Ноэль услышала доносящийся снизу шум: Ньюкомбы высаживались из экипажа. Чтобы поддержать убывающую уверенность в своих силах, она стала мысленно перечислять свои достижения: ее манеры за столом безупречны; танцует она грациозно; может исполнить простую пьесу на фортепиано и изъясняется без акцента и грамматических ошибок. Правда, математика и шитье никак не давались ей, но, в конце концов, у любой благовоспитанной молодой девушки могут быть некоторые изъяны, а благодаря усилиям Констанс и мистера Холлингсуорта, их у нее совсем немного. Ноэль даже умела без труда поддержать вежливую беседу, хотя досадно было ограничиваться такими скучными предметы для разговора, как погода или последний роман миссис Рэдклифф[23], в то время как сама она с удовольствием обсудила бы более интересные темы.

Ноэль вздохнула при мысли о том, скольким вещам ей еще предстоит научиться; как хотела бы она сейчас свернуться калачиком в библиотеке, уткнувшись в какую-нибудь книгу из оставленного Перси списка. Вместо этого она медлит здесь, пытаясь найти в себе достаточно мужества, чтобы спуститься вниз. Ноэль подошла к зеркалу и критически осмотрела свои золотисто-каштановые волосы. Длины едва хватало, чтобы можно было слегка прихватить их сзади атласной лентой. Выбившиеся из прически пушистые локоны очаровательно обрамляли ее лицо. Нехотя она взяла узорчатую пейслинскую[24] шаль и накинула на плечи поверх прекрасно сидевшего на ней темно-зеленого кашемирового платья.

— Я готова, львы. — Печально улыбнувшись, Ноэль выскользнула из своей комнаты и приготовилась выйти на арену.


Роберту Ньюкомбу было скучно. К черту! Ни за что нельзя было поддаваться уговорам матери и сопровождать ее сегодня. Конечно, миссис Пэйл приятно его удивила, но даже этого было недостаточно, чтобы компенсировать треклятую поездку в экипаже, во время которой он был вынужден слушать непрекращающуюся болтовню матери и сестры. Проклятие! Как бы он хотел вскочить на коня и отправиться к ближайшему постоялому двору, где можно получить полную кружку эля.

Как только дверь в гостиную отворилась, все остроумные планы, как бы сбежать из дома миссис Пил, приходившие на ум мистеру Ньюкомбу, испарились моментально. Вошедшее создание было настолько восхитительным, что он мог только безмолвно созерцать ее стройную фигуру.

— Дориан! Входи, дорогая, познакомься с нашими гостями.

Создание очаровательно улыбнулось, когда миссис Пэйл представляла ее его матери и сестре. Потом она остановилась перед ним, их глаза оказались почти на одном уровне.

— А это сын миссис Ньюкомб. Мистер Ньюкомб, моя подопечная мисс Поуп.

Мечта подала руку и наградила его такой ослепительной улыбкой, что мистер Ньюкомб на какое-то время потерял дар речи.

— Мое восхищение, мисс Поуп, — он, наконец справившись с собой, принял ее руку и прикоснулся к ней губами.

Маргарет Ньюкомб сердито взглянула на брата. Вообразил себя эдаким светским львом только потому, что достиг совершеннолетия и имеет отдельное жилье в Лондоне. Вот если бы он мог видеть себя сейчас, когда он больше всего похож на влюбленного болвана! Она решительно встала у брата на пути, когда он попытался сманеврировать так, чтобы присесть на канапе рядом с мисс Поуп, и уселась там сама. Проигнорировав его гневный взгляд, она принялась ревниво изучать сидевшую рядом молодую женщину.

Миссис Ньюкомб, тем временем, с гордостью показывала Ноэль безвкусный рубиновый браслет с бриллиантами.

— Мой муж такой щедрый человек. В последнее время я хворала, и совершенно измучилась. Так вот, он посчитал, что это самое малое, чем он может меня подбодрить. Я вас уверяю, мисс Поуп, одышка — первый признак чахотки. И это ужасно меня пугает.

Обратив внимание на красноватый цвет ее лица, Ноэль предположила, что женщина скорее всего слишком туго затягивает корсет, но благоразумно промолчала.

— Мисс Поуп, насколько я понял, вы большую часть своей жизни провели в Индии! — мистер Ньюкомб воспользовался возникшей паузой, чтобы вмешаться в беседу.

— Да, это так. Пока не скончались мои родители.

