Эми Фетцер

Невеста рыцаря

Глава 1

1193 год

У Коннала чесались руки — так ему хотелось прикончить посланника.

Открутить голову, держащуюся на тощей шее, и пнуть ее как мяч, чтобы она покатилась по жаркому песку.

Но Коннал лишь крепче сжал пергамент с печатью короля Ричарда и перечитал сообщение.

Смысл послания был абсолютно ясен и не подлежал обсуждению. Конналу предписывалось вернуться в Ирландию, дабы обеспечить верность присягнувших английской короне ирландских лордов и вассалов самого Коннала в преддверии того, что мог бы предпринять вероломный брат короля Ричарда принц Иоанн. А именно: соединить в нерушимом кровном союзе двух самых преданных союзников Ричарда — кланы Пендрагона и де Клера.

От такого приказа впору было зубами заскрежетать.

Жениться на Шинид?

Большей жертвы не мог потребовать от него даже король.

Не поднимая головы от пергамента, Коннал на мгновение прикрыл глаза, принуждая себя к смирению. Долг — закон для рыцаря, напомнил он себе. Разве он не поклялся Ричарду, что сделает все для сохранения его власти? И при этом не важно, что думает он сам об англичанах, навязывающих другим народам свою религию и волю. Стыд сдавил Конналу грудь. Но он умел управлять собой и подавил неуместное проявление человечности.

Сейчас не время для сожалений и раскаяния. Воля его была связана присягой на верность королю, он не мог действовать по своему усмотрению. Он солдат, а солдаты приказы не обсуждают.

Коннал порылся в кожаном мешочке, по-прежнему не отрывая взгляда от пергамента.

— Азиз, — позвал он юношу, неподвижно стоявшего по правую руку от него. — Проследи, чтобы этого человека хорошо приняли. Пусть его накормят и найдут для него постель.

Коннал бросил Азизу несколько монет, решительно развернулся и пошел прочь по узкому проходу между палатками, коих было не сосчитать. Солдаты и рыцари почтительно склоняли головы при его приближении, крестьяне бросались прочь с его пути, хватая детей. Впрочем, Коннал не замечал того раболепного ужаса, какой вызывал он у простых людей. Он направлялся в свою палатку. Следом за ним шли трое. Когда Коннал, откинув полог, вошел внутрь, эти трое последовали за ним. Первым делом Коннал подошел к низкому походному столику, взял жестяной кувшин с длинным носиком и сделал несколько глотков вина, чтобы заглушить горький привкус разочарования, который поселило в его душе послание Ричарда.

— Новости не слишком приятные? — спросил один из тех, кто вошел с ним в шатер, сэр Гейлерон. Конналу не надо было смотреть на его лицо, он и не глядя расслышал в голосе друга знакомые насмешливые нотки.

Коннал покосился на него через плечо.

— Кажется, я никого не звал, — пробурчал он и сделал еще один добрый глоток.

Только один из трех, высокий индиец по имени Наджар, поклонился и попятился к выходу.

— Знаю, что не звал, — произнес Гейлерон и поманил к себе Наджара, который уже готов был исчезнуть за пологом. — Моя матушка всегда ругала меня за нахальство и развязность. Но что поделаешь — такой уж я уродился. Против природы не попрешь. Наджар же, сам знаешь, не отходит от тебя дальше чем на десять футов, — так уж положено телохранителю, — и разрешение ему не требуется. Что же до Брейнора… Пусть он сам ищет себе оправдание.

— Палатка Пендрагона уютнее моей. — С этими словами сэр Брейнор плюхнулся на обитый бархатом диван и закинул ногу на подлокотник, украшенный затейливой резьбой.

Коннал, угрюмо посмотрев на нагло покачивающийся сапог, пнул его ногой. Брейнор сел как подобает.

— Вам не место в порядочном обществе, сэр Фицсиммонс. Брейнор криво усмехнулся:

— А кому из нас место?

— Говори за себя. — Гейлерон потянул Брейнора за тунику.

Наджар стоял у входа, расставив ноги и скрестив на обнаженной груди могучие руки. Едва ли кто-то решился бы войти в палатку, охраняемую столь грозным стражем. Коннал вдруг передумал выгонять товарищей.

— Чертова страна, — пробормотал он, разливая по трем кубкам вино. Один он взял себе, два других протянул рыцарям — Наджар вина не пил. На низком столике в углу стоял таз с водой. Намочив кусок ткани, Коннал смыл грязь с лица, шеи и рук, Кожа его под жарким солнцем этой страны стала почти такой же темной, как у Наджара.

«Как не похож я теперь на того бледного юнца, каким меня помнят соплеменники», — подумал он. И с этой мыслью пришли другие — о том, что приходилось делать ему с людьми на протяжении последних нескольких лет ради того, чтобы остаться в живых. Тоска мутной волной подкатила к сердцу.

Между тем за спиной у Коннала Брейнор и Гейлерон обменялись озабоченными взглядами. Наджар, нахмурившись, покачал головой, давая знак товарищам не приставать с расспросами к его господину.

Брейнор не внял молчаливому предупреждению.

— Валяй, старина, рассказывай.

Коннал мрачно уставился в таз с грязной водой, опираясь ладонями о столешницу.

— Король Леопольд отдал короля Ричарда заложником Священной Римской империи до тех пор, пока не соберет выкуп.

