— У меня почему-то возникло такое чувство, что мне придется выслушать еще одну лекцию, — вздохнул Рис. — Сколько сейчас времени, Майк? Вы, конечно, отказались от своей затеи помирить меня с Тори.

— Скверно, что вы губите собственную жизнь и подрываете свой бизнес. Вам здорово повезет, если вся эта история не закончится тем, что Чарльз Эверетт купит и продаст вас.

— Малышу Чарли в последнее время стало опять везти, — сказал Рис без особого интереса. Майк фыркнул:

— Он серьезно занимается своими инвестициями, что следовало бы делать и вам. Он купил часть железной дороги. Если он сможет заручиться поддержкой сенатора Бенсона, то проведет ветку до Старлайта и без вас!

— Думаете, что он перекрасится в демократы? — равнодушно полюбопытствовал Рис.

— Вы говорите о моем городе — о нашем городе, Рис Дэвис. О месте, которое осчастливило вас. Вы не можете позволить такому проныре, как Эверетт, завладеть этим контрактом только потому, что хотите насолить своему тестю. — Майк наблюдал, как потемнело лицо его друга.

— Сознаюсь, что испытал некоторое неприличное удовольствие, вставив палки в колеса этому напыщенному старому ублюдку, — признался он.

— Но не надолго, приятель. Ваш тесть и малыш Чарли находят, на чем погреть руки. Если Тори разведется с вами, то дело может кончиться тем, что она выйдет замуж за этого жулика. — Майк подождал, надеясь услышать какую-то реакцию на свои слова.

— Они стоят друг друга, — произнес Рис без всяких эмоций и выпил залпом рюмку, которую Бен молча поставил перед ним. — Ну, что же, приятно слышать, что вы так к этому относитесь, молодой человек, зная, как часто старина Чарли ездит в Логово дракона в эти последние две недели. И сейчас он там. — Наконец-то Майк задел Риса за живое. Он заметил, как побелели пальцы его приятеля, державшие стакан.

Рис повернулся и направился к двери, потом остановился лишь для того, чтобы сказать:

— Спасибо за информацию, Майк.

— А как в отношении железной дороги? — крикнул ему вслед Майк, но Дэвис не ответил.

Рис привязал взмыленного Блэкджека рядом с элегантной коляской Чарльза Эверетта, вбежал по парадной лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Открыв переднюю дверь, он тут же услышал их голоса. Мягкий голос Тори урезонивал, голос Чарльза звучал все более настойчиво.

— Ты все же должна понять, Виктория, что я искренне забочусь о твоих интересах.

— Мое имя и так уже истоптали в грязи, Чарльз. Неприлично, что ты приезжаешь сюда без моих родителей или иного сопровождения, — заявила Тори.

Рис стоял на пороге двери в гостиную, преодолевая сумасшедшее желание броситься к ней, зарыться лицом в ее золотые волосы. Вместо этого он оскорбительным тоном произнес:

— Моя жена предпочитает то, что прилично, малыш Чарли. Я-то знаю об этом.

При звуке его голоса Тори замерла. Она была так занята тем, чтобы отделаться от несчастного неуклюжего Чарльза, что не услышала, когда он подъехал. Она повернулась и посмотрела на него испуганными глазами, желая рассердиться, выглядеть хладнокровной и невозмутимой, как выглядела бы в такой ситуации ее мать. Но вместо этого ее охватила волна абсурдного и страстного желания. Во рту у нее пересохло, коленки стали подгибаться. Вот Он перед ней, приехал от своих шлюх, чтобы опять начать терзать ее душу.

— Почему ты приехал, Рис? — ей были ненавистны жалостливые нотки в ее голосе. Мгновение он сверлил ее своим взглядом, потом перевел взгляд на Эверетта.

— Не опасайся, любовь моя, что я собираюсь бесчестить тебя опять своим недостойным вниманием. Давай скажем так, я хочу побеспокоиться о том, чтобы никто больше не притрагивался к тому, что все еще принадлежит мне…

— Послушайте, Дэвис…

— Не желаете ли вы поступить по-джентльменски и выйти наружу? — прервал его Рис. — Иначе мы можем поломать дорогостоящую мебель.

— Только не это. Рис! Какой абсурд. Ты не должен драться с Чарльзом. — Тори сделала шаг ему навстречу, но остановилась, почувствовав неодолимую стену холодной ярости.

Рис даже не посмотрел на нее. Его прожигающий взгляд был прикован к Эверетту.

— На ваше усмотрение, малыш Чарли, но не испытывайте мое терпение слишком долго. Значительно мягче падать на снег.

— Именно таких варварских манер завсегдатая баров и можно было ожидать от вас, Дэвис, — насмешливо улыбнулся Эверетт, направляясь к двери. — Однако разрешите предупредить вас, в колледже я занимался боксом.

Рис ядовито ухмыльнулся.

— А я занимался боксом в начальной школе.

— Чарльз, он не шутит. Я видела, как он отдубасил извозчика, — в отчаянии крикнула Тори.

Мужчины: глупые, драчливые, высокомерные, невыносимые… Опасаясь того, что произойдет, она наблюдала за тем, как они выходили во дворик перед домом. Хотя его ухаживания и стали несносными, Чарльз все-таки не заслуживал этого. И она тоже. Из-за нее будут драться, как из-за дешевого приза. В любом случае Тори не могла усидеть внутри помещения… Возмущаясь тем, что Рис относится к ней, как к своей вещи, она с негодованием смотрела на мужчин. Она приняли боевую стойку.

