Тем временем даже иллюзорная лакировка хорошего воспитания и светских манер не способна была воспрепятствовать сдержанным смешкам под прикрытием вееров, двусмысленным улыбкам и толчкам локтями. А почему бы и нет? Ведь не каждый же день в Лондон приезжают иностранные принцы. То, что принц был хорош собой, богат и холост, сделало каждый его шаг крайне интересным как для мамаш, имеющих дочерей па выданье, так и для самих девушек. А то, что он выказывал особое внимание одной-единственной девушке, вызывало острое любопытство всех прочих. Ну а то, что означенная девица была не кем иным, как бесподобной леди Джоселин Шелтон, делало его предметом зависти большинства мужчин, как холостых, так и женатых.

Итак, каждый гость в зале, позабыв свои дела, наблюдал, как принц Алексис Фридрих Бертольд Рупрехт Пражински, окончив танец, ведет юную леди под руку. Разумеется, Джоселин прекрасно сознавала, что на них смотрят. Она физически ощущала на себе пристальные взгляды, которые упирались в нее, словно пальцы. Девушка чуть выше подняла подбородок и попыталась улыбнуться как можно естественнее. Хотя общее внимание ничуть не смущало ее, напротив, она упивалась им. Она только не хотела выглядеть слишком самодовольной и торжествующей.

В этот момент леди Джоселин Шелтон, сестра графа Шерлбрука, родственница герцога Роксборо и богатейшего семейства Эффингтонов, верила, что, невзирая на разницу в положении, скоро станет невестой наследника правящего дома Пражински, кронпринца королевства Авалония.

Принц наклонился и тихо прошептал ей на ухо:

— Я совсем забыл о привычке англичан пялить глаза.

— Вот как, ваше высочество? — беспечно откликнулась Джоселин. — А мне казалось, вы редко забываете о чем-либо. И едва ли придаете значение пристальному вниманию окружающих.

— Именно так. — И он улыбнулся особой улыбкой, свойственной мужчинам, не сомневающимся в положении, которое они занимают в мире. — Но когда сознаешь свои достоинства, приходится ожидать подобного внимания. — Он с одобрительным видом посмотрел на нее. — Вы также хорошо знаете себе цену, как и я.

Джоселин оставила без ответа последнее замечание, поскольку не могла на него возразить, и слегка приподняла брови.

— Неужели все принцы так самонадеянны, ваше высочество?

Принц удивленно раскрыл глаза, и она испугалась, что перегнула палку. Но молодой человек непринужденно рассмеялся, чем подогрел внимание наблюдателей и повысил ставки многочисленных пари, которые в эти дни заключались в Лондоне.

— Конечно, моя дорогая. Самомнение — привилегия высокопоставленных особ, и чем выше занимаемое место, тем легче впадаешь в этот грех. Но я не вижу надобности в показном смирении. — Он пожал плечами. — Неужели вас удивляет моя точка зрения?

— Ничуть. С первой нашей встречи почти каждый человек из моего окружения считает своим долгом рассказывать мне о вас все, что ему известно. И о вашем самомнении, о вашей репутации и… — Она выдержала эффектную паузу. — О ваших дамах.

— Вы крайне дерзки, моя милая леди. — Глаза принца зловеще блеснули. — Но мне всегда нравилось выслушивать дерзости.

— Об этом я тоже осведомлена, ваше высочество.

Принц засмеялся снова, и искренняя нотка, прозвучавшая в этом смехе, придала Джоселин уверенности. Они вышли за пределы танцевального круга, и он повернулся к ней.

— Вы еще не сказали, как вам поправились мои сегодняшние цветы.

— Разве? Тогда прошу прощения. Они очаровательны. — Джоселин запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и позволила легкой загадочной улыбке, по мнению всех мужчин, придававшей ей поразительное сходство с женскими портретами эпохи Ренессанса, заиграть на губах. Улыбка была отработана и всегда имела успех. — Так же как и те, что вы прислали вчера, и позавчера, и позапозавчера. Говоря по правде, мы просто утопаем в букетах. Ваша щедрость оценена по заслугам, и все же она несколько чрезмерна.

— Несколько? Тогда мне придется удвоить старания.

Он подхватил ее руку и поднес к губам.

— Удвоить, ваше высочество?

— Алексис. Возможно, еще не настало время для подобной фамильярности, но… — Он продолжал смотреть ей прямо в глаза. — Я человек нетерпеливый, дорогая. И мое положение позволяет мне это. Когда я чего-то хочу, то не чувствую необходимости мешкать.

Трепет предчувствия охватил Джоселин.

— О чем вы говорите?

— О том, чего мне захотелось, когда я впервые танцевал с вами на прошлой неделе. И продолжаю хотеть сейчас. — Он провел губами по ее затянутой в перчатку ладони. — Вы, моя дорогая Джоселин, и есть то, чего я хочу.

Девушку захлестнула волна торжества. Она с трудом удержалась, чтобы не расплыться в идиотской улыбке. Настоящий богатый красивый принц хочет жениться на ней! Принц Алексис Фридрих Бертольд и так далее и тому подобное просит, чтобы она стала его невестой. Его принцессой. А в один прекрасный день — королевой…

— В самом деле? — проговорила она с невозмутимым выражением лица, которое подобало будущей принцессе, хотя внутри у нее все бурлило. Он собирается сделать ей предложение прямо сейчас? Здесь? На виду у всех? Скандально, зато ужасно романтично, а уж как лестно для самолюбия…

— Да, в самом деле. — Он опустил ее руку, но продолжал сжимать своей. — Однако здесь слишком людно, чтобы обсуждать подобные вещи.

