Отчего лишь этот человек способен лишить ее остатков благоразумия? Ведь он настолько жесток и опасен, что все в ней вопило: «Он уничтожит тебя!» Ноэль тщетно искала ответы на мучившие ее вопросы.

Она пришпорила лошадь. Поглощенная своими страданиями, Ноэль не замечала ни внезапного похолодания, ни зловеще помрачневшего неба. Только когда ледяная изморозь окутала ее со всех сторон, Ноэль вскинула голову и вспомнила о предостережении Куина. Слишком поздно вспомнила. Девушка натянула поводья, останавливая лошадь. Ноэль и ее кобыла очутились в непроницаемой вихрящейся серой мгле.

Девушка осмотрелась по сторонам, отчаянно пытаясь сориентироваться. Обрыв вроде бы остался справа? Или она сама того не сознавая направила лошадь в другую сторону? Куда же ей теперь ехать?

Словно чувствуя неуверенность всадницы, Каштановая Леди прижимала уши и нервно переступала на месте. Теплые клубы пара, вырывавшиеся из лошадиных ноздрей, смешивались с клубами тумана.

— Тише, девочка, тише. Давай попробуем вот так.

Они тронулись с места. Ноэль прижалась к шее, пробиравшейся сквозь мглу, лошади. С неба повалила холодная морось. Ноэль пришпорила упиравшуюся кобылу. Дождь тоже не предвещал ничего хорошего, но он, пожалуй, разгонит туман и поможет определить, куда же нужно ехать. Вскоре Ноэль промокла до нитки. От холода у нее зуб на зуб не попадал. Ладони окоченели и с трудом удерживали поводья. Ноэль пыталась шевелить пальцами, чтобы восстановить кровообращение. Она изо всех сил всматривалась в густой непроглядный туман, но едва различала нос Каштановой Леди — куда уж тут увидеть дом.

И тут вдруг ослепительно вспыхнула молния, небеса разверзлись, и на них обрушился проливной дождь. Раскат грома напугал лошадь; она мотнула головой, вырвав поводья из окоченевших пальцев Ноэль. Ноэль лихорадочно схватилась за мокрую гриву и в эту секунду небо прорезала очередная вспышка молнии.

Прежде тихая кобыла в ужасе поднялась на дыбы, вспарывая копытами низвергающиеся с неба потоки воды, а потом бросилась вперед, не обращая внимания на отчаянно цеплявшуюся за ее гриву девушку.

Дождь с силой хлестал Ноэль по щекам. Мокрые волосы били по глазам, пока она тщетно пыталась нашарить поводья. И тут очередной зигзаг молнии озарил пространство вокруг них голубоватым светом — Ноэль увидела, что их занесло на самый берег озера Равенсдейл. И ужаснулась.

Она едва успела набрать воздуха в грудь, когда ее с треском выбросило из седла, и Ноэль полетела в бездонную пучину. Ледяные волны сомкнулись над ее головой. Девушка бешено молотила руками, отчаянно пытаясь определить поверхность воды и вынырнуть. Наконец ей удалось поднять голову, и Ноэль заметила, как прямо перед ней промелькнула лошадь. Девушка из последних сил задергалась, страрясь удержаться на поверхности. Замерзшие пальцы коснулись, было, ноги Каштановой Леди, но тут же соскользнули, когда кобыла оторвалась от нее и инстинктивно поплыла к берегу.

Раз за разом Ноэль всплывала, но неумолимая бездна снова и снова затягивала ее вниз. Руки онемели от холода, но девушка продолжала бороться с кромешной тьмой, пока силы ее не иссякли. И тогда, вынырнув в последний раз на поверхность, она жадно глотнула воздуха, но вместо этого захлебнулась отвратительной водой.

Странная апатия охватила Ноэль, когда воды окончательно сомкнулись над ее головой. Она падала в недра горного озера. Ноэль больше не чувствовала своего тела, она была словно в бреду. Потоки воды подхватили ее волосы, разметав их вокруг ее головы подобно солнечному ореолу. Легкие жгло огнем, тело стало невесомым.

Ноэль смирилась с неминуемым концом.

И тут ей в ребра уткнулось что-то твердое… оно дергало ее… причиняло ей боль… не давало покоя… Тащило ее. Выталкивало наружу. На воздух. Священный, животворящий воздух.

Кто-то вытащил ее на берег и крепко держал, пока Ноэль рвало проглоченной водой.

Потом она потеряла сознание.

Глава 24

Она лежала на животе. Нагая. В тепле и безопасности. Жаркое оранжевое пламя полыхало за сомкнутыми веками. Мало-помалу, постепенно, обволакивающее тепло скрадывало лед из ее тела.

Что-то мягкое, наверное, полотенце, плавно двигалось по обнаженной спине. Верх. Вниз. Вдоль рук, по плечам, и снова вниз вдоль позвоночника, по бокам, лаская гладкие ягодицы, поглаживая длинные, стройные ноги.

Так нежно, так тепло. Ледяной ком внутри начал таять, всем существом она поглощала восхитительные нежные прикосновения и согревалась.

Кто-то горячий обхватил ее за плечи и осторожно повернул лицом вверх. Мягкая ткань прошлась по лицу, шее, добралась до грудной клетки, обвела ее груди, тронула соски, затем переместилась к плоскому животу, едва нажимая. Снова, жаркий сосед прикоснулся к ней, теперь к ее бедрам, разведя ей ноги, чтобы осторожно позаботиться о бедрах, коленях, икрах и каждом пальчике.

