– Откуда ты знаешь, о чем я думала? – спросила она, рассерженная тем, что он читает ее мысли.

– Ты лежишь здесь и несешь всякую ерунду уже добрых пять минут, – улыбнулся Джон.

Он присел рядом и убрал пряди волос с ее лба. Затем наклонился еще ниже, чтобы вытереть грязное пятно с ее щеки.

– Просто грязь, – сказал он с облегчением.

– Что здесь делают все эти люди, Джон? – спросила она, и ее веки закрылись.

– Они помогают нам, Лотти, – ответил он, прижавшись щекой к ее щеке. Он поцеловал то место, где только что было пятно. – Только не засыпай, дорогая, тебе нужно пободрствовать еще немного.

– Не могу, – пожаловалась она с глубоким вздохом. – У меня так болит голова…

Стоявшая у окна Женевьева проговорила:

– Коляска доктора, Джон.

– Да, хорошо, – кивнул он.

Женевьева вздохнула, не замечая, как по ее щеке скатилась слезинка и упала на платье. Она не могла забыть, как неподвижное тело подруги укладывали в повозку. Девушка все время плакала, уже не обращая ни на кого внимания, – слезы текли сами по себе, вопреки ее желанию. И только приближаясь к неподвижно лежащей у камина подруге, она вытирала лицо и заставляла себя улыбаться.

– Могу я помочь ей снять пальто, Джон? – спросила она, и веки Лотти приоткрылись при звуке ее голоса. – Ведь доктор захочет обследовать ее.

Джон взглянул на Женевьеву, и глаза его были полны боли.

– Здесь слишком людно. – Он осмотрелся. В их комнату набилось множество людей.

– Мы просто выгоним отсюда всех на несколько минут, Джон, – не растерялась Женевьева. – Почему бы тебе не найти ее халат? Как только придет доктор, мы с ним оденем ее.

– Я сама, – пробормотала Лотти.

– Об этом не может быть и речи, юная леди, – раздался гулкий голос доктора Холмса. – Давайте попросим всех выйти на время. Там тоже найдется какая-нибудь работа. И тебе придется выйти, Джон, – добавил он. Проницательные глаза доктора внимательно взглянули на Джона, который все мешкал, надеясь остаться возле жены.

Джон провел рукой по взъерошенным волосам, пытаясь пригладить их; он робко улыбался, глядя на доктора, который так и сыпал приказаниями.

– Разве вам не понадобится моя помощь, когда вы будете поднимать ее?

Решительно покачав головой, доктор Холмс сказал:

– Мисс Женевьева поможет мне. Выйди и дай нам возможность делать наше дело, Джон.

Наклонившись над Лотти, Джон прошептал ей на ухо:

– Я вернусь через несколько минут… слышишь?

Ее глаза медленно приоткрылись.

– М-м-м… – Лотти застонала и поморщилась. – Больно… – пробормотала она.

Яркое солнце освещало крыльцо. Его добрые лучи согревали детей, жавшихся у двери.

– С тех пор как док выгнал их за порог, они не шелохнулись, – сказала мужу Элизабет Шерман.

Дети стояли в дверях погреба, где Джон и Джентри цедили молоко. Теперь ребята смотрели, как дядя устанавливал сепаратор.

– Завтра начну сбивать масло, – сказал Джон, нахмурив брови. – Нельзя же, чтобы сливки пропадали.

– Что ты делаешь с таким количеством молока? – спросил Джентри.

– Я отвозил по просьбе Лотти излишки масла в город, как и яйца. Харви Слокум берет их для продажи в магазине. Пахту Лотти использовала для готовки, а я люблю пить ее, пока она свежая. Что остается, даем свиньям. Дети пьют свежее охлажденное молоко.

– Они прижались к этой двери, как пара клещей к собаке, не так ли? – сказал Малыш Вилли, наблюдая за всеми и покачиваясь на каблуках. – Ты знаешь, что и пастор сейчас собирает яйца, Джон?

– Хорошая работа для него, – пробормотал Джон, вытирая руки чистым полотенцем и выпрямляясь. – Надеюсь, он догадается почистить свои блестящие ботинки, когда закончит.

– Он поступил прекрасно, решив приехать и помочь Джону, – мягко сказала Элизабет.

Джон вышел на солнце и бросил взгляд в направлении курятника.

– Пастор в порядке, – заключил он, когда Стивен показался в узком проеме двери, держа в руке большую корзину.

Осторожно Буш направился через двор.

– У тебя есть пара подлых старых кур, – объявил Стивен, закрывая проволочные воротца. – Здорово поклевали меня, – пожаловался он, подняв вверх руку в качестве красноречивого доказательства. Три маленьких ручейка крови стекали из ран, нанесенных вздорными птицами.

– Они никогда не клюют Лотти, – заметил Джон.

– Да, пока Лотти лежит, обязанность собирать яйца небось перейдет к тебе, – лукаво улыбнулся Стивен. – А ты им тоже можешь не понравиться.

– Мисс Лотти показывала мне, как это делать, меня не клюют, дядя Джон. Я буду собирать яйца, пока она болеет, – сообщила с крыльца Сисси.

– Посмотрим, – ответил Джон, направляясь к детям.

Томас встал рядом с Сисси:

– Мы уже решили, дядя Джон. Мы остаемся здесь. Мы нужны мисс Лотти, и мы не собираемся уезжать отсюда. – Его подбородок воинственно выступал вперед и немного подрагивал, а взгляд был полон решимости.

