— Андрей, но в чем дело? — воскликнул поэт. — Почему бы тебе не жениться на Ольге? Вы же прекрасная пара!

— Дело в одном маленьком «но», братец! Я уже пытался, и не однажды, сделать ей предложение, только она наотрез отказывает мне. Видишь ли, тут есть одно обстоятельство… Мне в течение года со дня свадьбы необходимо обзавестись наследником, ты ведь знаешь об условиях, которые поставила герцогиня…

— Господи, Ольге всего тридцать восемь лет, а меня матушка родила в сорок три года, и, как видишь, живу и здравствую до сих пор!

Он внимательно посмотрел на Андрея и вдруг звонко шлепнул себя по лбу ладонью, озаренный внезапной догадкой.

— Постой-ка, братец, — он хитро прищурил глаза и оглядел графа с головы до ног, — так ты говоришь, что уже делал Ольге предложение? И не после твоего ли предложения она так быстро и странно занемогла?

— Что ты болтаешь? — рассердился граф. — Над чем ты, позволь спросить, вздумал ехидничать?

— А над тем, ваше сиятельство, — с откровенным торжеством в голосе произнес поэт, — что подобных тебе остолопов еще свет не видывал! — и он в недоумении покачал головой. — И как это моя Глафира упустила сей немаловажный момент, ума не приложу?

Андрей схватил его за лацканы сюртука.

— Ты когда-нибудь научишься выражать свои мысли нормальным человеческим языком, без туманных намеков и подковырок? — взорвался он.

— Подожди, Андрюша, — Фаддей благоразумно отошел на безопасное расстояние, — видишь ли, в женских штучках бывает ой как трудно разобраться. Как тебе известно, у меня семь сестер, и они перманентно, то одна, то другая, то третья находятся в некотором состоянии…

— В каком еще «некотором состоянии», черт тебя побери?! Твой эзопов язык меня бесит! — Андрей окончательно рассвирепел и с негодованием смотрел на расплывшегося в улыбке поэта.

— Женщины подобное состояние стыдливо называют интересным положением. Надеюсь, теперь тебе не надо объяснять, что это такое?

— Не может быть! — воскликнул потрясенный Андрей. — Ольга сама мне сказала, что у нее никогда не будет детей!..

— Прости, — пожал плечами поэт, — возможно, я и ошибаюсь, но все признаки налицо: бледность, отсутствие аппетита… Ты вспомни, за ужином она почти совсем не притронулась к еде, потом тошнота, обмороки, наконец!.. Признайся, все говорит о том, что ты получишь наследника гораздо раньше назначенного срока…

— О господи! — Андрей расцвел в улыбке, подошел к Фаддею и крепко обнял его. — Если ты окажешься прав, клянусь до скончания века поить тебя, кормить и издавать огромными тиражами все стихи, которые ты сочинишь для услады поклонниц!

— Опоздал, дорогой, вчера я попросил руки у Глафиры Афанасьевны, и она дала согласие стать моей супругой!

— И тут меня обогнали! — сокрушенно покачал головой Андрей. — Но Ольге теперь никуда от меня не деться! Уж я за это ручаюсь! — он подмигнул Фаддею и улыбнулся. — Как ты там однажды сказал? Зрелая женщина — истинный подарок для израненной души?..

Фаддей громко расхохотался. Друзья обнялись и ушли с веранды в дом, не заметив, что от окна отпрянули две женские фигуры.

— Ну, что ж, Глафира Афанасьевна, мне остается только поздравить вас! — грустно произнесла Дарья и подняла печальный взгляд на подругу. — Вы оставляете меня в одиночестве? Ведь поэт что малый ребенок, ему столько внимания и заботы требуется!

— Это, без сомнения, правда, — согласилась Глафира, — но, знаете, дорогая, вчера мне удалось узнать такую новость, что вы не поверите своим ушам! Представляете, Дарья Матвеевна, князь Туманов… — Она почти прижалась губами к уху приятельницы и что-то тихо прошептала ей.

Та вытаращила глаза и всплеснула руками.

— Но это же скандал?!

— Скандал, да еще какой! — с восторгом произнесла Глафира.

И обе дамы радостно засмеялись…


Андрей ходил взад и вперед по узкому коридору, куда выходили двери Ольгиной спальни. Впервые в жизни он испытывал подобное душевное смятение. И это чувство скорее напоминало страх, которого он не испытывал с самого детства или, вернее, с того момента, когда ему принесли коротенькую записку. Тогда он узнал, что потерял свою любовь навсегда. Женщина, о которой он мечтал всю свою жизнь, спала сейчас в комнате за плотно закрытой дверью, всего лишь в пяти шагах от него. Женщина, которую он никогда не забывал, любил и не представлял, как будет жить дальше, если она опять откажет ему.

Он не слишком верил Фаддею. Слабость и обмороки могли оказаться всего лишь следствием переутомления и напряжения. Ольге пришлось так много пережить в последнее время. Горечь разочарований, разбитые мечты — ему давно и чересчур хорошо известно, что это такое! Все пережито и выстрадано долгими годами одиночества, поэтому испытывать новые потрясения, расстаться с последней надеждой было бы чертовски обидно и несправедливо! За свои ошибки он расплатился сполна, и неужели судьба не смилостивится над ним и не подарит хотя бы частицу того счастья, на которое он сейчас надеялся, стоя у дверей своей любимой.

