нахальства, чуть не рассмешила ее.

– Эван Гилрой, вы, без всякого сомнения, самый отъявленный нахал и льстец во всей Шотландии.

Он многозначительно усмехнулся, и у Грейс замерло сердце. Женской интуицией она сразу уловила, что сейчас он ее поцелует. И точно, он нагнулся и поцеловал ее; как только это случилось, земля поплыла у нее под ногами. Невероятная легкость овладела ее телом, она как будто парила в воздухе, сотканная из радости и света, ей казалось, что она могла бы висеть на своих собственных ресницах. Это было так чудесно, что Грейс целиком отдалась охватившим ее чувствам.

Почувствовав ее трепет, Эван крепко и ласково обнял ее и прижал к себе. Он был выше Грейс и поэтому невольно чуть-чуть приподнял ее, можно сказать, она лежала в его объятиях, едва касаясь ногами пола.

Пьянящее возбуждение ударило ей в голову, и она невольно в ответном порыве ответила поцелуем на его поцелуй.

Грейс слышала его взволнованное прерывистое дыхание. Мурашки пробежали по ее коже, она закрыла глаза, расслабленная, безвольная, словно кусок воска в его руках. Ей уже хотелось большего, вспыхнувшая внутри страсть требовала удовлетворения. Боже, что же происходит с ней? Нет, нет! Это невозможно. Это глупо, опасно и… невыполнимо.

Наваждение прошло. Огонь внутри нее вспыхнул и погас.

Грейс отвернулась в сторону от его жадных губ. Из горла Эвана вырвался то ли стон, то ли ворчание, но по его звуку было ясно, что он недоволен. Однако Грейс уже полностью пришла в себя.

Она посмотрела ему в лицо. Его глаза горели от сдерживаемого желания, их огонь поразил Грейс. Неужели это она пробудила в нем такую страсть? Он хотел ее. В этом не могло быть никаких сомнений. Она была нужна ему, именно она, а не ее приданое и союз с кланом Маккенны.

Эта ясная и четкая мысль билась, стучала в ее сознании сильно и громко, не давая ей покоя. В какой-то миг Грейс показалось, что счастье совсем рядом, достаточно лишь протянуть руку и взять, но усилием воли она подавила это желание. Нет-нет, этому никогда не бывать.

– Когда-нибудь ты станешь моей, – прохрипел Эван.

Грейс отрицательно замотала головой. Эван не стал спорить, вместо этого он поднес ее руку к своим губам и поцеловал ее. Замерев на месте, они испытующе смотрели друг на друга.