— А я очень надеюсь, что именно таким и запомнят, - отвечает Аврора, когда схватка отступает. - Ты само очарование.

— Похожее на придурка. Эй, бабочка, я привез кубок, - торжественно шепчу ей в ухо.

И моя сумасшедшая жена бросается мне на шею, хоть со стороны это наверняка выглядит забавно: ее животик такой большой, что мешает дотянуться до моей шеи. Становлюсь на колени, давая взъерошить себе волосы, и, украдкой задрав ее розовую батистовую кофточку от пижамы, говорю прямо в пупок:

— Хватит мучить маму, гусенички.

Может, и выгляжу придурком, но мне правда плевать. Только идиоты стыдятся счастья.

Наши малышки - Э’ли и Со’ла - появляются в три и половину четвертого часа ночи, озаренные голубым светом полной, нереально чистой луны. У них темные глаза с обсидиановыми искрами и серебристый пушок на голове. И они совершенно точно самые очаровательные малышки на свете.

— И правда на гусениц похожи, - улыбаюсь во весь рот, словно коршун, нависая над кроваткой.

— Я бы сказала - на сморщенных личинок, - зевая, бормочет Аврора.

— Я запишу эти твои слова, - посмеиваюсь над ней, и замолкаю, потому что моя бабочка проваливается в сон.

И кстати, мы правда чумовая семейка. Почему? Потому что я забыл рассказать про ручного енота, двух кошек и сову.

— Эй, гусеницы, - я присаживаюсь к кроватке, откуда на меня смотрят две пары глаз на сморщенных личиках. - Я расскажу вам сказку, у которой обязательно будет счастливый конец…