– Неужели?

– Он прекрасный человек, в этом нет ни тени сомнений. Трудно даже сосчитать, сколько раз я доверял ему свою жизнь, и вот сейчас я стою и разговариваю с вами, миледи. Это столь же очевидно, как и то, – тут Алек усмехнулся, – что такой чудесной леди, как вы, лучше всего не связывать свою жизнь с таким нахальным типом, как сэр Эван.

Грубоватый юмор Алека пришелся Грейс по душе.

– Значит, вы полагаете, мне следует отказаться от его предложения?

Алек наклонился к Грейс и, поглядывая на Эвана, зашептал придушенным голосом, который легко можно было услышать за несколько шагов:

– Звучит весьма соблазнительно, такое решение достойно уважения, но, прошу вас, пожалейте его чувства и нас, его воинов. С вашей стороны будет очень великодушно, если вы притворитесь – ведь это совсем не трудно, – что вас заинтересовало его предложение, и несколько дней как бы раздумывайте над ним. Вы не представляете, сколько горя мы натерпимся от него, от его уязвленной гордости, если вы сразу дадите ему от ворот поворот.

Грейс, не удержавшись, звонко рассмеялась и уже с более веселым видом посмотрела на Эвана:

– Хорошо, давайте встретимся через час возле конюшни.

Переведя взгляд на Алека, она изящно поклонилась.

– Очень рада нашему знакомству.

Мужчины молча смотрели вслед Грейс до тех пор, пока она не исчезла из виду. Повернувшись к другу, Эван первым нарушил молчание:

– Буду крайне признателен, если ты прекратишь любезничать с моей будущей невестой.

Ему было досадно, что Грейс с такой легкостью откликнулась на заигрывания Алека. Почему с ним она держится совсем иначе – отчужденно, неприязненно, замкнуто? Почему бы ей не перестать так себя вести?

– Видя, как она с тобой разговаривала, я понял, что она просто не знает, как от тебя отвязаться, – объяснил Алек. – Вот поэтому я счел нужным вмешаться в вашу беседу.

– Лгун, – возразил Эван, втайне надеясь, что Алек все-таки ошибается. – Она уже была готова упасть мне в руки, словно спелая груша.

– Как бы там ни было, – примирительным тоном произнес Алек, – снискав благосклонность леди, тебе будет легче добиться от ее брата согласия на брак.

– Да будет тебе известно, Маккенна уже согласился на этот брак, – не подумав, проговорился Эван.

Ухмыльнувшись, Алек хлопнул Эвана по плечу.

– Поздравляю, дружище. Честно говоря, не ожидал от тебя такой прыти. Интересно, большое ли за ней дадут приданое?

Эван мысленно выругался за свою несдержанность.

– Не стоит об этом кричать на каждом углу. Я ведь до сих пор не получил ее согласия.

– Ее согласия? – удивленно переспросил Алек.

– Эти Маккенны не без странностей. Понимаешь, Грейс должна сама решить, гожусь ли я быть ее мужем, и если нет, то о свадьбе можно забыть.

– О, здесь явно видны происки леди Эйлин, – покачал головой Алек. – Видно, она не забыла того, что случилось столько лет тому назад.

– А-а, ты намекаешь на то самое похищение?

– Да, на то самое.

Эван склонил голову:

– Помнится, она ехала на твоей лошади, связанная по рукам и ногам… можно сказать, ты держал ее в своих объятиях.

– А что мне было делать, я ведь выполнял твое приказание, – грустно промолвил Алек. – Как ты думаешь, почему вчера я сидел, не высовываясь, тише воды, ниже травы, в самом конце зала? Не хотел, чтобы меня заметила леди Эйлин, не хотел ее раздражать, чтобы ненароком не прогневить ее мужа. Маккенна тот еще гусь, ревнивый и обидчивый.

– М-да…

Оба молчали, обдумывая только что сказанное.

– Алек, отчего ты ухмыляешься с таким идиотским видом?

– Да так, просто подумал, раз Маккенна уже дал согласие на брак, то тебе остается самая малость – очаровать леди, чтобы и она согласилась. Считай – дело слажено.

Эван поморщился. О, как ему хотелось быть столь же уверенным, как и Алек. Однако Грейс мало походила на остальных женщин. Она упорно не хотела сходить с того пути, который уводил ее прочь от него; Эван был в растерянности, он не знал, как убедить ее рискнуть и пойти вместе с ним другим путем.

Время – вот в чем он нуждался прежде всего. Для осуществления задуманного требовалось время, а еще удача, без которой в любовных делах никак нельзя обойтись.

Примерно через час, как и было условлено, Эван подошел к конюшне и стал прогуливаться перед воротами, поджидая Грейс. В небе ярко светило солнце. Он посмотрел на небо, на котором вплоть до горизонта не было ни облачка. Погода явно была на его стороне, чему Эван только порадовался.

В этот миг он увидел Грейс, шедшую к конюшне, и его лицо сразу осветила радостная улыбка под стать погоде. В ответ он получил короткий холодный кивок. Пройдя мимо него, она подошла к конюху, державшему под уздцы ее лошадку. Перед тем как сесть в седло, Грейс нежно обняла кобылу за морду и начала говорить ей разные ласковые слова. Лошадь с довольным видом замотала головой, ткнулась носом в ее грудь и тихо заржала. Потрепав последний раз кобылу по холке, Грейс вскочила в седло, а следом за ней и Эван прыгнул на своего жеребца, который от нетерпения приплясывал на месте.