– Да, – страстно сказала Сисси. – Мы с Томасом позаботимся о доме.

Как два верных оруженосца, они стояли у двери, и солнце сверкало в их золотых волосах. Оно, конечно, освещало и беспорядок, в котором находилась их одежда после ночи путешествия, и грязное, заплаканное личико Сисси, но это лишь красило ребят. «Мы приняли решение!» – говорили их непреклонные фигурки.

– Ну… – медленно начал Джон, не желая пока отнимать у них надежду. Достаточно того, что они чувствуют себя виноватыми за случившееся с Лотти, подумал он. Не было необходимости наказывать их более того, чем они наказали себя сами.

– Все же поговорим об этом, – мягко сказала Элизабет, проходя мимо Джона и садясь на край крыльца.

Сисси отодвинулась, прижимаясь к двери и цепляясь руками за рубашку Томаса.

Дверь распахнулась, и девочка едва не упала. Ее спасла твердая рука доктора Холмса, выходящего на крыльцо. Он прищурился на ярком солнце, ища глазами Джона.

Джон подошел, медленно переставляя ноги, словно брел по болоту.

– Как она? – выдавил он.

– Трудно сказать. – Доктор покачал головой. – Будь мы ближе к большому городу, там мы могли бы устроить консилиум, но здесь… Я – это все, что у тебя есть, парень.

– Вы меня устраиваете, док, – твердо сказал Джон. – Вы здесь многим помогли в округе.

– Что ж, я скажу, что Лотти придется полежать некоторое время. Похоже, что у нее произошло кровоизлияние в области позвоночника, и нужно время, чтобы оно рассосалось. К тому же еще эта шишка. Хорошо, что у большинства женщин крепкие головы. Такой удар вполне мог бы убить иного мужчину с менее твердым черепом.

– Она выздоровеет?.. Я имею в виду, она сможет ходить и… – Джон запнулся, не желая обнаружить свои опасения.

Доктор взглянул на молодого фермера добрым взглядом.

– Ушиб головы – вот о чем надо беспокоиться в ближайшие дни, Джон. Предоставим спине пока заживать. Обязательно буди ее каждые два часа в течение следующего дня и проверяй зрачки, следи за их размером. Если не сможешь разбудить ее, сразу же пошли за мной. Если же ничего не случится, я приеду через пару дней и снова осмотрю больную.

– Вы собираетесь уехать? – с сомнением спросила Элизабет.

– Мне– надо заботиться обо всех в округе, мэм, – сказал доктор Холмс. – Сейчас Мэйбл Шарп принимает роды. Я уверен, что она справится. Но и я там нужен. Не беспокойтесь, я бы не уезжал от вас, если бы считал, что мисс Лотти не станет лучше.

– Ей необходима больница, – твердо сказала Элизабет.

– Да, нам всем нужно многое, чего мы, скорее всего не получим, – пожав плечами, сказал доктор, надевая куртку и поправляя воротник. Его черная сумка висела на руке.

Он прошел мимо детей, которые внимательно прислушивались к разговору взрослых, и направился к своей коляске.

– Если я понадоблюсь, пошли за мной, слышишь? – инструктировал он Джона, взяв в руки поводья.

– Я буду в городе, чтобы уладить дела, как только смогу, – крикнул вслед Джон. Но его слова не были услышаны, и в ответ док лишь помахал рукой, подгоняя лошадь.

– Ненавижу это, – проворчала Лотти, осторожно поворачивая голову, чтобы взглянуть, что делается у плиты.

Мод Клаусон ставила на стол миски, доверху наполненные чем-то, что она назвала «дьявольским огненным мясом», варевом, которое готовилось в большом котле. Томас и Сисси, сидя за столом, с сомнением смотрели на свой ужин.

– Расслабься, дорогая, – мягко сказал Джон. – Ты ведь сегодня чувствуешь себя получше?

Лотти вяло пожала плечами.

– У меня не так сильно болит голова, – призналась она. – Но мне так не нравится лежать на этой доске.

– Я собираюсь исправить это прямо после ужина, – сказал Джон. – У меня есть идея, как улучшить твое ложе.

Ее поджатые губы растянулись в улыбке.

– Извини, Джон. Я не собиралась жаловаться. Просто я не привыкла, что кто-то делает работу за меня. Сначала Женевьева хлопотала здесь все вечера, я уж не говорю о том, что Элизабет Шерман унесла грязное белье в город, чтобы кто-то постирал его!

– Лотти, хватит терзать себя, – произнес Джон твердым голосом, которого она еще не слышала у него. – Если бы слег кто-нибудь другой, ты бы первая пришла помочь, и ты это знаешь. Расслабься и выздоравливай, а уж потом мы взвалим на тебя столько работы, сколько вытянешь.

– Она может сесть, Джон? – спросила Мод, подходя с миской состряпанного ею тушеного мяса.

– Что это? – спросила Лотти, косясь на варево.

– Я засолила кусок говядины, когда мы забили бычка, – сказала Мод, протягивая Джону миску, в которой торчмя стояла ложка. – Получается отличное тушеное мясо, не сомневайся, – заверила она. У Лотти на лице отразилось сомнение.

– Давай-ка немного присядем, – сказал Джон, ставя миску на низкую табуретку и приподнимая Лотти так, чтобы подсунуть под ее голову две подушки.

– Хорошо, – простонала она, осторожно поворачивая голову. Она приподняла плечи и попробовала прикоснуться к подушке затылком. – Мне обязательно надо есть это? – прошептала она, когда Джон поднес полную ложку к ее губам.