— Я так думаю, она решила заграбастать ваше сиятельство себе в зятья!

— Фу, поэт, как грубо и неромантично ты выражаешься! — расхохотался Андрей. — Но тем не менее придется позволить Елизавете испытать на мне силу своих чар. — Он посмотрел на брата:

— Появишься после меня ровно через десять минут. Где сейчас находятся Меркушевы, Фаддей?

— Неподалеку от княгини, в углу, где пальма!

— Вот на эту пальму, Сергей, ни в коем случае не смей смотреть! Представь, что это вулкан, который взорвется от твоего взгляда и снесет все вокруг, в том числе и твою ненаглядную Настю! Понял меня?

— Понял… — проворчал Сергей и добавил:

— Я сам сейчас взорвусь и опаснее того вулкана!..

…Бал приближался к завершению. Настя скучала в компании трех весьма утомившихся молодых рыцарей. Кроме них, еще несколько претендентов на ее внимание толпились поблизости, и кое-кто даже осмелился пригласить ее на танец, но она отказала и на этот раз, совершенно не обратив внимания на скептическую усмешку хозяйки бала. Ее дочь Елизавета, несмотря на очевидную непривлекательность, пользовалась гораздо большим успехом, чем их зеленоглазая гостья. Но тут всеобщее внимание привлекло появление в зале старшего графа Ратманова. Настя проследила за ним взглядом и отметила радостный блеск в глазах Елизаветы, когда граф, умело лавируя между танцующими, приблизился к ней и, склонив голову в церемонном приветствии, пригласил на следующий танец. Настя повернулась к матери, чтобы та подтвердила ее подозрения о несомненном стремлении княжны произвести хорошее впечатление на графа Андрея. Иначе зачем ей так тянуть шею и таращить глаза, показывая в улыбке лошадиные зубы?..

Но мать, похоже, не обратила на дочь никакого внимания. Словно завороженная, следила она за кружащейся парой. На щеках и шее у нее выступили багровые пятна, она нервно покусывала губы и теребила в руках новый веер, не замечая, что привела его уже в непригодное состояние. «Что это с мамой?» — удивилась Настя, но в ту же минуту ее внимание отвлек негромкий возглас за спиной.

— О господи! — воскликнула Глафира. — Вы только посмотрите, кто ведет Фелицию Лубянскую!

Настя повернулась и…

— Ратманов! Сергей Ратманов! — дружный дуэт Дарьи и Глафиры вновь прозвучал рядом с ней, и Насте показалось, что ей нечем дышать, что она сию же минуту задохнется. Что ж, она сама посоветовала Сергею найти другую невесту. А Фелиция как раз и была той женщиной, которая пойдет за него, не раздумывая ни секунды. В этом она ни капельки не сомневалась. Кроме того, в свете продолжали, хотя и с некоторой оговоркой, считать их любовниками. Правда, Сергей всячески отрицал это — в то время, когда был для нее Фаддеем Багрянцевым, — но его обман только подтвердил, что слухи об их связи не беспочвенны.

— Я не помню, чтобы граф когда-нибудь танцевал на балах с Фелицией! — прошелестела Дарья на ухо Глафире, но так, что Настя разобрала каждое слово. — А вы?

— Конечно же, нет! — Глафира всплеснула руками. — Но что это значит?

— Только то, что он собирается на ней жениться! — присоединилась к ним вдруг хозяйка бала. — Нет ни малейшего сомнения, он решился на это. Лучше получить половину наследства, чем ничего…

— Думаю, вы правы! Условия наследования определенно загнали его в угол, — согласилась Глафира и посмотрела на мать и дочь Меркушевых. — Но что же будет с Настей?

Но Ольга и ее дочь с поразительным равнодушием прореагировали на их замечания. И только по тому, как сузились зрачки у Ольги Ивановны, а у Насти совсем исчез с лица легкий румянец, Глафира поняла, что появление несостоявшегося зятя и бывшего жениха в компании с любовницей, не важно, истинной или мнимой, для обеих женщин не прошло бесследно.

Глафира привстала на цыпочки и принялась через головы танцующих делать знаки Никите и Борису, скучающим у стола с напитками. И Настя совсем не удивилась, когда через минуту сыновья Глафиры и примкнувший к ним Савелий возникли перед ней с приглашением на танец. И на этот раз она не отказала им, пообещав кадриль Савелию Пискунову, мазурку — Никите Дончак-Яровскому и вальс его сводному брату — Борису. Именно в этот момент граф Ратманов-младший прошествовал мимо нее, а Фелиция Лубянская просто оттянула ему руку, повиснув на ней своей немалой тяжестью.

Настя вынуждена была взглянуть на него и получила в ответ вежливый кивок.

Внезапная слабость охватила ее и заставила закрыть глаза. Она почувствовала себя крохотной соломинкой, попавшей в водоворот. Поток воды подхватил, понес ее и закружил, закружил… С такой же силой, с какой закружилась у нее голова…

Глава 28

Настя с трудом протанцевала обещанные танцы и присела в кресло в самом дальнем углу зала, надеясь, что все потенциальные кавалеры устали и не будут надоедать ей своим вниманием…

Сегодня утром она так же сидела в похожем кресле в розовой с золотом гостиной на первом этаже дома Дончак-Яровских и с недоверием смотрела на Дарью Пискунову, ни свет ни заря примчавшуюся, чтобы сообщить поистине сногсшибательную новость, которая Ольгу Ивановну поразила не меньше, чем дочь.