– Вы готовы? – спросил Эван, очарованный ее проворством и грациозностью.

– Почти, – лукаво ответила Грейс, глядя куда-то мимо него.

Эван снисходительно улыбнулся. Он догадался, что она придумала какую-то хитрость, для того чтобы помешать ему ухаживать за ней, но каким бы неприятным ни был ее сюрприз, сегодня ничто не могло испортить ему настроение.

– А-а, наконец-то! – воскликнула вдруг весело Грейс. – О, сколько радости, просто невероятно!

Мороз пробежал по спине Эвана, когда он услышал детские крики и топот ног. Обернувшись в ту сторону, откуда доносился весь этот шум, он увидел, как и ожидал, двух маленьких чудовищ – двух детей Маккенны, бегущих сломя голову через двор к конюшне.

– Сэр Эван, вы не против, если вместе с нами поедет Малколм? – сладким как мед голосом спросила Грейс. – Его пони довольно рослый, выносливый и быстрый конек, он легко покроет то расстояние, которое мы сегодня собираемся преодолеть.

«Я так и думал…» Эван помрачнел. Присутствие Малколма означало одно: о романтической любовной поездке можно напрочь забыть. Кроме того, это был прекрасный повод для того, чтобы сделать их выезд совсем недолгим. Эван чувствовал на себе ее испытующий и вместе с тем насмешливый взгляд, как бы говоривший: «Хороший сюрприз, не правда ли?»

– Это нечестно. Я тоже хочу поехать, – ныл младший Маккенна.

– Тебе нельзя! Ты еще слишком маленький, чтобы ездить верхом! – крикнул ему Малколм.

– Я не маленький!

– Нет, маленький.

– Нет, не маленький! – Джеймс едва не плакал от обиды.

– Маленький, маленький, – Малколм злорадствовал.

Не в силах выносить дальше их вопли, Эван оглянулся по сторонам, высматривая, не идут ли к ним их родители или служанка. Или вообще хоть кто-нибудь, кто увел бы отсюда этих двух ужасных крикунов.

– Ну-ка, успокойтесь немедленно! – скомандовала Грейс. – А не то вы оба отправитесь прямо в свою спальню.

– Тетя Грейс! – жалобно, в один голос воскликнули оба мальчика.

– Тише! Вы же не хотите, чтобы сэр Эван думал о вас плохо, как о дурно воспитанных неучах?!

– Нет. – Малколм склонил голову и принялся носком ковырять грязную землю – это, видимо, должно было изображать раскаяние. – Простите меня, я больше не буду.

– Я тоже больше не буду, – пропищал следом за братом Джеймс. – А теперь мне можно поехать вместе с вами?

– Но ты же очень маленький, – снова проворчал Малколм.

– Нет, не маленький, – опять захныкал Джеймс.

«Боже, да когда же они успокоятся?!» – содрогнулся Эван, с ужасом ожидая продолжения ссоры между двумя юными Маккеннами. Однако стоило Грейс посмотреть на них с самым строгим видом, как оба спорщика замолчали и присмирели, словно церковные мышки.

– Малколм, иди седлать своего пони.

Мальчик радостно улыбнулся и вприпрыжку побежал к конюшне. Лицо маленького Джеймса искривилось так, что было ясно: еще немного – и он расплачется.

– Тетя Грейс, – жалобно захныкал он, – не оставляйте меня, прошу вас.

– Прямо не знаю, как нам быть с тобой, мой славный Джеймс, – задумалась Грейс. – Ты такой сильный и уже начал учиться ездить верхом. Но брать тебя довольно рискованно.

На глаза Джеймса навернулись слезы и медленно покатились по его пухлым щекам. Грейс стало очень жалко мальчика, но как ей быть, она не знала. Слезы Джеймса, его искренняя обида тронули и сердце Эвана.

Он прекрасно помнил свое одинокое и горькое детство. Никто из его сверстников не хотел ни играть, ни тем более дружить с незаконнорожденным сыном эрла. Тяжелые воспоминания, всколыхнувшие душу Эвана, заставили его сделать то, чего он сам никак от себя не ожидал.

– В таком случае, юный Джеймс, тебе больше ничего не остается, – тут Эван сделал маленькую строгую паузу, отчего на лице мальчика отразилась явная тревога, – как поехать вместе со мной.

В тот же миг Джеймс буквально просиял от радости, причем этой радости было столько, что она моментально поглотила, растворила в себе недовольство Эвана, вызванное неожиданным изменением количества желающих прокатиться верхом.

Склонившись, он подхватил Джеймса рукой и посадил впереди себя, крепко придерживая мальчика, чтобы тот не упал. Джеймс ловко и прочно, словно не в первый раз ему приходилось так ездить, расположился в седле.

Направляя жеребца коленями, Эван сделал небольшой круг по двору, поджидая остальных своих спутников. Грейс и Малколм не заставили себя долго ждать. Выехав из конюшни, маленькая кавалькада не спеша пересекла двор на виду у воинов Эвана. При виде своего вождя в положении, напоминающем семейный выезд, у многих из них от удивления округлились глаза и отвисла челюсть.

Очутившись за воротами замка, Эван поинтересовался:

– Куда едем? В какую сторону?

– За мной! – громко крикнул Малколм, пришпоривая пони, который стрелой помчался к стоявшему невдалеке лесу. Грейс и Эван поскакали следом за ним. Джеймс заерзал, завертел головой и, обернувшись назад, сказал Эвану: