— Это именно то, что мы искали, — радостно сообщила она Мигелю.

— Отлично. Купите все, что считаете нужным.

Девушка отобрала несколько вещей, решительно отложив в сторону свитерок, который извлек из кучи тряпок сам Мигель.

— Нет, этот цвет Федерико не идет.

Его улыбка застала ее врасплох. Она была непривычно доброй — так же, как его внезапно смягчившийся взгляд. Эта улыбка предназначается не тебе, сказала она себе сурово. Эта улыбка — для Федерико.

— Вы уверены, что этого достаточно? — удивился он, глянув на отобранные вещи.

— Да, вполне. Малыш так быстро растет, что не имеет смысла покупать слишком много.

Тут Айрин заметила, что Федерико, который последние полчаса мирно спал в своей коляске, открыл глаза. Скоро он захочет есть.

— Если ваша гостиница не очень далеко отсюда, то, наверное, нам пора идти, — заметила она Мигелю.

Федерико захныкал и потянулся к Айрин.

— Сейчас, сейчас, скоро мы тебя покормим, — сказала она ласково, беря его на руки.

Айрин автоматически заговорила по-испански, и продавщица, тут же расплывшись в улыбке, сообщила, что у нее внучка — точно такая же по возрасту, как и их малыш.

Выспавшийся Федерико уже пробовал на прочность свой новый зуб, пытаясь укусить Айрин за плечо.

— Э, нет, так дело не пойдет. — Мигель подхватил мальчика и, посадив его обратно в коляску, двинулся к выходу. Айрин в задумчивости последовала за ним.

Интересно, а догадалась ли продавщица, что Айрин — всего лишь няня? Или она тоже решила, что перед ней дружная семья?

Девушка прикусила губу. Что за мысли лезут в ее глупую голову? Она не должна, не должна об этом думать! Мало ей того, что она уже жить не может без Федерико, надо еще влюбиться и в его отца! Влюбиться в графа? Нет, это невозможно. Она влюбится в совсем другого человека — спокойного, доброго, мягкого. Зачем ей этот мачо, уже переживший неудачный брак и относящийся к своему ребенку как... А как он, собственно говоря, относится к своему ребенку? В данный момент, например он, ведет себя как идеальный, самый любящий отец на свете.

— Вы идете?

Айрин вдруг заметила, что Мигель ждет ее, чтобы вместе перейти через дорогу. Торопливо отогнав непрошеные мысли, она постаралась взять себя в руки.

Через несколько минут они уже заходили в здание небольшой, но роскошной гостиницы. К Мигелю тут же подскочил портье, быстро затараторил, улыбаясь, кивая головой и указывая в сторону ресторана. Пройдя вслед за Мигелем в ресторанный зал, Айрин сразу почувствовала на себе одобрительные, оценивающие взгляды, которые бросали на нее из-за столиков представители мужской половины человечества. Девушка непроизвольно придвинулась поближе к Мигелю. Он нахмурился. Почему? Не хотел, чтобы она приближалась? Но Мигель не только не отодвинулся, но, наоборот, положил руку ей на плечо, указывая на самый дальний столик с видом на людный бульвар.

— Нужно попросить, чтобы подогрели детскую смесь, — сказала Айрин. — И мне хотелось бы переодеть Федерико.

— Все сделаем. — Мигель провел ее к столику. — Выпьете чашечку кофе до обеда?

— С удовольствием. — Девушка аккуратно поставила коляску между своим стулом и огромным окном.

Возвращаясь через несколько минут к столу, Мигель издалека увидел Айрин, нежно склоняющуюся над Федерико. Она что-то говорила ему, поправляя свои длинные золотистые волосы, он — внимательно слушал, не отрывая доверчивого взгляда от ее лица. Хорошо, что им достался самый дальний столик. Он бы не выдержал, если бы все присутствующие мужчины продолжали есть глазами его даму.

Мигель усмехнулся собственным мыслям. Теперь уже бесполезно скрывать от себя свои чувства. Жаль, если их с Айрин общие дети не унаследуют ее золотистые волосы. Интересно, будут ли у их дочерей такие же нежные розовые губы. Если да, то можно представить себе желания, которые они будут пробуждать во всех встречных мужчинах. Те же желания, что пробуждает в нем их будущая мать.

Айрин подняла голову и посмотрела на Мигеля. Его сердце забилось тяжело и быстро.

― Я договорился обо всем с метрдотелем, — сообщил он, подходя к столику. — В нашем распоряжении комната, где можно будет переодеть Федерико. Кофе сейчас принесут, — добавил он, усаживаясь рядом с Айрин и слегка задевая ногой ее бедро.

Ее бросило в жар. Еще никогда ни один мужчина не вызывал в ней такую бурю чувств и желаний всего лишь случайным прикосновением. Как это могло получиться? Казалось, только что она его презирала, и вдруг, в следующее мгновение, уже не может оторвать взгляда от его лица, сгорает от такой страсти, о существовании которой даже не подозревала.

Принесли кофе, но Айрин даже не заметила восхищенного взгляда официанта. Она все пыталась разобраться в себе, в своих чувствах.

— Кофе остынет.

Она вздрогнула от звука его голоса. Граф тем временем снова подозвал официанта, чтобы заказать обед.