— Вы хотите сказать, что великая княгиня Евгения Михайловна пригласила на свой бал обоих братьев Рат-мановых? — спросила она, и ее дрогнувший голос подтвердил собравшимся, как сильно она удивлена.

— Абсолютно никаких сомнений! — с восторгом заверила ее Дарья. — Мне только что сказала об этом генеральша Тамбовцева.

— Опять эта Тамбовцева! — с негодованием в голосе вскричала Глафира. — Когда-нибудь я все-таки доберусь до нее и узнаю, с каких это пор она стала узнавать некоторые вещи раньше всех в Москве?!

«Не знаю, как насчет всей Москвы, но раньше тебя, это уж точно!» — подумала Ольга Ивановна, но позволила себе лишь скептически улыбнуться, так как произнести это вслух все-таки не решилась.

— Еще прошел слух, весьма неприятный слух, — поспешила добавить Дарья, — о том, что граф теперь собирается жениться на Фелиции Лубянской. Говорят, эта мадам весьма вовремя успела появиться в Москве.

— Нет! Ни за что и никогда не поверю в это! — возвестила Глафира и неожиданно для всех стукнула кулаком по крышке рояля. Рояль утробно рыкнул, а Глафира с не меньшим возмущением продолжала:

— Сергей Ратманов и эта оголтелая феминистка, которой только дай волю, и она все с ног на голову поставит? Вы понимаете, о чем говорите, Дарья Матвеевна?

Ольга Ивановна посмотрела на побледневшую дочь и, не обращая внимания на тут же присмиревших кумушек, сказала:

— Похоже, что Сергей Ратманов действительно очень любит тебя, девочка!

Настя сжала руки в кулаки и натянуто улыбнулась.

— Это полнейшая нелепость! Разве можно делать выводы, мама, из одного его желания повеселиться на балу, к тому же в компании женщины, которую он любит по-настоящему. Иначе зачем ему поддерживать эту связь? Я тоже слышала, что его… дама обожает балы княгини Евгении!

— Настя! — Глафира решительно подняла бровь. — Возьми себя в руки. По поводу графа нет и не может быть двух мнений. Он любит тебя, и никто в свете в этом не сомневается. Подумай, чего ему стоило добиться этого приглашения. Еще в прошлом году он поклялся не переступать порога княжеского дома, когда княгиня нелицеприятно отказала ему в приглашении. И ты должна знать, насколько серьезно мужчины относятся к своим клятвам.

«Да уж, — хотела выдать весь свой запас сарказма Настя, — кому, как не мне, знать, как он относится к своим клятвам», — но не успела вымолвить и слова. Слезы безудержным потоком хлынули у нее из глаз. Шатаясь, она поднялась со своего кресла и едва слышно пробормотала:

— Прошу простить меня! Но я не совсем хорошо себя чувствую!

Она вышла из гостиной, а вслед ей несся ропот сострадания. Дамы тоже прослезились и, хлюпая в носовые платочки, принялись более детально обсуждать новый слух, который принесла на своем хвосте сорока по имени генеральша Тамбовцева…

Настя вздохнула и подняла глаза от перчатки, которую стянула с руки и, не замечая того, превратила в жалкую тряпицу. Она вспомнила, как в день их встречи на том богом забытом постоялом дворе так же терзала пальцами то накидку, то несчастный носовой платок. А Сергей смотрел на нее с таким выражением, словно вот-вот намеревался поцеловать. С первой минуты она почувствовала к нему влечение, которое слишком быстро переросло в любовь. И от которой, как бы она ни желала этого, не избавиться ей теперь до конца жизни.

Она подняла голову и увидела Сергея. Граф стоял на расстоянии десяти шагов от нее и поверх головы Фелиции смотрел на Настю. И не отвел взгляд, даже когда их глаза встретились. И его тоска и отчаяние как будто перелились в нее, заполнив ее сердце безысходной печалью. Он смотрел на нее так же, как тогда на постоялом дворе, — взволнованно и восторженно одновременно, так смотрят на внезапно возникшее чудо, радуясь ему и в то же время страшась потерять.

Настя встала с кресла. Но не смогла ни шагнуть вперед, ни отступить назад. И она была твердо уверена в том, что, окажись они сейчас одни, Сергей, не раздумывая, подхватил бы ее на руки и унес бы отсюда без малейшего ее сопротивления.

Граф слегка улыбнулся, сделал шаг по направлению к ней, но Фелиция взяла его под руку и что-то прошептала на ухо. Сергей слегка нахмурился, оторвал свой взгляд от Насти и повел Фелицию в круг танцующих. Настя проследила, как рука Сергея легла на женскую талию, и пара закружилась в танце. Она проглотила застрявший в горле комок, отвернулась, и тут Фаддей Багрянцев пригласил ее на танец. Она с радостью со-гласилась, чтобы отвлечься наконец от созерцания счастливого лица соперницы.

Фаддей оказался на удивление удобным партнером, разговорами не докучал, танцором был великолепным и охотно прощал ей, когда она вдруг спотыкалась или не попадала в ритм танца, заглядевшись нечаянно на пару, вальсирующую неподалеку от них. Несмотря на все усилия держать себя в руках и не выказывать интереса к бывшему жениху и его черноволосой пассии, она нет-нет да посматривала в их сторону. И более всего ее поразила не мягкая улыбка, с которой граф смотрел на свою новую невесту, а то, с какой фамильярностью Фелиция то и дело припадала к груди Сергея головой, гладила по щеке пальцами, затянутыми в перчатку, поправляла прядку волос на его виске… Настя окончательно сбилась с ритма, и Фаддей не выдержал, рассмеялся и спросил ее: