Патти Берг - Невеста на ночь

Дункан отобрал у него пиво и допил одним глотком.

– Может, напьемся с горя и забудем про всех женщин на свете?

Грэм вгляделся в лицо сына. Давно уже он не видел такой муки в глазах Дункана и остро почувствовал его боль.

– Не знаю, вправе ли я вмешиваться, но до каких пор вы с Кэйро будете казнить друг друга?

– Она утаила от меня существование сына. И ты считаешь, я должен просто посмеяться и забыть?

– Этого я не говорил. – Грэм потер шею, подыскивая верные слова. – Просто попробуй представить себя на ее месте, постарайся понять, что творилось у нее в душе, когда ты бросил ее и попал в тюрьму.

– Об этом я уже думал. Да, я совершил ошибку, но…

– Хватит оправданий, Дункан. Забудь обо всем и живи дальше, иначе пострадаете вы оба. Мало того, пострадает ваш сын, а вы с Кэйро вряд ли хотите этого.

Кэйро стояла у окна спальни, глядя на улицу. Еще десять минут. Вот и все, что у нее осталось.

Над городом нависли тучи, вселяя уныние. Кэйро казалось, что ее бедам не будем конца. Как ей убедить Дункана поговорить разумно, обсудить посещения, чтобы не пришлось передавать Дилана из рук в руки, из одной семьи в другую? Нет, на такое он никогда не согласится, не стоит и спрашивать. Дункан и без того не раз шел ей навстречу. Теперь ее очередь делать уступки.

Задернув шторы, Кэйро начала собираться в поездку, поглядывая на сына – тот сидел на полу, старательно надевая теннисные туфли.

В свой рюкзак Кэйро уложила запасную одежду для Дилана, несколько батончиков «Гранола» и печенье. Покончив с делами, она прошлась по комнате и села перед мальчиком на пол, скрестив ноги.

– Хочешь, помогу?

– Нет, я уже большой. Справлюсь сам. – И он продолжал пыхтеть, сдувая с лица упавшую прядь волос. – А куда мы едем?

– Тебе предстоит самое замечательное приключение в жизни. И мне тоже.

– А тетя Фиби поедет с нами?

– Нет, дорогой. На этот раз Фиби останется дома.

– Так мы едем в Белиз? Тетя Фиби говорит, что поедет со мной куда угодно, только не туда – потому что там душно, жарко, а у нее от жары завиваются волосы. Но мне там понравится.

– Скорее всего да – когда ты подрастешь. А сегодня мы идем осматривать пещеру.

– А я думал, мне еще рано ходить в пещеры.

Кэйро перевела взгляд с незавязанных туфель на макушку сына.

– С каждым днем ты становишься все взрослее. Сегодня тебе несказанно повезло: ты попадешь в глубокую, темную, таинственную пещеру.

– Вот здорово! Наверное, я вырос, потому что учил приемы тхеквондо.

– Да, они тоже помогли.

– Ну, раз я теперь взрослый и иду с тобой, значит, я должен напомнить, чтобы ты взяла запасные фонари. Ирен говорит, что всегда надо готовиться к самому худшему.

– Я уже уложила в рюкзак запасные фонари, а еще – целый моток веревки, светящуюся ленту и аптечку. А еще объяснила тете Фиби и мистеру и миссис Тиббетс, где искать нас, если мы не вернемся через два дня.

Дилан перестал возиться со шнурками и прищурил голубые глаза:

– Но мы ведь не заблудимся?

– Конечно, нет, дорогой. Я просто подстраховалась.

Мальчик вздохнул с облегчением:

– Хорошо, а то мне уже стало страшно. Наверное, папа там, в джунглях, совсем перепугался.

«Вот он, твой шанс, Кэйро. Не упусти его».

– Иди сюда. – Она протянула руки, и Дилан забрался к ней на колени. Когда-нибудь, и довольно скоро, он совсем вырастет, станет стесняться нежностей, поэтому Кэйро спешила насладиться каждой такой минутой.

Притянув сына к себе, она перебирала пальцами его волосы и старалась не думать о том, что может потерять свое единственное сокровище.

– А еще у меня есть для тебя особенная, очень важная новость.

Он вскинул голову, чтобы посмотреть ей в глаза:

– Правда?

– Наверное, это лучшая новость в твоей жизни. – Она перевела дыхание, прогоняя испуг. – Твой папа уже не блуждает по джунглям.

– Его кто-то спас? – Голос Дилана прозвучал совершенно спокойно, будто он еще не осознал весь смысл известия.

– Он выбрался из джунглей, потому что он большой и смелый и так захотел увидеть тебя, что без устали пробирался сквозь заросли, пока не нашел дорогу домой.

Дилан уставился на свои туфли. Кэйро нестерпимо хотелось узнать, о чем сейчас он думает. Когда он вскинул голову, его глаза были красными, ресницы увлажнились от слез.

– Мама, но ведь на самом деле он не заблудился в джунглях, правда?

– Почему ты так решил?

– Мой друг Томми говорил, что ты все придумала. Говорил, что вы с папой просто развелись или никогда не были женаты, но ты не хочешь, чтобы я знал об этом. – Мальчик вопросительно прищурился: – Это правда?

Когда-нибудь придется сказать ему всю правду. Нельзя лгать целую жизнь.