Андрей осторожно нажал на дверную ручку, и дверь неожиданно распахнулась. Утренний сумрак заливал комнату. Закутанная в шаль женская фигурка съежилась в кресле у окна. Он сделал несколько шагов по толстому ковру, остановился за ее спиной. Женщина, тихо всхлипнув, промокнула глаза и нос платочком, встала из кресла, развернулась к нему лицом и вскрикнула от неожиданности.

Андрей успел поймать ее в свои объятия, не позволив упасть в обморок.

— Тише, Оля, тише! — прошептал Андрей и помог ей вернуться в кресло.

— О боже, Андрей? — Ольга Ивановна судорожно вздохнула, с трудом приходя в себя от испуга. — Что ты здесь делаешь?

— Я пришел, чтобы попрощаться с тобой, — неожиданно для себя сказал Андрей и взял ее руки в свои. Женские ладони были холодными как лед и слегка дрожали. Все его страхи улетучились. Андрей понял, что Ольга волнуется не меньше его, и это было хорошим признаком: ей совсем не безразлично его присутствие. — На рассвете я уезжаю в свое тульское имение.

Я настолько запустил все дела, что до Рождества буду очень занят. — Он посмотрел ей в глаза и спросил:

— Я слышал, ты намерена вернуться в Красноярск?

— Намерена, — тихо ответила Ольга и отвела взгляд, — у меня тоже накопилось много дел, так что через неделю или чуть раньше я уезжаю домой.

— Вероятно, мы теперь долго не увидимся? — Андрей поднес ее ладони к губам и подул на них, словно пытался согреть их своим дыханием. — Ты совсем замерзла…

Ольга осторожно освободила ладони из его рук и спрятала их за спину.

— Ничего, тебе не о чем беспокоиться!

— А если я скажу, что мне есть о чем беспокоиться, ты согласишься выслушать меня? — Андрей обнял ее за плечи и попытался привлечь к себе. Но Ольга уперлась в его грудь ладонями и оттолкнула от себя.

— Не смей прикасаться ко мне! Мы все уже давным-давно выяснили, и нам не о чем больше разговаривать. Тебе надо спешить управиться со всеми делами и заняться подготовкой к свадьбе.

Андрей вновь приблизился к ней и с усмешкой посмотрел на ее откровенно расстроенное лицо.

— А как ты посмотришь на то, что я собираюсь наплевать на все свои дела и заняться немедленной подготовкой к свадьбе?

— Честно говоря, мне глубоко безразлично, чем ты будешь сейчас заниматься. — Ольга попыталась подняться из кресла, но Андрей положил ей руку на плечо, не дав встать.

Женщина сердито дернула плечом, тщетно пытаясь сбросить его руку. Тогда она с негодованием посмотрела на графа и произнесла почти с ненавистью в голосе:

— Оставьте меня в покое, ваше сиятельство, и немедленно покиньте мою комнату. Я неважно себя чувствую и не намерена вести разговоры, которые ровно ничего для меня не значат!

— Кому ты лжешь, Ольга? — сказал устало Андрей. — Учти, меня ты не обманешь, да и себя вряд ли! — И, поймав ее яростный взгляд, вдруг подхватил ее под мышки, поставил на ноги и прижал к своей груди. — Я не позволю тебе волноваться, потому как очень заинтересован, чтобы мой ребенок родился крепким и здоровым!

— Какой ребенок? — Ольга попыталась вырваться, но мужские руки держали ее крепко, и ей ничего не оставалось, как рассерженно прошипеть:

— Что ты себе позволяешь? Ни о каком ребенке и речи не может быть!

— Неужели ты задумала избавиться от него? — Андрей медленно склонился к ней и прошептал:

— Только попробуй!

— А я повторяю тебе, что ни о каком ребенке и речи нет! — Ольга все-таки вывернулась из его рук, отступила к кровати и встала за ее спинку. — И вообще, на каком основании ты вторгаешься ко мне в комнату и предъявляешь необоснованные претензии?

— Я совсем не согласен, что мои претензии необоснованны! И предъявляю их на том основании, что по-прежнему люблю тебя и намерен жениться на тебе в самое ближайшее время.

— Но я-то не намерена выходить за тебя замуж! — Ольга смотрела сердито, но от него не укрылась та легкая растерянность, которая на мгновение мелькнула и женских глазах. Андрей язвительно усмехнулся и сделал шаг в ее сторону.

— Вероятно, дорогая, тебе не терпится дать повод для новых сплетен? Неужели ты позволишь светским кумушкам вновь перемывать наши кости и злословить по поводу появления нашего ребенка на свет. Этим дамам только дай повод, тут же начнут подсчитывать месяцы, гадать, кто отец…

— Не городи чушь, Андрей…

— Чушь? — Он в одном прыжке преодолел расстояние до самой упрямой из всех женщин на свете, вытянул ее за руку на середину комнаты и, не слишком заботясь о нежностях, приник губами к ее слегка приоткрытому от неожиданности рту.

Ольга пыталась сопротивляться, но Андрей цепко держал ее за запястья, лишив свободы маневра, и целовал с таким неистовством, что она окончательно забыла о сопротивлении и сдалась на милость победителя. Наконец он оторвался от нее и прошептал, слегка задыхаясь от волнения:

— Не смей называть это чушью! У ребенка должен быть отец, и я клянусь тебе, что ты не покинешь этой комнаты, пока не согласишься выйти за меня замуж.