Николь выгнулась навстречу ему. Он обласкал языком ее груди, его губы спустились вниз по животу, и она замерла в сладостном мучительном ожидании. Запустив руки в его густые волосы, она вновь вернула его губы к своим губам.

Он лег на нее, и она улыбнулась, ощутив тяжесть его тела. Он принадлежал ей — целиком и полностью.

Клэй вошел в нее.

Сначала они двигались в медленном ритме, но в какой-то момент это перестало устраивать Николь. Ее руки ласкали его спину и напряженные ягодицы, чувствуя, как работают мышцы, ощущая силу, таившуюся под его разгоряченной кожей.

Они одновременно взлетели на вершину блаженства, и Николь еще долго ощущала дрожь, сотрясавшую ее тело. Когда Клэй, скатившись с нее, придвинул ее к себе, она устроилась поуютнее и поцеловала его в плечо, ощущая солоноватый вкус пота.

Вскоре они заснули.

Глава 13

Проснувшись, Николь сначала подумала, что все еще находится в пещере с Клэем, но вскоре поняла, что она в доме Эллен. Солнечный свет, падавший на кровать, проникал сквозь кружевные занавески. Клэя рядом не было, но на подушке сохранилась вмятина от его головы.

Николь с наслаждением потянулась, и простыня соскользнула с ее обнаженного тела. Они проспали несколько часов после того, как занимались любовью в пещере. Проснувшись, увидели, что взошла луна, огонь в камине погас и стало холодно. Торопливо натянув на себя мокрую одежду, они помчались к шлюпу и медленно поплыли вниз по реке к дому Бакесов.

Когда они добрались до дома, Клэй совершил набег на кухню и вернулся к Николь с большой корзиной, в которой находились фрукты, сыр, хлеб и вино. Он рассмеялся, когда Николь, выпив всего полстакана, снова потребовала любви. Они занимались любовью, целовались, ели, поддразнивали друг друга и смеялись, а потом заснули в объятиях друг друга.

Николь извлекла из-под правого бедра кусок яблока. Она улыбнулась и положила его на прикроватный столик. Она понимала, что после их вчерашних утех простыни Эллен будут покрыты пятнами. Надо бы извиниться. Но как? Нельзя же рассказать, что она налила вино в углубление спины над ягодицами Клэя и стала его пить, но не успела допить до конца, потому что он, потеряв терпение, повернулся, и вино разлилось. Нет, нельзя. О таком вслух не говорят.

Откинув одеяло, Николь зябко поежилась. Стало прохладно, чувствовалось приближение осени. В ее гардеробе висело бархатное платье цвета того самого красного вина, которое прошлой ночью пили они с Клэем. Она быстро надела его и застегнула крошечные жемчужные пуговки. Платье было с длинными рукавами, высоким воротом и многочисленными складками ниспадало до пола. Это было простое, элегантное платье, к тому же теплое — именно то, что нужно в такой прохладный день.

Она подошла к зеркалу, чтобы привести в порядок волосы. Ей хотелось выглядеть сегодня особенно привлекательной. Клэй сказал, что в полдень объявит об их намерении совершить повторную церемонию бракосочетания, и всех собравшихся здесь пригласит на свадьбу, которая состоится на Рождество. Николь уговорила его немного подождать, чтобы получить возможность подготовиться к празднеству. Во второй половине дня гости Эллен начнут разъезжаться, и он хотел сделать объявление до их отъезда.

Заблудившись всего раз, Николь удалось найти выход в сад, где на лужайке были снова накрыты столы. Возле столов находилось несколько человек. Неспешно разговаривая между собой, они завтракали. Судя по всему, гости уже устали и подумывали о том, чтобы отправиться по домам. Николь тоже с нетерпением ожидала возвращения в Арундел-Холл — в качестве его хозяйки.

Бьянка сидела в одиночестве возле небольшого столика под вязом. Глядя на нее, Николь почувствовала угрызения совести. Ей вдруг показалось несправедливым, что англичанка, проделав долгий путь через океан, чтобы выйти замуж, обнаружила, что ее жених женат на другой. Николь нерешительно сделала шаг в ее сторону. Бьянка взглянула на нее, оторвавшись от наполненной едой тарелки. Глаза ее пылали ненавистью.

Николь отпрянула, схватившись рукой за горло. Она вдруг почувствовала себя лицемеркой. Разумеется, она могла позволить себе относиться с сочувствием к Бьянке. Ведь Бьянка проиграла. Она повернулась к столам и взяла тарелку. Но аппетит у нее пропал.

— Прошу прощения, миссис Армстронг, — сказал, подойдя к ней, какой-то незнакомец.

— Что вам угодно? — спросила Николь, оторвав взгляд от тарелки с едой, в которой нехотя ковырялась.

Перед ней стоял высокий, сильный молодой мужчина. Его взгляд настораживал. В нем было что-то неистовое.

— Ваш муж просил вас встретиться с ним возле шлюпа.

Николь сразу же поднялась, обошла стол и приблизилась к незнакомцу.

— Мне нравятся послушные женщины, — хохотнул он. — Клэй, как видно, знает, как добиться повиновения от своей жены.

Николь хотела резко ответить, но не стала этого делать.

