— Вынужден оставить тебя, моя дорогая, — произнес он, провожая ее из столовой. — Мне нужно закончить кое-какую бумажную работу. Если ты простишь меня…

Кэролайн расправила плечи.

— Нет! Не прощу, Лукас! Не сегодня!

Его брови поползли наверх. Он сжал челюсти.

— С каких пор ты приказываешь мне, что делать?

— С тех самых пор, как новоиспеченный муж не захотел выполнять свои супружеские обязанности. Кто она, Лукас? Это очевидно, что ты увлекся другой женщиной. По крайней мере будь честен со мной и признай это.

Его глаза полезли на лоб.

— Что это ты выдумала? Что я провожу ночи с другой женщиной?

— А разве я не права? Я думала, что ты хочешь меня, Лукас. По крайней мере в ту ночь, когда нас обнаружили вместе, ты сделал все для того, чтобы я начала так думать. Ты ясно дал мне понять, что не жаждешь сковывать себя узами брака, но я думала… я думала, что мы… что нас связывает взаимное влечение.

Он помрачнел.

— Нет никакой другой женщины.

— А что тогда? Неужели ты так злишься на меня за то, что произошло?

— То, что произошло, не твоя вина. Я осознанно шел на риск, направляясь с тобой в библиотеку.

Ее глаза наполнились слезами.

— То, что произошло, не изменить, и теперь, когда мы женаты… Я не понимаю, почему ты не хочешь заниматься со мной любовью.

Следующие мгновения, казалось, тянулись вечность, Лукас просто стоял и молчал. Казалось, он пытается взять себя в руки.

— Ты не хотела выходить за меня замуж. Ты противилась нашему браку. Я просто пытался дать тебе какое-то время…

Она моргнула, и слеза покатились по щеке.

— Правда?

Вместо ответа Лукас наклонился и поднял ее на руки. Он поспешил вверх по лестнице, отчего у нее захватило дыхание, подбежал к спальне и поставил ее на ноги только у кровати.

— Я никогда еще не глупил в делах, которые касались женщин, но с тобой — совсем другое дело. Я хочу обладать тобой больше, чем дышать.

А потом он поцеловал ее. Лукас запустил пальцы в ее волосы, выбирая шпильки, и ее белокурые локоны рассыпались по плечам. Взяв ее лицо в ладони, он страстно поцеловал ее.

— Лукас, — прошептала она, ощущая движение его языка и чувствуя горячее желание, как в ту ночь, в библиотеке.

Лукас продолжал поцелуй, вернее, он заканчивал один поцелуй и тут же начинал целовать ее снова. Это были горячие и долгие поцелуи, потом они сменялись короткими и пылкими. Потом становились дикими и безудержными. В голове ее стало пусто, она еле стояла на ногах, не замечая, как он распахнул ее корсаж и обнажил грудь. Она застонала, когда он наклонился и приник губами к соску.

Еще несколько предметов одежды упало на пол. Его руки ласкали ее тело, горячую кожу, гладили грудь, погружая ее в пламя страсти.

— Лукас… — повторила она, когда он поднял ее, обнаженную, и положил на постель, потом поднялся и снял свою одежду.

Высокий и мускулистый, он стоял над ней. Ее взгляд скользнул по поджарому животу и уперся в его воспрянувшую плоть.

— Никогда не верь, что я не хочу тебя, — сказал он, нависая над ней. — Я ни к кому не испытывал такого желания, как к тебе.

Она застонала, когда он развел ее ноги. Он вновь припал к ее губам, потом к груди, доводя ее желание до безумия. Она чувствовала, как его естество упирается в самое сокровенное ее место.

— Я постараюсь не причинить тебе боли.

Кэролайн облизнула губы.

— Мне все равно. Я хочу, чтобы закончилось это сумасшествие.

Он мягко ухмыльнулся и поцеловал ее, его рука стала нежно ласкать ее.

— Ты такая горячая и влажная. Ты уже готова.

Она прикусила губу и стала извиваться под ним, не в силах больше сдерживать свое желание. Его пальцы скользнули внутрь, и она с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она едва ли не умоляла его не останавливаться.

— Милая, я не стану заставлять тебя долго ждать, обещаю.

Она почувствовала, как он погружается в нее, заполняя всю ее. Она хотела его больше и больше.

— Ох, Бог мой, Лукас, пожалуйста!..

Ее пальцы впились в его плечи. Он рывком вошел в нее, Кэролайн закричала, и Лукас застыл на месте.

— Черт побери!.. — Мышцы на его шее напряглись, он пытался совладать с собой. — Прости меня, дорогая, я не хотел, правда. Я пытался медленно, но…

Кэролайн поднесла пальцы к его губам.

— Сейчас уже лучше, Лукас. Мне нравится все, что ты делаешь. Я хочу, чтобы ты дошел до конца. Я хочу тебя всего.

Дыхание Лукаса участилось. Он припал к ее губам и начал двигаться. Каждое движение приносило ей наслаждение, приближая ее к разрядке. Ее тело напряглось. Казалось, будто открылись невидимые шлюзы, и страсть хлынула потоком, не ограниченная более ничем. На какое-то мгновение она почувствовала, как волна наслаждения нахлынула на нее, и удивилась невиданному доселе чувству.