Джоселин кольнуло разочарование, но она взяла себя в руки. Конечно, он прав, танцы — не место для того, чтобы предлагать руку и сердце. По правилам принц… то есть Алексис, она должна теперь думать о нем как об Алексисе, раз собирается за него замуж… Алексис должен просить ее руки у брата. Но Ричард все еще в Америке вместе со своей беременной женой и ее родителями — герцогом и герцогиней Росксборо. Чтобы дать разрешение на брак, у нее была только тетя Луэлла, или, возможно, Томас Эффингтон, маркиз Хелмсли и сын герцога и герцогини, мог бы официально одобрить их союз… В этом сезоне Джоселин с сестрами гостила у Эффингтонов, и на следующей неделе Томас должен был сочетаться браком с ее сестрой Марианной в своем загородном имении.

Конечно, в восемнадцать лет Джоселин была уже взрослой, чтобы принимать решения самостоятельно. Разве уже в этом сезоне она не отклонила два предложения, не спросив ни у кого совета? Кроме того, Алексис — принц, и обычные правила к нему неприменимы.

Молодой человек наклонился к ее уху.

— Здесь есть музыкальный салон, достаточно уединенный для конфиденциальных бесед и… деликатных занятий. Через час я буду ждать вас там. Приходите.

— Без компаньонки? — Она лукаво взглянула на него. — Ведь вы не хотите, чтобы я позволила себе нечто неподобающее?

— Нам, Алексису и Джоселин, нет надобности в компаньонке. — Тон его был беспечен, но карие глаза вспыхнули, а пальцы сильнее сжали ее руку. — Итак, через час.

Девушка мягко высвободила руку. Не следовало проявлять чрезмерную готовность.

— Посмотрим, ваше высочество… Алексис.

— Посмотрим? — Он слегка прищурился. — Предупреждаю, я не привык к отказам.

Джоселин не дрогнув выдержала его взгляд.

— А я не привыкла к приказам.

Он долго смотрел на нее, и Джоселин снова усомнилась, не слишком ли далеко зашла. Принц или нет, но если он собирался стать ее мужем, то должен был усвоить, что она не потерпит обращения с собой как с безропотной служанкой. Она, разумеется, станет выполнять свои обязанности жены и принцессы, но пока-то она еще не то и не другое!

Алексис наконец улыбнулся и одобрительно кивнул.

— Вы мне подходите, дорогая моя. Вы очень мне подходите.

Он подвел свою партнершу к месту, где стояли Марианна, Томас и младшая сестра Бекки, слегка поклонился и отошел. Но прежде многозначительно взглянул на Джоселин. Он явно нисколько не сомневался, что встреча музыкальном салоне состоится. Если бы здесь была тетя Луэлла, улизнуть не представилось бы возможности. Но сегодня утром тетя споткнулась и подвернула лодыжку, отчего ей пришлось остаться дома.

Джоселин проследила, как высокая фигура Алексиса направилась к толпе гостей, которая расступилась перед ним, и поняла, что он прав. Она придет на свидание.

— Вот это действительно было любопытно, — сказала Марианна.

— Почти каждому из присутствующих здесь, — хмыкнула Бекки.

Марианна внимательно оглядела Джоселин.

— О чем, скажи на милость, он с тобой разговаривал?

— Ах, о разных пустяках, — пожала плечиком Джоселин.

Бекки довольно неженственно фыркнула.

— Никто в это не поверит. Скажи лучше…

— Мне он не нравится, — вмешался Томас и отпил из бокала, который держал в руке, пристально глядя в спину принца.

— Опять осторожничаешь, Томас, — упрекнула жениха Марианна. — Принц — очаровательный человек.

— А главное — он принц. Настоящий принц с собственным государством, замком и… короной, я полагаю? — Бекки адресовала вопрос непосредственно Джоселин. — Есть у него корона? Золотая, усыпанная драгоценными камнями и чем там еще?

— Понятия не имею, — надменно ответила Джоселин. — Надо полагать.

— Надеюсь, что да. Стоит ли быть принцем, если не имеешь короны? — Бекки отыскала взглядом Алексиса. — Впрочем, он и без короны видный мужчина.

— Да, в самом деле, красавец. — Марианна тоже отыскала глазами принца.

— И богат, — тихо добавила Джоселин. Принц Авалонии воплощал в себе то, о чем она всегда мечтала.

— А мне он не нравится, — упорствовал Томас.

— Мы это уже слышали, — мягко проговорила Марианна. — И прости за замечание, милый, но он вовсе не обязан тебе нравиться.

— И прекрасно, — обиделся Томас. — Но у меня безошибочное чутье на людей.

Сестры обменялись страдальческими взглядами. Не стоило говорить об этом вслух, но даже Марианна, любившая Томаса всем сердцем, отлично сознавала, что его суждения о других мужчинах, особенно тех, кто проявлял интерес к сестрам Шелтон, не отличались объективностью.