— Я думала, мистер Армстронг на скачках, — сказала она, умышленно называя его официально, и последовала за молодым человеком через лужайку к реке.

— Мужчины редко рассказывают своим женщинам, где проводят время, — язвительно заметил он, окинув ее похотливым взглядом.

Николь решительно остановилась.

— Пожалуй, я вернусь. Передайте моему мужу, что я буду ждать его там. — Она повернулась и направилась к дому.

Не прошла она и двух шагов, как мужчина схватил ее за руку.

— Слушай меня, французская малышка, — сказал он, оскалив зубы. — Я про тебя все знаю. Мне известно, что ты сделала с моей кузиной.

Николь перестала вырываться и округлила глаза:

— С кузиной? Отпусти меня, или я закричу.

— Кричи. Но тогда твой муж не доживет до утра.

— Клэй? Что вы с ним сделали? Где он? Только попробуйте причинить ему зло, и я вас… я вас…

— Договаривай. Ты, конечно, влюблена в него, не так ли? Я сказал папеньке, что ты мало чем отличаешься от вошедшей в раж сучки. Видел, как ты увивалась вокруг него. Добропорядочные женщины так не поступают.

— Чего ты хочешь? — спросила Николь.

Он усмехнулся:

— Не так важно то, чего я хочу, как то, что я намерен получить. Поняла?

Николь кивнула.

— Сейчас ты пойдешь со мной к причалу, где привязана моя лодка. Она не такая шикарная, к каким ты привыкла, но для такой, как ты, вполне сойдет. В лодке ты будешь вести себя тихо, и мы совершим небольшое путешествие.

— Мы поедем к Клэю?

— Ну конечно, дорогуша. Я ведь сказал тебе, что с ним будет все в порядке, если ты будешь делать то, что я говорю.

Николь кивнула, и мужчина переместил руку на ее локоть, но хватку не ослабил. А она думала лишь об одном: Клэю угрожает опасность, и она должна ему помочь.

Мужчина повел ее к дальнему концу причала, где в старом шлюпе их ждали еще двое. Один — тощий грязный старик с Библией под мышкой.

— Вот и она! — громко сказал он. — Иезавель, падшая женщина, грешница.

Николь сердито взглянула на старика и начала было говорить, но ее грубо толкнули в лодку, и она рухнула на молодого парнишку.

— Я предупреждал, чтобы ты помалкивала, — проворчал тот, кто ее толкнул. — Позаботься о ней, Айзек. Сделай так, чтобы она не шумела.

Николь взглянула на паренька, схватившего ее за плечи. Его прикосновение не было грубым. И черты лица были у него мягче, чем у остальных. Николь покачнулась, вступив в лодку, и паренек поддержал ее, чтобы не упала. Она оглянулась на дом Бакесов и увидела, как Клэй в большой белой шляпе пересекает лужайку верхом на лошади. Голова лошади была украшена венком из цветов. Судя по всему, он выиграл на скачках и праздновал победу.

Николь тут же сообразила, что Клэю не грозила опасность. Сейчас они были достаточно близко от дома, чтобы там могли услышать ее крик. Она набрала в легкие побольше воздуха, открыла рот, но не успела крикнуть, как ее ударили кулаком в лицо. Потеряв сознание, Николь повисла на руках Айзека.

— Тебе незачем было делать это, Эйб! — сказал Айзек, поддерживая обмякшее тело Николь.

— Как бы не так! Если бы ты не таращился на нее как баран, то заметил бы, что она собирается закричать.

— Но ее можно было остановить по-другому, — возразил Айзек. — Ты мог убить ее!

— Ты бы, конечно, остановил ее поцелуями, — язвительно заметил Эйб. — Уверен, она привыкла к такому обращению. Почему бы тебе не заняться этим сейчас?

— Ты говоришь греховные вещи, мальчик! — сказал Элайджа Симмонс. — Эта женщина — проститутка, грешница, и мы увозим ее, чтобы спасти ее душу.

— Конечно, папенька, — сказал Эйб, подмигнув Айзеку.

Айзек отвернулся и взял Николь на руки. Игнорируя насмешки Эйба, он сел на пол, прислонившись спиной к поручням и держа на руках Николь. Его удивило, что она такая крошечная и похожа скорее на ребенка, чем на зрелую женщину.

Когда Эйб, бросив ему кусок веревки и грязный носовой платок, приказал связать ее, Айзек поморщился, но не возразил, понимая, что если сделает это своими руками, то по крайней мере не повредит ее нежную кожу.

С тех пор как Эйб сказал, что они должны похитить хорошенькую миссис Армстронг, Айзек целый день боролся с собой. Эйб сказал отцу, что на самом деле Клэй женат на их кузине Бьянке и что шлюха Николь околдовала Клэя и он, бросив Бьянку, стал открыто жить с этой французской проституткой. Этого для Элайджи было достаточно. Он был готов закидать девушку камнями.

Айзек с самого начала был против похищения. Он поверил не всему, что рассказала Бьянка. Встретившись с ними впервые, она не проявила особой радости. Но Эйб продолжал твердить о несправедливости поступка Николь, занявшей место их кузины. Он говорил, что они похитят Николь и продержат у себя столько времени, сколько потребуется, чтобы аннулировать брак и дать Бьянке возможность выйти замуж за Клэя.