Тогда кто вы, сэр?

— Я? — Он уставился на нее, пораженный. — Я? Не может быть, чтобы его светлость не сообщил вам о моем визите. Я уверен, что вы меня знаете.

Он изумлялся ее неведению совершенно искренне, и она улыбнулась.

— Нет, Боргес просто сказал, что здесь какой-то джентльмен. Может быть, вы драматург или актер, который нуждается в покровительстве? Или викарий, ищущий приход? Если это так, то я с сожалением должна сообщить вам, что младший брат его светлости, несомненно…

— Нет! Я — Джон Мортимер! Я — врач! Я один из известнейших врачей Лондона! Его светлость просил меня навестить вас. Вам должно быть известно, что он беспокоится в связи с тем, что вы ожидаете наследника и, по его словам, слишком малы для того, чтобы справиться с этим. Он просил меня осмотреть вас, чтобы выяснить, так ли это на самом деле.

Она смотрела на него, не веря своим ушам. Дуглас, черт бы его побрал, успел вызвать его с утра пораньше, а сам до сих пор не вернулся. Значит, его он устроил его визит. Хорошо. По крайней мере, его сейчас нет, а это значит, что ей не придется с ним спорить в присутствии доктора Мортимера.

— Доктор Мортимер, — сказала она, продолжая улыбаться, но уже более натянуто, — боюсь, что вы пришли зря. Мой муж беспокоится напрасно. Кроме того, если я и ношу ребенка, все равно ничего уже нельзя сделать, даже если я действительно слишком мала.

Доктор Мортимер, хорошо знавший себе цену, а она была довольно высока, не привык к тому, чтобы женщины разговаривали так дерзко. Встретив женщину, которая ведет себя с такой самонадеянностью, он приготовился к нелегкому разговору и ласково улыбнулся ей. Она смущена, вот в чем дело. Только этим можно было объяснить ее поведение, хотя она ничем не обнаружила этого. Он решил взять с ней домашний отеческий тон, который всегда действовал успокаивающе на нервных женщин и, улыбнувшись про себя ее твердому отпору, заговорил:

— Многоуважаемая леди Нортклифф, женщины, независимо от их представлений или того, что они считают своими представлениями, которые в действительности внушены им более старшими родственниками, тем не менее не могут самостоятельно определить, что является для них необходимым, а что нет. Собственно для этого у них есть мужья. Я пришел сюда, чтобы осмотреть вас, миледи. После этого я смогу сказать вашему мужу, какой вам требуется уход для произведения на свет наследника. Его беспокойство относительно ваших размеров похвально. Как врач я приму во внимание все факторы и буду последовательно руководить вами до самого рождения ребенка. А сейчас, миледи-Александра никак не могла поверить, что этот претенциозный, вызывающий раздражение человек, врач он там или кто другой, пришел к ней в гостиную и обращается с ней так, словно вместо головы у нее кочан капусты. Но винить в атом приходилось не его, а Дугласа. Она приветливо улыбнулась:

— Может, выпьете чашечку чаю, сэр?

— Нет, благодарю вас, миледи, — улыбнулся он в ответ, обнажив зубы, и сложил руки, изобразив притворную скромность:

— К сожалению, я не хозяин своего времени, миледи. Через час я должен быть у леди Аберкромби для осмотра. Она — кузина королевы, знаете ли, и я являюсь ее личным врачом. Мне было непросто выкроить время, чтобы посетить вас сразу же, но я так хорошо знаю вашего мужа, что решил оказать ему эту любезность. А сейчас, миледи, нам пора подняться в вашу спальню. Было бы желательно, чтобы при этом присутствовала ваша горничная.

— Нет, сэр, мы никуда не отправимся. Мне очень жаль, что вы напрасно проездили. Как я уже сказала, тревога моего мужа безосновательна.

С этим словами Александра подошла к колокольчику и сильно дернула за него. Сердце ее испуганно колотилось, а лицо стало красным. Как ни странно, она не испытывала особенной злости к этому маленькому снисходительному человечку. В конце концов, он выполняет свою работу. Но Дуглас.., это уже совсем другое дело.

— Миледи, действительно…

Она подняла руку, чтобы остановить его:

— Нет, сэр, пожалуйста, не извиняйтесь. Поезжайте к леди Аберкромби, королевской кузине, которая, несомненно, с нетерпением ожидает вашего визита.

— Я и не собирался извиняться! Ваш муж уговорил меня прийти сюда и…

— Прошу прощения, сэр, но мой муж не стал бы уговаривать самого короля. Ваши слова говорят о том, что вы плохо его знаете. Ах, Боргес, пожалуйста, проводите доктора. Он очень спешит. Он должен повидать королеву.

— Нет, нет, всего лишь ее кузину — леди Аберкромби. Неужели вы действительно хотите, чтобы я ушел?

— Не сомневаюсь, что королева тоже с радостью вас повидает, доктор Мортимер. А сейчас, уважаемый сэр, если позволите…

Боргес находился в необычайном затруднении. Граф известил его о визите доктора. Он также знал, что графиня не была предупреждена, и это его беспокоило. Он знал ее совсем мало, но уже достаточно, чтобы понять, что ей вряд ли понравится поступок его светлости. И вот ее светлость выпроваживает доктора за дверь. Боргес хорошо знал свои обязанности и понимал, что в трудных ситуациях лучше всего строго их выполнять. Поэтому он вытянулся на все свои пять футов и четыре дюйма и спокойно сказал:

— Доктор Мортимер, не соблаговолите ли пройти вот сюда, прошу вас. До свидания, сэр. Очень любезно с вашей стороны, что вы зашли.