Мышцы Лукаса напряглись, он достиг вершины вслед за женой. Минутой позже она ощутила его губы на лбу. Лукас лег рядом и обнял ее.

— Теперь ты моя жена, Кэрри. И больше я не дам повода тебе в этом сомневаться.

Кэролайн закрыла глаза и устроилась рядом с ним.

Она улыбнулась про себя. Заниматься любовью с Лукасом было так чудесно, это почти компенсировало все минусы брака.


Глава 18


Лили настояла на том, чтобы дать бал для новоиспеченных молодоженов, шикарное суаре в недавно обустроенном городском особняке герцога. Вайолет поняла, что герцогиня хочет положить конец слухам и поспособствовать возвращению в свет впавшей в немилость пары.

Обществу, где браки заключались ради денег и власти, было довольно трудно простить пару, в которой двое счастливы тем, что наслаждаются друг другом. И хотя Вайолет знала правду, а правда заключалась в том, что ни одна из сторон не желала свадьбы, она знала также и то, что, несмотря ни на что, Кэролайн и Лукас любили друг друга.

А добросердечная Лили была одной из тех редких женщин, кто хотел, чтобы они были счастливы.

Стоя под позвякивающим хрусталем канделябром с газовым светильником, Вайолет усмехнулась. Ни Рул, ни Лукас не были из тех мужчин, которые способны влюбиться. Странно, что Кэролайн так боится эмоций. Она видела своими глазами, как были несчастны в браке ее родители, как они были равнодушны друг к другу, как предавали друг друга в своих сердцах, и она не хотела повторять их судьбу.

Вайолет же, напротив, хотела иметь мужа и детей еще до смерти своего отца. В своих мечтах она была женой человека, которого она любила и который любил ее. И хотела она, чтобы связывало их нечто большее, чем просто страсть.

С Джеффри она могла бы иметь шанс. А теперь она была уже не уверена, что любви Джеффри хватило бы для такого брака.

В зеркальных стенах бального зала горели золотом и серебром огни канделябров и подсвечников. Брат Рула, Рис, и его жена, Элизабет, были там, как и их тетушка Агата, виконтесса Тависток, которую Вайолет в первый раз встретила несколько дней назад.

Она посмотрела на небольшую группу людей около нее. Хрупкая, с серебристыми волосами, леди Тависток разговаривала с Элизабет, которая выглядела очень элегантно в платье цвета сапфира, с блестящими локонами цвета воронова крыла. Кэролайн танцевала с Лукасом, а Рул завел разговор с Чарлзом Уитни.

Мужчины направились к двери, чтобы поиграть в бильярд. Они чуть повысили голос, когда рассуждали о предстоящей сделке, которая еще не окончательно была оформлена.

Звуки музыки нарастали, это был венский вальс. Как только Рул исчез в прихожей, Вайолет переключила внимание на Лукаса с Кэролайн, любуясь тем, как они кружат в вальсе по залу. Она не могла не обратить внимания на то, как держит Лукас свою жену, смотрит на нее не отрываясь, едва сдерживая желание.

Она хотела, чтобы Рул пригласил ее на танец, и повернулась, услышав мужские шаги, надеясь, что он вернулся, чтобы потанцевать с ней. Вместо этого она услышала густой баритон Джеффри:

— Мне надо поговорить с тобой, Вайолет. Это важно.

Она вовсе не горела желанием разговаривать с ним. Ей хотелось вообще забыть, что они друг для друга значили. Но с другой стороны, она не могла вот так запросто игнорировать его. Она не могла снова причинить ему боль.

— Мы не можем говорить здесь.

— Думаю, мы можем поговорить на террасе.

Его глаза умоляли ее. Он проделал такой путь из Америки в Лондон, чтобы увидеть ее. Он любил ее, быть может, любит до сих пор. Ее сердце сжалось. Как она могла не ответить на такую простую просьбу?

Вайолет оглядела зал. Рул ушел. Все были заняты разговорами. Она кивнула в знак согласия, и Джеффри проводил ее до стеклянных створчатых дверей, которые вели на террасу.

Ночь была ясной, хотя кое-где в лунном свете виднелись одинокие облачка, обещавшие грозу. Несколько звезд мерцали среди разорванных тучек, подмигивая гостям, которые вышли из дома подышать свежим воздухом.

Она повернулась к нему, как только они достигли балюстрады.

— Что случилось, Джеффри?

Такой привлекательный, с золотистыми волосами, он стоял в свете ламп, горевших по краям сада.

— Я не могу перестать думать о тебе, Вайолет. Не могу не беспокоиться о тебе. Мне надо знать, дорогая, ты любишь его? Ты счастлива?

Вайолет мягко прикоснулась к его руке.

— О, Джеффри, если бы все было так просто.

Он поймал ее руку, затянутую в перчатку, и поднес к губам.

— Должно бы быть просто. Скажи только слово, и мы вместе покинем Англию. Мы вернемся в Бостон и заживем одной семьей.

— Ты говоришь о том, чтобы я развелась?

— Да, но сделать это надо осторожно.

Вайолет покачала головой:

— Я не могу так поступить, Джеффри.

Едва она произнесла эти слова, как ее сердце сжалось от осознания того, что развод был бы единственной дорогой к той жизни, о которой она всегда мечтала. Рул не любил ее. Рано или поздно он устанет от нее.