Впрочем, не важно. Талия не потерпит, чтобы её прятали, словно скелет в шкафу, позор благородного семейства. Ни за что.

– Осторожность – это, конечно, хорошо, но слухи о вашем приезде распространятся непременно.

Габриэл только пожал плечами:

– Даже если и так, я к тому времени своё дело сделаю.

Талия умолкла, обдумывая его слова. Если она напрямую заявит, что Габриэл стыдится жены, тот будет всё отрицать. Нет, надо действовать похитрее.

Талия подошла поближе, опустилась на край кровати и, как будто случайно, села так, чтобы халат чуть распахнулся и стала видна грудь. Как она и рассчитывала, взгляд Габриэла моментально скользнул вниз. Талия победоносно улыбнулась. У женщин тоже есть своё оружие, и в случае необходимости они готовы пустить его в ход.

– Если создастся впечатление, будто вы прибыли тайком, это наверняка вызовет подозрения.

– И что же вы предлагаете? – спросил Габриэл.

– Возьмите с собой жену, и никто ничего не заподозрит.

Габриэл недовольно фыркнул, однако не сводил глаз с распахнутого халата.

– Святая простота!

– Что странного в том, что вы пожелаете представить молодую супругу королю? Это совершенно естественно. – Решив закрепить преимущество, Талия склонила голову так, чтобы тёмные волосы водопадом заструились по плечу. – Устроим суаре и пригласим всех джентльменов, с которыми вам нужно поговорить. Ничего особенного, просто безобидное светское увеселение.

Габриэл сердито вскинул голову и бросил на Талию нетерпеливый взгляд.

– Вы хоть представляете, какой шум поднимется? – рявкнул Габриэл. – Сплетники из высшего общества разжужжатся, будто пчелиный рой.

Талия пожала плечами:

– Именно это нам и нужно.

Габриэл сел прямо и плотно стиснул челюсти, едва сдерживая возмущение.

– Вы в своём уме?

Талия пристально вгляделась в его лицо. Каких именно сплетен опасается Габриэл? Об их поспешной женитьбе? Или о внезапном исчезновении?

Или о том, что новоиспечённая супруга – всеми презираемая дочь Сайласа Добсона и брак с ней – пятно на безупречной репутации Эшкомбов?

Талия ощутила привычное горькое разочарование, взяла руку Габриэла в свою и умоляюще посмотрела ему в глаза:

– Подумайте сами, Габриэл, если все начнут обсуждать мой приезд, никому и в голову не придёт гадать, с какой целью вы прибыли. – Талия натянуто улыбнулась. – Ради этого можно и потерпеть.

Серебристые глаза вспыхнули непонятным раздражением. Будто в желании быть с мужем рядом есть что-то зазорное, в то время как бросать жену совершенно нормально.

– Желаете, чтобы великосветские хищники кинулись на вас, словно на лакомую дичь? – рявкнул Габриэл.

– Нет, конечно, но тут уж ничего не поделаешь.

– Отчего же? Оставайтесь здесь, и всё будет в порядке.

Сердце Талии будто сжали тисками. После всего, что они пережили вместе, Габриэл предпочитает, чтобы супруга и дальше оставалась в ссылке.

– Не могу же я прятаться вечно, – с трудом выговорила она – в горле стоял ком.

Будто не замечая огорчения жены, Габриэл погладил пальцами её растрёпанные кудри.

– Зачем же вечно? Поедете в Лондон на следующий сезон.

– До него ещё несколько месяцев ждать.

Поняв, что Талия уступать не желает, Габриэл нахмурился.

– Я думал, вам здесь хорошо, – почти укоризненно произнёс он.

– Да, но…

– И кстати, вам следует побывать и в других моих поместьях, – продолжил Габриэл, не дав ей возможность возразить. – Следует представить слугам и крестьянам новую графиню Эшкомбскую.

Наконец Талия отвернулась, признавая поражение.

– Габриэл, почему вы не хотите брать меня в Лондон? – едва слышно произнесла она.

Наступило неловкое молчание, наконец Габриэл смущённо прокашлялся.

– Я же сказал, что еду ненадолго, – произнёс он, гладя её шею, затем щеку. – Задерживаться не собираюсь, покончу с делами и сразу вернусь в Девоншир. Зачем же вам менять свои планы ради пары дней? Это неудобно.

Талия лишь опустила ресницы.

– Понимаю.

– Честное слово, так будет лучше. К тому же вам не придётся долго скучать…

– Разумеется.

Наконец почувствовав, что Талия отнеслась к его решению безо всякого энтузиазма и недовольна, что с её желаниями не считаются, Габриэл взял её за подбородок и заглянул супруге в глаза:

– Вы же не собираетесь дуться?

На самом деле Талия собиралась выбежать из комнаты и как следует выплакаться в одиночестве. Зря она надеялась, что теперь их с Габриэлом связывает если не любовь, то, во всяком случае, взаимное уважение. Сколь мучительно было осознать, что супруг до сих пор её стыдится!

Но в этот раз Талия решила сдержаться. Нет, есть идея получше.

Она больше не беззащитная девочка, позволяющая другим распоряжаться своей судьбой. Отныне она не прячется от трудностей, а встречает их лицом к лицу.

