— Куда Рафаэль и мистер Барретт повели солдат? — спросила она.

Чандлер вздохнул. По обычному выражению аристократического красивого лица мистера Хэзлетта нетрудно было понять, что он боится за Рафаэля, и Анни прониклась к нему еще большей симпатией.

— Насколько я понимаю, мой будущий родственник решил сам поговорить со своим народом.

Анни стало холодно, словно на нее вылили ушат ледяной воды, и она остановилась.

— Но это же опасно… У Рафаэля столько врагов!

Чандлер Хэзлетт кивнул и опять ласково потянул Анни за собой.

— Да, — подтвердил он. — Еще вчера я решил бы, что он поехал искать свою смерть. Я говорил с ним перед отъездом и понял, что он изменился.

Они вошли в большую залу, но сначала Анни оглянулась и несколько мгновений смотрела на большие ворота, за которыми скрылся Рафаэль.

— Как изменился? — спросила она, и ей показалось, будто солнце своим теплым лучом согрело ей сердце.

Чандлер не сводил с нее глаз.

— Не хочу ничего домысливать, — сказал он. — Давайте я провожу вас в вашу комнату. Вам надо переодеться и собрать вещи. — Он опять рассмеялся, заметив ее искренне изумление, и поспешил успокоить ее. — Нет, нет, дорогая, вас не выгоняют из замка, если вы подумали об этом. В конце недели в Моровии состоится бал. Как вы могли забыть? Вы, Федра и я едем туда. С нами едет еще мисс Ковингтон… в качестве компаньонки. Так что пора собираться.

Анни вспомнила, что Рафаэль тоже говорил об этом. Но какой может быть бал без принца!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Анни все еще в бриджах и мужской рубашке стояла на балконе своей спальни и смотрела, как отряд Рафаэля движется по дороге вдоль моря. Горло у нее пересохло и глаза горели, и прошло довольно много времени, прежде чем она услыхала приглушенные рыдания, доносившиеся до нее из соседней комнаты. Анни нахмурилась и обернулась, тотчас заметив, что дверь открыта и занавеска шевелится.

— Федра!

Рыдания прекратились. Принцесса вышла на балкон. У нее были распущены волосы, глаза стали совсем круглыми, а лицо — белым, как лилии в лунную ночь. Несмотря на то, что уже наступил полдень, Федра все еще не переодела свою белую, до пола ночную рубашку, придававшую ей в высшей степени трагический вид.

Анни подошла к решетке.

— Ради Бога, Федра, — прошептала она, — что с тобой случилось?

Федра не отрывала глаз от удалявшегося отряда, крепко сжав на груди руки.

— Представляешь, если его убьют? — прошептала она.

Анни сама умирала от страха, но сочла себя обязанной подбодрить принцессу и помочь ей взглянуть на происходящее более оптимистично.

— Рафаэль отлично владеет шпагой, да и во всей Бавии никто лучше него не управляется с конем. Будем надеяться на его мужество и мастерство и, конечно же, будем молиться, чтобы Господь не оставил его…

Федра повернулась и, ничего не понимая, посмотрела на Анни.

— Рафаэль? — прошептала она, словно в первый раз в жизни слышала имя своего брата. — При чем тут Рафаэль? Я не о нем думала, — очнувшись, нетерпеливо проговорила Федра.

Анни смутилась, но совсем не рассердилась.

— Тогда о ком?

Федра выпрямилась, вздернула подбородок, но стоило ей опять посмотреть вслед удалявшемуся отряду, как кровь бросилась ей в лицо. Когда Федра повернулась к Анни, глаза у нее сверкали, но Анни не поняла почему.

— Люсиан, — с горечью проговорила она. — Ты не слышала? Рафаэль послал его служить в армию. Он теперь простой солдат. Ты представляешь?

Анни ни на секунду не поверила, что Федра проливала слезы по Люсиану. Она никогда не была с ним близка. Тем не менее, Анни понимала, что не стоит давить на подругу, когда она в таком состоянии, поэтому приняла веселый вид и спросила:

— Ты уже начала собирать вещи? Или забыла, что мы едем в Моровию?

Федра задумчиво покачала головой, бросила последний взгляд вдаль на дорогу и, ни слова не говоря, ушла в свою комнату.

В тот же день они выехали в столицу в просторной и удобной карете Чандлера Хэзлетта, в которой, кроме него, были три пассажирки — Анни, мисс Фелиция Ковингтон и молчаливая расстроенная Федра. Позади ехала еще одна карета с сундуками и баулами. И две дюжины солдат сопровождали высоких персон до дворца в Моровии.

Несмотря на то, что Анни ужасно тосковала без Рафаэля и беспокоилась за него, ее веселило предстоявшее приключение. Оставаться в замке Сент-Джеймс и целую неделю только и делать, что ждать возвращения принца, было немыслимо. Ее не особенно привлекал предстоящий бал, но все же она предвкушала удовольствие от осмотра Моровии и дворца.

Федра невидящими глазами смотрела в окно, пока Чандлер и мисс Ковингтон сплетничали об общих знакомых в Англии. Анни немного послушала их, потом ей стало скучно, и она засмотрелась на сине-зеленое сверкающее море. Через открытое окно она вдыхала его соленый запах, оно увлажняло ей лицо, и Анни ужасно захотелось оказаться в тиши и покое родительского острова в Южных морях.