– Мы с твоим папой были женаты и очень любили друг друга, но… – Она глубоко вздохнула, гадая, не совершает ли очередную ошибку. Тайна разрушила ее отношения с Дунканом, и она боялась, что то же самое произойдет между ней и Диланом. Значит, надо во всем поскорее признаться. – Но жить вместе мы не смогли. Твой отец хотел путешествовать по всему миру, а я – нет.

– И он не хотел видеть меня?

Наступила самая трудная минута.

– О тебе он ничего не знал.

– Почему?

– Потому… что я не сказала ему про тебя.

На глаза Дилана навернулись слезы.

– Почему?

– По многим причинам, которые ты не поймешь, но самое главное – потому, что я боялась, что он не сможет быть хорошим отцом. Я боялась, что он отнимет тебя у меня. Но теперь я знаю, что это не так. Твой отец – хороший человек, Дилан. Он будет крепко любить тебя.

Одинокая слеза покатилась по щеке Кэйро, и Дилан стер ее пальцем.

– Не плачь, мамочка. – Он крепко обнял ее за шею. – Я никуда не уеду от тебя. Никогда.

Кэйро перестала сдерживаться, она плакала до тех пор, пока не вздрогнула от стука в дверь. Ее мгновенно охватил жар, ей хотелось прижать к себе Дилана и объяснить, что им все-таки придется расстаться.

Стук повторился, и она стерла слезы с лица.

– Это твой отец, – прошептала она. – Хочешь открыть дверь сам?

Дилан испуганно кивнул, слез с колен Кэйро и направился к двери. На нем был легкий свитер с Тарзаном и голубые, немного великоватые джинсы, подвернутые снизу. За ним по полу волочились шнурки. От любви и нежности у Кэйро сжалось сердце.

Стоя посреди спальни, она смотрела, как мальчик тянется к дверной ручке. Он обернулся, сумел улыбнуться сквозь слезы, и Кэйро совсем растаяла.

Наконец Дилан открыл дверь.

На пороге стоял Дункан. Кэйро сразу заметила, что глаза у него такие же красные, как у Дилана. При виде сына Дункан судорожно сглотнул. Широкие плечи заслонили дверной проем. Дункан был в потертых ботинках на толстой подошве, синих джинсах и бежевой рубашке и выглядел точь-в-точь как непобедимый герой – по крайней мере с точки зрения четырехлетнего мальчика.

Он глубоко вздохнул.

– Доброе утро, Дилан.

Взгляд Дилана был прикован к царапине на скуле Дункана. Мальчик не двигался с места и молчал.

Дункан потянулся к сыну, но тот сорвался к места, подбежал к Кэйро и обхватил обеими руками ее ноги.

Наклонившись, Кэйро ласково обняла малыша за плечи и поцелуями принялась стирать с лица слезы.

– Ты забыл, что я тебе говорила, малыш? Он любит тебя и хочет доказать это.

– Как он может любить меня? Он меня даже не знает!

– Ты – его сын. Он не может не любить тебя.

Дилан обернулся и посмотрел на отца, который вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Дункан застыл, сунув большие пальцы в задние карманы джинсов, и даже не делал попытки улыбнуться.

– Почему ты не сказал мне, что ты мой папа? – спросил Дилан, по-прежнему прижимаясь к Кэйро.

Дункан растерянно переглянулся с Кэйро.

– Он не был уверен, что ты его сын, – объяснила Кэйро и вдруг поняла, что больше не сможет выговорить ни слова.

– Я надеялся, что ты мой сын, – добавил Дункан. – Я надолго уезжал и потому не знал, какой ты.

– Я знаю, что ни в каких джунглях ты не был, так что говори правду. Мама мне все рассказала.

– А она сказала, как сильно я хотел познакомиться с тобой?

Дилан кивнул. Дункан прошел по комнате и сел на диван возле стола, на котором лежала коробка с «сокровищами» Дилана.

– А я кое-что принес тебе.

Дилан взглянул на мать, прося разрешения принять подарок от незнакомца, и она кивнула.

Остановившись у стола, мальчик увидел, как Дункан вынимает что-то из кармана.

– Когда я был маленьким, не старше тебя, папа подарил мне на счастье серебряный доллар. Это традиция в семье Кинкейд. – Дункан взял Дилана за правую руку и положил на ладонь монету: – Вот он, тот доллар. Почти тридцать лет я носил его в кармане. Теперь он твой.

Дилан долго разглядывал монету, поворачивая ее вместе с ладонью, и наконец бережно положил к себе в карман.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– Хочешь посмотреть мою коробку?

– Конечно.

Дилан пробрался поближе к отцу, встал возле его колена и положил на край стола коробку, украшенную ракушками.

– В ней я храню все самое лучшее, – объяснил мальчик, поднимая крышку. – Это наутилус, ему десять миллионов лет, а это окаменелость рыбы – не такая древняя, но все-таки старая. А вот перо моего попугая Зорро. Я не взял его с собой, потому что он вечно проказничает. – Дилан выхватил из коробки перо и протянул его Дункану: – Хочешь, я подарю тебе перо Зорро?

Кивнув, Дункан взял перо и положил его в карман рубашки.

Кэйро наблюдала за игрой эмоций на лице Дункана. Она почти чувствовала, как ему не терпится взять Дилана на руки и крепко обнять его. Однако Дункан сдерживался, понимая, что пока для Дилана он чужой.

– А ты когда-нибудь бывал в пещерах? – спросил Дункан у сына.