— Сегодня пойдешь в этом, - «разрешает» он.

— Боги, королевское же великодушие! - вплескиваю руками и выплевываю ему в лицо выразительное тройное «ха, ха, ха». - У тебя уже закончился траур?

Напоминание о прошлом заставляет его поморщиться, но и только.

— Я оплачу самого лучшего пластика, Рора, и ты у меня снова засияешь, как звезда.

— Ты слышал, что я сказала? Или с возрастом стал не только забывчивым, но и глухим?

Он всегда злится, когда я напоминаемую ему о возрасте. Не мальчик уже, давно не мальчик, сорок пять, как никак, а это даже для долгожителей лунников далеко не юность. Будь он простым смертным, выглядел бы куда хуже, но его выдают лишь седина да морщинки, а так - «тянет» на тридцать с хвостиком.

— Поедешь на СПА-курорт, отдохнешь, погреешься на солнышке, пройдешь курс терапии - и через полгода вернешься на подиум.

Его безапелляционные попытки распоряжаться моей жизнью делают, наконец, свое черное дело. Потому что есть внутри меня кое-что похуже злости. И я точно знаю, что та сторона меня Шэ’ару точно не понравится.

Грациозно беру платье из его рук и отправляюсь в ванну.

— Узнаю мою послушную Рору, - слышу вслед его довольное бормотание.

Хорошо, мистер Богатая задница, будет тебе «покорная Рора».

 [1] Ар’сани - бабочка (из лексикона лунников)

Глава четвертая Ма’ну

— Между прочим, кто-то обещал мне романтический ужин, - не скрывая раздражения, заявляет Лили - моя теперешняя подружка. Она так старательно орудует ножом, пытаясь разрезать бекон, что я едва держусь, чтобы не сказать ей быть осторожнее и не распилить вместе с куском мяса и ни в чем не повинную тарелку. - А тут собралась вся столица. И журналисты на каждом углу.

Она, наконец, отрезает сочный ломтик, кладет его в рот и обводит зал кончиком ножа. Из всех моих цыпочек эта, кажется, единственная, кто не прется от общественного внимания и не любит огласки. А еще у нее черные длинные волосы и темные глаза. И она того же роста, что и Аврора Шереметьева - сто семьдесят три сантиметра. Я даже не пытаюсь убедить себя в том, что это случайность: я специально выбираю таких, похожих на нее. Мои фанатки в группах имени меня успели провести целое расследование по этому поводу, но теории множатся до сих пор. Само собой, единственно верного ответа там нет и быть не может. Ничто не связывает меня с ней. По крайней мере не там, где можно найти. Разве что кто-то изобретет сканер, способный считывать с живой плоти невидимые отпечатки.

Да, именно. Черная королева - мой личный нестираемый штрих код на коже. Она выжгла его своими демоническими фиолетовыми искрами глаз. И когда-нибудь я сделаю с ней тоже самое: отравлю собой, заклеймлю безответной любовью ко мне - и уничтожу безразличием.

Око за око, зуб за зуб.

— Ну вот, я же говорила, что прийти сюда было плохой идеей, - чуть не шипит Лили и выразительно зыркет куда-то мне за спину. - Солнышко пригрело, змеи вылезли из спячки.

Поворачиваю голову, хоть на самом деле мне все равно, чей визит ее так взбудоражил.

И натыкаюсь на нее: в темно-красном шелке, облепившем ее точеную фигуру, словно вторая кожа. Сердце точно пропускает пару ударов, потому что, блядь, как бы я ни хотел, как бы ни старался убедить себя в том, что она уже давно не тревожит мои мысли, одного взгляда достаточно, чтобы понять - ни хера подобного.

Это не любовь, это замешанная на ненависти и мести похоть. Болезненная страсть.

Мой, мать его, незавершенный гештальт.

И идет он под руку с другим.

Я быстро отворачиваюсь, потому что увиденное будоражит самые темные стороны моей души. Даже глаза прикрываю.

— Это ведь Черная королева? - переспрашивает Лили, как будто такому, как я, есть дело до всех на свете женщин.

На самом деле, я не держу в памяти ничего лишнего, строго контролируя все, что оседает на струнах воспоминаний. В конце концов, моя душа - не свалка, чтобы бросать туда всякий мусор, вроде имен подружек. И при таком подходе я вообще не должен ничего о ней знать, поэтому очень убедительно пожимаю плечами и беззастенчиво вру:

— Кто такая Черная королева?

Лили кривит губы и, хоть я не просил, начинает рассказывать всю подноготную Авроры Шереметьевой, откровенно преподнося некоторые факты ее биографии в дурном свете. Не думаю, что делает это нарочно, просто, как и многие женщины, тиражирует рожденные желтой прессой слухи. Я-то точно знаю, что Аврора никогда не была замужем за восточным принцем и избегала прессу вовсе не потому, что скрывала подробности громкого разрыва их отношений.