Переезд из замка Сент-Джеймс в укрепленную Моровию был коротким, и не прошло двух часов, как они уже приближались к массивным воротам главного города Бавии. Федра оставалась безучастной, даже когда колеса кареты застучали по старинной брусчатке, знавшей еще доблестных рыцарей и знаменитых трубадуров.

Анни видела, что от Чандлера не укрылось грустное настроение его невесты и он помрачнел. Фелиция тоже была большую часть времени задумчивой, хотя в уголках ее губ играла едва различимая улыбка.

У Анни уже не осталось сомнений насчет Рафаэля и мисс Ковингтон. Они не любовники, хотя их связывают прочные узы. Но Анни не спешила вычеркнуть ее из списка соперниц, так как к этому времени отлично знала, что среди европейской аристократии браки по любви заключаются очень редко.

Словно поняв ее мысли, мисс Ковингтон повернулась к ней и улыбнулась. Ее карие глаза светились добродушным любопытством и непонятным Анни удовольствием.

Застигнутая врасплох, Анни покраснела и отвернулась. Мысленно ругая себя на чем свет стоит, Анни стала всматриваться в узкие улочки Моровии, небольшие каменные дома с балкончиками и черепичными крышами, фонтаны и памятники на площадях. Хозяйки и торговцы, дети и старухи прильнули к окнам и встали на пороге, чтобы посмотреть на процессию. Они были молчаливы и печальны. И Анни не ощущала себя в безопасности даже со стражниками мистера Барретта со всех сторон.

Когда улицы стали шире, а дома просторнее, Анни заключила, что они приближаются к дворцу. Однако без приключений не обошлось. Неожиданно камень или кирпич ударился в стенку кареты, и солдаты растерялись. Поднялся страшный шум, а потом в них полетел град камней.

Анни испугалась так, как еще никогда не боялась в своей жизни, но любопытство оказалось все-таки сильнее, и она потянулась к окну посмотреть на тех, кто на них напал, однако Чандлер Хэзлетт без всяких церемоний толкнул ее обратно. Он уже уложил на пол кареты дрожавшую Федру и Фелицию.

— Ради Бога, Анни, — прохрипел он, когда раздался оружейный выстрел, а вслед за ним послышались гневные крики, — быстро на пол!

Анни не подчинилась ему не из упрямства, она просто не понимала, что ему от нее нужно. Чертыхнувшись, Чандлер своими руками уложил ее ничком на сидение напротив. Потом он попытался как-то прикрыть дам собственным телом, отчего Анни прониклась к нему еще большим уважением. Теперь она знала, что обожает его и будет обожать всегда.

Послышался клацающий звук, потом шум стал стихать. Анни не удержалась и, приподняв голову, посмотрела в окно из-за локтя Чандлера. Она увидела солдата, который заглядывал внутрь.

— Все в порядке, — сказал он.

Чандлер встал и молча вышел из кареты. Анни — за ним. Федра и Фелиция, потихоньку приходя в себя, поднимались с пола.

Анни быстро сообразила, что они в дворцовом дворе в плотном окружении коней и солдат. Массивные железные ворота, футов двенадцати в высоту, были заперты, и возле них стояла стража. Солдаты ходили и вдоль толстых кирпичных стен. Из-за них доносились крики и угрозы разбушевавшейся толпы.

Фелиция подошла к Анни и, взяв ее за руку, повела к входу во дворец, очень большому зданию из белого камня с кварцевыми вкраплениями. Анни оглянулась через плечо и усидела, что Федра падает в обморок. К счастью, рядом стоял Чандлер. Он не дал ей упасть на землю и поднял на руки.

— Быстрее, — приговаривала Фелиция, таща Анни между колоннами и вверх по мраморным ступенькам. — У них, наверное, есть ружья.

Федра понемногу приходила в себя на руках у Чандлера, однако щеки у нее все еще были цвета молока и глаза — вдвое больше, чем обычно.

Позвав слугу, Чандлер, крепко стиснул зубы и пошел на второй этаж.

Анни последовала было за ним, но остановилась в нерешительности.

— Как вы думаете, Федра справится? — спросила она Фелицию.

В ответе Фелиции не прозвучало ни тени сомнения.

— Конечно. Сент-Джеймсов не так-то легко сломить. Одной революции для этого, пожалуй, маловато.

Повернувшись, Анни увидела, что Фелиция с помощью служанки уже сняла пальто и теперь снимает перчатки.

Даже во дворце, когда закрыли двери и слуги бросились на помощь Чандлеру, Анни слышала шум борьбы между солдатами и жителями города. В первый раз она осознала, насколько серьезно положение и какая опасность угрожает жизни Рафаэля, и сердце у нее сжалось от ужаса.

В эту минуту она отдала бы все на свете, лишь бы быть рядом с Рафаэлем. Ей хватало ума понять, что она никак не может ни от чего его оградить, но, по крайней мере, она бы знала, что с ним.

Одна из девушек терпеливо ждала, когда Анни и мисс Ковингтон соблаговолят направиться в свои комнаты. Анни заметила, что девушка порядочно напугана, и подумала, неужели такое творится каждый раз, когда кто-нибудь приезжает во дворец или уезжает из дворца. Она решила, что спросит об этом позже, тем более что у нее уже накопилось довольно много вопросов.