Пережитые во Франции злоключения кое-чему научили Талию – оказывается, она способна бороться и добиваться цели.

Этим Талия и займётся.

– Дорогая, – тихонько окликнул Габриэл, встревоженно всматриваясь в лицо жены.

Сморгнув непрошеные слёзы, Талия изобразила слабую улыбку. Завтра она подумает, как спасти свой брак.

Сегодня же…

Талия наклонилась и поцеловала Габриэла в губы.

– Нет, конечно.

– Вот и хорошо, – с явным облегчением выдохнул супруг, беря её лицо в ладони. – Не хочется тратить вечер перед отъездом на ссоры.

Талия слегка укусила его за нижнюю губу и с удовлетворением услышала страстный стон.

– Могу представить, как именно вы хотите провести вечер, – игриво произнесла Талия.

– Вы меня отлично изучили. – Габриэл впился в её губы требовательным поцелуем, глаза его затуманились от желания. – Но перед этим должен ответить услугой на услугу – я ведь обещал помочь вам принять ванну. Затем насладимся чудесным ужином в постели.

– А потом?

Габриэл озорно рассмеялся:

– Потом я весь ваш.


Лондон встречал Габриэла неприветливо. После недели моросящих дождей и слякоти сквозь серые тучи наконец проглянуло солнце, неся с собой удушающую жару. В воздухе не ощущалось ни дуновения, и, что ещё хуже, от портовых доков исходил нестерпимый смрад. В такую духоту приходилось держать окна закрытыми.

Неудивительно, что почти все члены высшего общества разъехались кто куда, мрачно подумал Габриэл, провожая Хьюго от конюшен к боковой двери дома, ведущей прямо в кабинет.

Если бы не обстоятельства, Габриэл ни за что не стал бы задерживаться на целую неделю. И дело было не только в неприятной погоде, но и в горячем желании вернуться к жене.

Войдя в продолговатую комнату, стены которой опоясывали ряды книжных полок, Габриэл направился прямиком к ореховому письменному столу, где ждал графин с бренди. Стоило подумать о Талии, и его охватывало навязчивое беспокойство. Едва закрыв глаза, Габриэл видел перед собой её прекрасное бледное лицо и чарующее тело, однако на этот раз его одолевала вовсе не страсть. Габриэлу не понравилось её настроение перед тем, как он покинул Кэррик-Парк, – казалось, будто что-то не так. Слава богу, теперь Габриэл наконец-то покончил с делами.

Наполнив два бокала бренди, Габриэл одним махом опрокинул янтарную жидкость и только потом протянул второй бокал другу.

Чёрт возьми, кто бы мог подумать, что целых два дня уйдёт на то, чтобы убедить короля и премьер-министра, что список видных английских аристократов – не подлог и не клевета? Ещё три дня понадобилось, чтобы собрать нескольких избранных руководителей министерства внутренних дел и предупредить, что в их рядах предатели. Причём те первым делом забеспокоились не о благе родины, а о том, какую выгоду можно извлечь из сложившейся ситуации.

У Хьюго настроение было не лучше, чем у Габриэла. С готовностью приняв из рук друга бокал, он начал прохаживаться по полированному паркету.

– Удивляюсь, как это Британские острова до сих пор не пошли ко дну под весом всех этих надутых фигляров, – пробормотал Хьюго, остановившись в эркере и глядя через окно на мощёную улицу.

Габриэл мрачно усмехнулся. Друг опустился на подоконник, его массивная фигура в тёмно-зелёном сюртуке и чёрных бриджах казалась слишком крупной для такой тесной комнаты.

Этот кабинет в своё время безраздельно принадлежал отцу Габриэла – никто посторонний не имел права войти сюда без спросу. И хотя сам Габриэл не интересовался ни древнеримскими монетами, ни вазами, выставленными за многочисленными стеклянными витринами, убрать всё это на чердак не хватало духу.

К тому же матушка до сих пор считала этот дом своим.

Плеснув себе ещё бренди, Габриэл присел на край стола.

– Разве можно так неуважительно отзываться о великих государственных мужах?

– Эти великие мужи уже три дня ссорятся, будто дети малые, – с презрением пробормотал Хьюго. – По-моему, им глубоко безразлично, какая там опасность грозит нашим войскам. У них одна забота – как бы убедить друг дружку, что сами никакого отношения к предателям не имеют, да сохранить имена в строгом секрете.

Габриэл поморщился. Как же ему осточертели эти глупые споры! Впрочем, можно было предвидеть заранее – людям, привыкшим, что все их приказы исполняются беспрекословно, трудно найти компромисс друг с другом. Однако роль посредника между пререкающимися сторонами оказалась слишком утомительна.

– По крайней мере, теперь про тёмные делишки негодяев-перебежчиков стало известно, – произнёс Габриэл, признавая, что сделал всё возможное, защищая страну от изменников. – Конечно, на торжество правосудия рассчитывать не приходится, однако они больше не смогут причинить вреда.

– Верно. – Хьюго залпом допил бренди и поставил пустой бокал на столик из розового дерева, инкрустированный медными вставками. – Как думаешь, удастся сделать так, чтобы предатели поставляли Наполеону ложную информацию?

– Есть в министерстве пара человек, у которых хватит ума и таланта использовать предателей в наших интересах. Главное, чтобы никто не помешал.