— Советую вам взять спагетти с говядиной, — сказал он, когда им принесли меню. — Это здешнее фирменное блюдо. А если вы хотите рыбу...

— Нет, спасибо, пусть будут спагетти. — Айрин улыбнулась официанту, протягивающему ей бутылочку с подогретой детской смесью. — Федерико стал есть гораздо лучше, — заметила она, усаживая малыша поудобнее у себя на коленях и начиная его кормить. — Дети очень чувствуют настроение взрослых, которые их окружают. Наверное, он так скучал по маме... — Она вдруг сбилась, подумав, что и Мигель, должно быть, тосковал по своей жене. То, что их брак был несчастливым, еще не означает, что граф не любил ее.

— Вряд ли он по ней скучал, — жестко ответил Мигель. — Габриэла никогда не хотела ребенка, а когда он все-таки родился, старалась проводить с ним как можно меньше времени. Она ведь хотела быть актрисой, а мальчик только мешал ей жить своей жизнью.

Нет, в его голосе не было любви. Обида, боль, но только не любовь. Неужели меня это радует, испуганно подумала Айрин.

— Он такой чудесный, такой замечательный! — Она нежно погладила Федерико по щечке. — Как можно его не хотеть!

Лучше помолчать, спохватилась она тут же. Какое она имеет право осуждать погибшую женщину, жену своего хозяина. Да и сама Айрин далеко не идеальна, тем более в глазах Мигеля, который уверен, что она пыталась угнать его машину. Подумать только, что он все-таки решился взять ее на работу!

Обед принесли как раз тогда, когда Федерико доел свою смесь. Усаживая малыша в коляску, девушка вдруг растерянно заметила, что официант наливает в ее бокал вино. Айрин не привыкла пить днем, но ей подумалось, что возражать было бы глупо и как-то по-детски. Осторожно пригубив вино, она сразу оценила его глубокий бархатный вкус и тонкий аромат.

Почти все столики вокруг были теперь заняты посетителями — мужчинами в строгих деловых костюмах, женщинами средних лет в модных туалетах, с большими пакетами и сумками, украшенными именами известных модельеров. В зале стоял несмолкающий гул, отовсюду раздавались то смех, то восклицания. Молодая женщина за соседним столиком улыбнулась Айрин. Ее двое малышей — на вид им было года полтора-два, — щеголяли в роскошных тесных шелковых костюмчиках и, похоже, прекрасно себя при этом чувствовали. Айрин снова с удовольствием пригубила вино и широко улыбнулась в ответ.



 ***


— Нет-нет, спасибо, я, правда, больше не могу.

Ей было очень хорошо после полной тарелки спагетти, большого бокала красного вина и шоколадного мороженого, но вот для капуччино просто не осталось места. После такого обеда хорошо бы немного пройтись.

— Пожалуй, я пойду в номер, переодену Федерико, — сказала она Мигелю.

— Конечно.

Он поднялся одновременно с ней, помог провезти коляску между столиками и провел ее к лифту.

— Это на четвертом этаже, — сообщил он, нажимая на кнопку вызова.

Поднявшись, они прошли длинным широким коридором и остановились у высокой тяжелой двери. Мигель достал из кармана большой, похожий на старинный, ключ.

— Когда-то это был частный дом. — Он распахнул дверь, пропуская девушку вперед. — И во время реконструкции архитектор постарался сохранить некоторые детали — лепнину, мозаику.

Посреди огромной комнаты стояла такая же огромная кровать с пологом и витыми столбиками. С высокого потолка свисала тяжелая бронзовая люстра. Сквозь узкую дверь, ведущую на балкон, виднелась сверкающая на солнце река.

— Я отнесу Федерико в ванную.

Почему-то Айрин не ожидала, что Мигель поднимется в номер вместе с ней. И сейчас его присутствие смущало ее, мешало думать, точнее — наводило насовсем иные мысли.

Ванная оказалась такой же гигантской, как и спальня. Раздевая Федерико, Айрин сквозь приоткрытую дверь слышала, как Мигель звонит куда-то по телефону и спрашивает, готова ли его «Альфа-Ромео». Девушка поежилась, но тут же снова переключилась на малыша.

— Кто у нас такой красивый? — приговаривала она, поглаживая его по животику. — Кто у нас такой вкусный? Так бы и съела тебя.

В другой комнате Мигель замер, крепко сжимая в руке телефонную трубку. Эта женщина влекла его к себе с неодолимой силой. Он сходил с ума от одного звука ее голоса, — готов был повторить ей те же самые слова, которые она говорила сейчас Федерико. И не только повторить.

Через некоторое время Айрин вышла из ванной.

— Теперь можно идти, — сказала она, усаживая малыша в коляску. Федерико потерся щекой о ее грудь, и Мигель понял, что не в силах больше сопротивляться своим желаниям.

Едва коснувшись коляски, малыш мгновенно заснул. Улыбаясь, Айрин сделала шаг назад и тут же испуганно ойкнула, натолкнувшись спиной на Мигеля. Она не заметила, когда он успел подойти к ней. Девушка попыталась повернуться и сразу же пожалела об этом, поскольку Мигель даже и не подумал отодвинуться, и теперь они стояли вплотную друг к другу.