Мортимер предпочел бы, чтобы его оскорбили, по крайней мере в этом была бы какая-то определенность; но то, что произошло, заставило его растеряться. Он не мог понять, каким образом этой молодой женщине, графиня она там или кто, удалось выставить его, и как это он сам позволил увести себя этому дворецкому, который скорее походил на конюха — лысый, с брюшком, которое просило, чтобы на него повязали передник. Да еще такого маленького роста. Такой дворецкий, на взгляд Мортимера, совершенно не подходил для графского дома. Он постоял с минуту у парадного, недоуменно глядя на дверь.

Дуглас торопился как только мог, чтобы успеть застать врача. Он догадывался, что Александра будет не очень довольна его приходом, но очень тревожился за нее и хотел, чтобы врач осмотрел ее немедленно. Ему хотелось услышать от него лично, что все будет в порядке. Тот факт, что пока не было точно известно, беременна она или нет, не имел значения. Если не сейчас, то вскоре будет. Нет, он волновался и хотел, чтобы его тревоги были рассеяны специалистом. Мортимера ему порекомендовал его собственный врач, который лечил его три года назад после ранения.

Поэтому когда он увидел врача, стоявшего на крыльце его дома и растерянно смотревшего на закрытую дверь, приветствие замерло у него на губах, и он нахмурился. О Боже, что-то произошло. Она слишком мала, он так и знал; она беременна и умрет, и все это из-за него. Хриплым голосом он нетерпеливо спросил:

— Доктор Мортимер, с моей женой все в порядке?

— О милорд! С вашей женой? Она предложила мне чай, да. У вас чудесная жена. Совсем не то, что я ожидал. Она совершенно другая, чем женщины, которых я знаю. Правда, она молода, возможно, в этом все дело. И очень странная. Мне сейчас нужно идти, милорд. Ах, ваша жена, да, милорд, ваша жена. Желаю вам всего наилучшего, милорд. Удачи вам. Осмелюсь предположить, что она вам понадобится.

Он продолжал в том же духе, спускаясь по ступенькам и залезая в экипаж. Дуглас смотрел ему вслед, взявшись за дверной молоток. Доктор, казалось, не понимал чего-то и бессвязно бормотал, в общем, он совсем не походил на человека, с которым он договаривался сегодня утром. С другой стороны, если бы у Александры что-то было не так, он бы сказал ему. Разве нет?

Он нашел ее в гостиной. Она стояла у окна, придерживая тяжелую портьеру, и смотрела на улицу, куда-то в парк. Когда он вошел, она оглянулась, но ничего не сказала и снова сосредоточила внимание на парке.

— Я встретил доктора Мортимера на крыльце. Она не откликнулась.

— Он показался мне каким-то странным. Сказал, что ты чудесная, если я правильно его понял. Должно быть, он пришел очень рано.

Она продолжала его игнорировать. Корсет придавал ее фигуре еще большую надменность.

— Послушай, Александра, я просто хотел убедиться, что у тебя все нормально. Ведь не можешь же ты злиться из-за того, что я беспокоюсь о тебе. Я знаю, что он — мужчина, но женщины не бывают врачами, поэтому у меня не было выбора. Я очень торопился, чтобы успеть к его приходу, но все равно опоздал. Я собирался быть с тобой рядом. Ну, успокойся, все было не так уж ужасно, правда?

— О нет, в этом не было ничего ужасного.

— Но тогда почему ты стоишь здесь и не замечаешь меня? Ведешь себя так, словно меня не существует? Я не привык, чтобы моя жена так со мной обращалась. Ты забыла? Ведь ты любишь меня.

— Уверяю тебя, нет, Дуглас. Это всего лишь похоть и ничего больше. Ты убедил меня в этом. А что касается твоего драгоценного доктора, я очень надеюсь, что этот напыщенный дурак свалится в канаву и захлебнется.

Дуглас запустил пальцы в волосы.

— Мне очень жаль, если его обращение с тобой отличалось от моего. Нет, нет, беру свои слова обратно. Это действительно страшная мысль. Он не понравился тебе? Был недостаточно любезен? Он смутил тебя больше, чем следовало?

Теперь она повернулась к нему лицом, взгляд ее был отчужденным.

— Я же сказала тебе вчера ночью, что не позволю себя осматривать ни одному мужчине…

— Кроме меня. Попытка обратить разговор в шутку не удалась.

— Совершенно верно. Когда ты захочешь, у тебя очень хорошая память. Я была с ним вежлива, Дуглас, но мы не покидали гостиной…

— Ты позволила ему осмотреть тебя здесь? Где, на диване? Нет? Тогда, может быть, на том кресле? О Боже, тебе не стоило этого делать, Александра. Это неделикатно и довольно опрометчиво. Ведь могла зайти миссис Гудгейм. Мог войти Боргес с подносом для чая. Наконец, могла войти горничная, чтобы стереть пыль в кои-то веки. Я считал, что надо щадить твою скромность, и что по крайней мере три горничных должны стоять на страже. Нет, это не…