Во власти упоительной теплой истомы, она подняла одну руку, затем другую, наслаждаясь их легкостью и послушностью ее желаниям. Она вытянула руки над головой, выгибая спину, как довольная кошка под горячим летним солнышком.

Внезапно ласки прекратились. Она пролепетала что-то бессвязное, не слова, а гортанный тихий протест. Прозвучал тихий смешок, но осторожное обтирание не возобновилось, только теплое дыхание, раздразнившее соски до твердости, и горячая плоть, трущаяся о ее впалый живот, задевающая волоски на границе ее женственности.

Вдруг все закончилось.

Она снова застонала, выгибая спину, ища жаркое тело, протестуя…

Приглушенный хохоток. Одеяло поползло вверх по ее наготе.

— О, нет, не так. Высочество. Сначала открой глаза. Я хочу, чтобы ты бодрствовала, когда я занимаюсь с тобой любовью.

Его рука скользнула позади обнажённых плеч, приподнимая ее. Обжигающая жидкость выплеснулась на губы, на язык. Она закашлялась, когда расплавленный напиток попал в горло. Он опустил ее голову обратно на подушку, и ее глаза открылись.

Лежа подле нее, Куин оперся на руку, его неприкрытый торс отливал бронзой в свете от очага. Полотенце, которым он обтирал ее, валялось рядом. Он медленно отпил оставшийся коньяк, и посмотрел на нее сверху вниз, с ленивой улыбкой, скрывающейся в уголках подвижного рта.

— С возвращением.

Ноэль повернула голову и огляделась вокруг. Они лежали на мягком тюфяке перед очагом. Куин был обнажен, только его бедра прикрыты одеялом. Воспоминания нахлынули на нее: туман, гроза, озеро, ее отчаянная попытка ухватиться за лошадиную ногу, упущенная кобыла…

— Каштановая Леди цела? — озаботилась она.

— Чертовски целее, чем ты. Эта проклятая кляча чуть не убила тебя. Я тоже сглупил. Никогда не позволю тебе шляться одной. Он передвинулся, и странный серебряный диск, который он носил, отразил пламя. — Я пытался следовать за тобой, но потерял в тумане. Я знал, что ты поскакала в сторону озера. Просто удача, что я оказался там вовремя.

— Я сама виновата. Ты предупреждал, но я не обращала внимания, куда направляюсь. А затем буря напугала Каштановую Леди, и она понесла.

Куин заметил, что Ноэль задрожала.

— Вот, глотни еще коньяка.

Он снова помог ей приподняться. Когда он наклонил бокал у ее губ, немного жидкости стекло на щеку. Она отхлебнула, и он вновь уложил ее, наслаждаясь игрой света от очага на ее волосах. Маленькая янтарная капелька затаилась в уголке ее влажного рта. Медленно Куин наклонил голову и поглотил ее поцелуем.

Почти сразу он почувствовал, что Ноэль оцепенела под ним. Он отступил, прижав палец к ее губам, прежде чем она смогла запротестовать.

— Твое время истекло, Высочество, — сказал он хрипло. — Сейчас я займусь с тобой любовью.

Ее золотистые глаза заблестели от страха, и он заметил, как ее пальцы судорожно стиснули край одеяла, едва она осознала, что обнажена и абсолютно беззащитна перед ним.

Ее глаза метнулись к бутылке с коньяком в нескольких футах от нее.

— Нет, не в этот раз. Этой ночью в этой кровати останемся только мы вдвоем. Мужчина и женщина, жаждущие друг друга.

— Нет. — Пролепетала она. — Я…Я не хочу тебя.

С огненными бликами, танцующими в его глазах, он высвободил одеяло из ее сжатого кулачка и стянул к ногам. Затем коснулся ее лица и начал легонько разглаживать напряженные черты. Рот следовал за пальцами и наконец с нежной настойчивостью он вынудил ее раскрыть губы.

Ноэль вдохнула мужественный аромат, пригубила вкус бренди на его языке, щекой ощутила колкость щетины. Она было возмутилась своей наготой и вторжением в ее рот, но сладость этой атаки лишила ее слов.

Затем его рот начал путешествие от ее губ к изгибу плеча. Рука подкралась к обнаженной груди, обводя восхитительные окружности вокруг коралловой ареолы и слегка потеребив крохотный бугорок на вершинке.

Она застонала от ощущений, порожденных его прикосновениями, и услышала приглушенный возглас, низкий и гортанный. Он приподнял голову, пристально заглянул в ее глаза, суля и предвкушая. А потом его рот накрыл нежный розовый бутон, лизнул и сильно засосал, и принялся дразнить напрягшиеся вершинки по очереди, одну за другой, без устали и без пощады, пока ее голова металась из стороны в сторону по подушке.

И снова сдавленный крик, глухой и торжествующий. Был ли это смех? Страсть?

Куин еще раз властно поцеловал ее. Его рука двинулась по ее телу, ероша шелковистые волоски, теперь не останавливаясь, касаясь самых укромных уголков. Не пришлось раздвигать уже разведенные ноги.

Его тело накрыло ее, и она приняла его вес, предательские руки вцепились в могучие плечи. Ноэль пылала, ожидая, томясь, вожделея, пока его вздыбленное естество терлось у входа в сокровенные глубины.

— Открой глаза, — скомандовал он голосом неожиданно резким и хриплым. — Я хочу видеть тебя, когда возьму.