— Видит Бог, ему это дорого обойдется, — вздохнул Гейлерон.

«Но не настолько дорого, как мне его возвращение», — подумал Коннал.

— Господин!

У входа в шатер стоял запыхавшийся Азиз.

— Не стоит тебе бегать в такую жару, друг. Так и помереть недолго.

— Я привык к жаре, господин.

Коннал повернулся к молодому индусу. Он знал его еще с сарацинского плена, с той недоброй памяти, поры. Тогда они были скованы одной цепью, не в переносном смысле, а в буквальном — делили одни кандалы на двоих. Юноша, которому едва минуло семнадцать, с тех пор не подрос ни на дюйм, да и мяса не нарастил, но он был верным другом, а верность Коннал ценил куда выше, чем силу и стать.

— Посланник ужинает вместе с поварами.

Коннал удовлетворенно кивнул.

— Я уезжаю, Азиз. Считай, что твоя служба закончилась.

Азиз удрученно опустил голову.

— Я хотел бы остаться с тобой, Пендрагон.

Коннал покачал головой, и Азиз бесшумно исчез.

— Я возвращаюсь в Ирландию.

— Что? — разом воскликнули Брейнор и Гейлерон. Коннал обвел взглядом обоих рыцарей и Наджара.

— Вы все вольны отправляться куда пожелаете. Забирайте свои сокровища и своих рыцарей и ищите новые приключения.

— Что-то не тянет меня на новые приключения, черт дери эту землю, — недовольно проговорил Гейлерон.

— Да, — согласно вздохнул Брейнор. — Давно хочется сменить обстановку, и Ирландия для этого подойдет как нельзя лучше.

Наджар лишь что-то буркнул, давая понять, что не оставит своего господина.

Коннал невесело усмехнулся.

— К тому времени, как мы вернемся в Ирландию, там настанет зима. Там будет снег, Гейлерон! Снег! Ты еще помнишь, что это такое?

Увы, одной лишь силой мысли о стране, насквозь продуваемой ледяными ветрами, нельзя было остудить эту раскаленную, пышущую жаром землю.

Коннал выглянул из палатки. Азиз все еще стоял подле нее.

— Иди своей дорогой, друг, — сказал Коннал, и юноша побрел прочь, понурив голову. Коннал не мог взять его с собой в Ирландию, где жизнь его подверглась бы вдесятеро большей опасности, нежели в Палестине. К тому же, хотя путь через море предстоял неблизкий, за несколько месяцев плавания Азиз все равно не сможет привыкнуть к непривычно холодному климату.

Брейнор выпрямился, уперся ладонями в колени и, подавшись вперед, спросил:

— Отчего ты не хочешь, чтобы мы поехали с тобой?

— Для меня это оскорбление, Пендрагон, — поддержал его Гейлерон, и Наджар бросил на говорящего недобрый взгляд.

— В Ирландии не добудешь ни сокровищ, ни славы. Наджар усмехнулся и пристально посмотрел на Коннала черными блестящими глазами.

— Ты что, действительно считаешь, что мы подчиняемся тебе лишь потому, что жаждем сокровищ? — Брейнор широким жестом обвел рулоны драгоценных шелков и резные сундуки, полные серебра и специй, — Саладин щедро оплатил Конналу преданность английскому королю.

Коннал помнил ту битву на Кипре, что связала их навсегда. Брейнор и Гейлерон, возможно, считали, что он спас им жизнь, но Коннал знал, что если бы не их помощь, он бы не выжил. С Наджаром вышло по-другому. Он был родом из маленькой страны на берегу Черного моря — наемный солдат, попавший в турецкий плен. Он умирал, когда судьба свела его с Конналом. Турки едва не забили его насмерть. За что — Наджар так и не сказал. Коннал вызволил его из плена, и с тех пор тот служил ему верой и правдой. Порой усердие Наджара становилось Конналу в тягость.

— Нет, не ради одной лишь славы и сокровищ, — ответил наконец Коннал. — Но Ирландия станет конечным пунктом моих странствий. Я хочу, чтобы вы об этом знали. — Разве только Ричард прикажет ему вновь отправляться в поход.

В палатке повисла тишина, гнетущая и тягучая от жары.

— О чем Ричард попросил тебя? — спросил наконец Брейнор.

— Я должен послужить укреплению союза короля с ирландскими лордами, чтобы правитель Ирландии Иоанн Безземельныйnote 1 не смог натворить больших бед. Совсем простая задача, не так ли? — Коннал хлебнул вина и тяжело опустился на седло для верблюда, служившее ему стулом.

— Я понимаю, что именно хочет получить от тебя Ричард, — задумчиво протянул Брейнор, проведя рукой по волосам.

— Это твой дом, Пендрагон, — тихо заметил Гейлерон. В голосе его больше не было и намека на насмешку.

Коннал высоко поднял кубок, покрутил его, любуясь тем, как играет свет на драгоценных камнях, украшавших серебряный сосуд. Домой? Домой… Слово это казалось почти эфемерным, образ дома подернулся дымкой за Долгие годы скитаний. Кто он теперь? Просто странник.

— Долг перед королем превыше всего.

— Ты не сказал нам, что тебе приказал король.

Коннал долго молчал, прежде чем ответить.

— Я должен соединить два клана — Пендрагонов и де Клеров. Навечно, — произнес он, опустив взгляд.