Чувствую себя полным идиотом: ужин только начался, официанты принесли приборы и заказ, а я только и думаю, как бы поскорее сбагрить Лили, сменить стол и со стороны наблюдать за роскошной бордовой бабочкой. Улучив момент, поворачиваюсь и скольжу по ней взглядом. Они сидят за столом друг напротив друга и выглядят полностью увлеченными беседой. Я смотрю ниже и замечаю, как моя неуловимая сучка очень даже не расслабленно шатает ногой под столом, и ее усыпанные стразами туфли на нереальных каблуках больше похожи на инструмент пытки. Задерживаю взгляд на кончике каблука и яйца болезненно сжимаются. Делаю себе зарубку в будущем, когда зараза будет у меня на поводке, присматривать, чтобы такие ходули она обувала только по моему желанию.

— Эй, Ма’ну! - раздаются щелчки пальцами и я, моргая, возвращаю взгляд на свою спутницу. - Только не говори, что и ты запал на эту безвкусицу.

Отвращением в ее голосе можно душить.

Я бы мог сказать, что безвкусица - это она. Бледная подделка, бесцветная копия Черной королевы. Все эти девочки только то и делают, что из шкуры вон лезут, лишь бы занять ее место на подиуме и в сердцах мужчин, но их даже не нужно ставить рядом, чтобы видеть очевидную разницу. А уж если вот так, практически лицом к лицу - это все равно, что искать сходство между бутылочным стеклом и лунным кристаллом.

— Как прошел твой день? - задаю самый бессмысленный из возможных вопросов.

— Ты спрашивал об этом пять минут назад, - злится она.

Мысленно даю себе крепкую оплеуху. Нет, блин, снова на это дерьмо я не клюну.

Я перевожу разговор в нейтральное русло, читай - делаю так, чтобы у Лили появилась бесконечная тема для болтовни. Теперь мне нужно просто кивать, улыбаться и между делом поддакивать, при этом необязательно даже вникая в суть слов. Когда она периодически что-то спрашивает, хватает бессмысленного «угу» или «конечно!», чтобы она почувствовала себя важной и интересной.

Как же примитивны все эти размалеванные куклы. И Аврора - лишь одна из них. Пустышка. Просто более красивая и дорогая. И неприступная, а потому - желаннее остальных.

Я мысленно воскрешаю в памяти все, что Сусанна о ней нарыла: живет одна в маленькой квартирке, чей адрес вбит в записную книжку моего телефона, вместе с номером ее мобильного и страницами в социальных сетях, которые либо удалены, либо заброшены. За время после аварии она отказалась от услуг своего агента, отклонила нескольких контрактов и всячески избегает всего, что связано с миром моды. А места, в которых бывает, можно пересчитать по пальцам одной руки. Столкнуться «случайно» в какой-то убогой качалке мы точно не можем, а если я заявлюсь в дешевый супермаркет, то сам не смогу убедительно сыграть удивление от встречи. Замкнутый круг, чтоб его.

Но кое-что я придумал, и сегодняшняя встреча очень на руку. По крайней мере теперь я точно вижу, что Аврора бросила не все свои старые привычки. Или, точнее будет сказать, не всех своих старых кобелей?

Мое внимание привлекает звонкий смех. Не могу удержаться и снова оборачиваюсь: Аврора сидит за столом, но на этот раз уложив на него ноги и жадно пьет шампанское прямо из бутылки. И все присутствующие, бросив дорогущие деликатесы, глазеют на нее, разинув рты. И моя спутница не исключение. Кажется, я единственный, кто не в шоке от происходящего, а просто наслаждается видом оголенных тонких щиколоток. Фантазия ныряет под ткань, поглаживает гладкую кожу, круглые колени, выше и выше, пока член болезненно не упирается в ширинку джинсов.

Ее спутник наклоняется через стол и что-то шепчет, багровея от злости. Аврора пожимает плечами, спускает ноги на пол и с видом прилежной ученицы выливает остатки шампанского в бокал. Встает, грациозно, походкой от бедра, обходит стол, поигрывая бокалом - и медленно, наслаждаясь процессом, выливает вино ему на штаны. Именно туда.

— Я не твоя игрушка, Шэ’ар, - читаю по ее губам. - Сам езжай на свои курорты. И будь добр, сделай себе пластику души, потому что она у тебя до омерзения безобразная.

Потом поворачивается в зал, театрально разводит руками и даже отвешивает неглубокий поклон. Извиняется, что представление окончено и даже не выглядит растерянной или испуганной. Сейчас здесь играет не Аврора Шереметьева, а девушка, покорившая подиум и сердца миллионов мужчин. И я невольно засматриваюсь на нее, забываю, кто она такая и какую роль сыграла в моей жизни. Просто любуюсь, чувствуя острую потребность спрятать этот бриллиант в витрину из хрусталя и держать там, где никто, кроме меня, не сможет его видеть.

Но тут в голову какого-то умника приходит «гениальная идея» заснять это все. Сверкает вспышка мобильной камеры - и Аврора столбенеет. Прикрывает лицо рукой, слеповато щурится и рыщет взглядом в поисках двери. На миг наши взгляды пересекаются, и я почти готов помахать ей рукой, но зараза меня не узнает. Только проносится мимо, оставляя после себя шлейф из убойной смеси жасмина и миндаля.

— Совсем с ума сошла, - вертит пальцем у виска Лили - и в этом жесте нет ничего, кроме огромного стоп-сигнала для меня. Не представляю себя рядом с самкой, которая использует такие примитивные жесты для выражения эмоций. - А еще делали заявления, что авария не отразилась на ее здоровье…