Чарльз поднял кулаки по методу маркиза Квинсбургского, стараясь не ударить лицом в грязь перед Викторией. Он питал, отвращение к грубому негодяю, который принес ему столько неприятностей. Возможно, у него появился шанс…

Рис уклонился от первого выпада Эверетта и нанес ему сильный удар правой, а потом левой. От такой комбинации голова Чарльза отлетела назад, из носа пошла кровь. Они были одинакового роста, но сразу стало очевидно, что Тори правильно оценила обстановку. Чарльз не мог устоять против мастерства ее мужа, отточенного в уличных схватках.

Они прыгали на расчищенной дорожке, наносили удары, покачивались на морозном воздухе, отдуваясь, выпуская клубы пара. Чарльз нанес скользящий удар по щеке Риса. Тот быстро оправился и врубил свой кулак в нос и челюсть Эверетта, полетевшего в снег.

— Чемпион колледжа, да? — насмешливо спросил Рис, подтрунивая над незадачливым политиканом.

Он подался назад, позволив Чарльзу размахнуться злобно и неуклюже, и сам нанес крепкий удар.

Когда Чарльз услышал, как ахнула от испуга Тори, он собрался с силами, вскочил потрясенный, вне себя от гнева, опять наткнулся на удары. На каждый удар, который ему удавалось провести, здоровый валлиец отвечал тремя более увесистыми. Когда ему подбили правый глаз и стало ужасно мутить в желудке, он сообразил, насколько неравны их силы.

— Ты ведешь себя так, потому что она достанется мне, верно? — выкрикнул он оскорбление, надеясь сбить с толку своего противника.

— Ничуть! Жену я никогда не отдам никому на свете, малыш Чарли. Я поступаю так ради… удовольствия, — ответил Рис, нанося последнюю серию сокрушительных ударов, от которых окровавленный противник полетел на землю и потерял сознание.

Вытирая небольшую каплю крови со своих губ полотняным носовым платком. Рис распорядился, обращаясь к Тори:

— Пошли слуг, которые, несомненно, смотрели за нашей схваткой, чтобы они бросили его в коляску и отвезли домой. Он нам окровавит всю переднюю лужайку.

— Ты не имеешь права…

— У меня есть право на все! Это — мой дом, а ты — моя жена, хотя мы и не живем вместе, Тори. Если я еще раз застану какого-либо мужчину у тебя, я убью его.

Он повернулся и ушел.

Тори чувствовала, что глаза всех слуг обращены на них. Прежде она бы сгорела от стыда. А теперь ей было наплевать, даже если бы на них смотрела ее тезка, королева Великобритании.

Глава 23

Виктория шла по шумной улице из клиники доктора Ранси, рассеянно кивая каждому, кто с ней здоровался. Она слишком была занята своими мыслями, чтобы замечать, что другие пешеходы шепчутся и пристально на нее смотрят. Не живя вместе с мужем, серебряным миллионером, который вернулся в свой салун. Тори избрала уединение. Рядом с ней остались всего несколько друзей вроде Лауры Эверетт и, как это ни странно, некоторые из мужчин, которые вместе с ней разгребали грязевой завал прошлым летом.

Отрешенность от общества была чем-то ужасающим для прежней Виктории. Но той девушки больше не существовало. До свадьбы она была избалованной, опекаемой девушкой, В то утро Тори впервые поняла, насколько сильно и необратимо Рис Дэвис изменил течение ее жизни. Она могла винить его за сплетни и жестокость поверхностных знакомых, которые теперь относились к ней пренебрежительно. Она могла ненавидеть его за то, что он отдалил ее от родителей, превратившихся теперь для нее в нервных и вежливых посторонних. Она могла бы даже обвинить его в гибели своего брата. Но был ли он виноват в этом? Тори должна была узнать правду. Невзрачный старый кабинет Майка Меньона в редакции газеты, цитадель демократической политики и место сборища всех людей, которых ее родители считали стоящими в самом низу социальной лестницы, мог бы показаться совершенно невозможным местом для посещения миссис Виктории Лафтон Дэвис. Подбадривая себя, она отворила дверь и вошла в тускло освещенное помещение. Морща носик от резкого запаха льняного масла, она осмотрела царивший там беспорядок. Майк сидел, невероятно задрав свои короткие ноги на кучу коробок, откинувшись на спинку качалки, держа в руках блокнот и карандаш. В данный момент он не писал, глубоко задумавшись. Тори нервно кашлянула, прочистив свое пересохшее горло.

— Привет, мистер Меньон… Майк?

Майк чуть не свалился с качалки при звуке ее негромкого, хорошо поставленного голоса. Единственной дамой, которая переступала порог ее кабинета, была Лаура. Он откинул в сторону упаковочные коробки, чтобы подняться на ноги.

— Тори… миссис Дэвис, какое неожиданное удовольствие!

— Пожалуйста, называйте меня Тори. То есть, если вы продолжаете считать меня другом…

Майк поспешно очистил стул, суетясь, как подыхающая с голоду белка, когда ищет в буран припрятанные орешки.

Наконец, смахнув пыль со стула, он церемонно предложил ей сесть.