— Какое несчастье, — миссис Ньюкомб сочувственно поджала губы.

Но ее сын не дал матери возможность принять участие в разговоре.

— Скажите, как вам жилось в Индии? — спросил он.

— А вам приходилось бывать там, мистер Ньюкомб? — невинно поинтересовалась красавица.

— Нет, не посчастливилось.

— Тогда позвольте мне рассказать вам об этой стране, — обезоруживающе улыбнулась она, от чего он почувствовал некоторую слабость в коленях. Очарованный ее безупречными чертами, мистер Ньюкомб внимал, как она описывала обстановку в Кашмире и страшную нищету Калькутты.

Наконец, миссис Ньюкомб решила, что молчала достаточно долго:

— Скажите, мисс Поуп, а как вам понравилось в Англии теперь, когда вы здесь?

— В основном, мои ожидания оправдались, миссис Ньюкомб, — коротко ответила Ноэль.

— О-о-о, — только и смогла произнести Милдред Ньюкомб и оскорбленно засопела. Очевидно, она была недовольна тем, что кто-то, долго проживший среди дикарей язычников, так легкомысленно пренебрегает королевством Его Величества.

Ноэль торжествующе смотрела на женщину, сознавая, что та раздосадована ее ответом. Своенравный озорник в ней подстрекал продолжить:

— Бесспорно, я нашла ее именно такой, как и мечтала — почти что рай, драгоценный камень в оправе серебряного моря. Как только я ступила на английский берег, подумала: эта благословенная земля, этот мир, это королевство — это есть Англия![25]

Она мило улыбнулась всем Ньюкомбам и скромно сложила руки на коленях.

Констанс чуть не поперхнулась чаем. Маленький чертенок! Она же процитировала Ричарда II, и никто из них даже не заметил.

Миссис Ньюкомб выглядела слегка смущенной.

— Несомненно, вы правы, мисс Поуп, — неуверенно пробормотала она.

В гостиной воцарилась тишина. Констанс поспешила прервать молчание:

— Скажите, мистер Ньюкомб, наслаждаетесь ли вы своим пребыванием в деревне?

— О да, очень, — он откликнулся с куда большим воодушевлением, чем мог бы наскрести полчаса назад, — в деревне всегда приятно, хотя я отдаю предпочтение городской жизни. Мисс Поуп, осмотрели ли вы какие-нибудь примечательные места в Лондоне?

Ноэль взяла чашку, отпила маленький глоточек и взглянула своими золотистыми глазами на молодого человека:

— Какие места вы имеете в виду, мистер Ньюкомб?

— Ну как же: Лондонский Тауэр, Гайд-парк, Оксфорд-стрит.

— Нет, — призналась она, — пока не довелось.

— Вы должны оказать мне честь позволить быть вашим проводником, — начал уговаривать мистер Ньюкомб, — Это прекрасный город…

— Вздор! — Миссис Ньбкомб резко оборвала сына. — Прекрасный город, вот уж действительно. Честное слово, я не понимаю, что ты находишь в этом городе. Я молюсь о том, чтобы ты, наконец, образумился и осел здесь, где тебе и место.

С удовлетворением Маргарет наблюдала за тем, как смущенно краснеет лицо ее брата.

— Ты же прекрасно знаешь, что приключилось с твоим отцом всего лишь месяц назад, когда он был в Лондоне. — Миссис Ньюкомб повернулась к Констанс и Ноэль с застывшим от негодования лицом. — Бедного человека обокрали во время прогулки по Пикадилли.

Глаза Ноэль широко распахнулись, и Констанс встревожено оглянулась на нее.

Миссис Ньюкомб кружевным платочком промокнула бисеринки испарины, выступившие над верхней губой.

— Я вижу, вы потрясены, мисс Поуп, что такие вещи случаются в нашей цивилизованной стране. Я вас уверяю, в Лондоне это совершенно обычное явление. Город наводнен коробейниками и попрошайками. Но самые ужасные, на мой взгляд, эти вечно снующие повсюду маленькие грязные оборванцы. Воришки, все они — воришки.

— Оборванцы? — Угрожающе процедила Ноэль. — Вы говорите о детях?

— Дети? — Пренебрежительно отозвалась миссис Ньюкомб. — Я не уверена, заслуживают ли они нарекаться этим словом. Да их людьми едва ли можно назвать, мисс Поуп. К тому же, они беспрепятственно везде носятся. Это позор. Любой здравомыслящий человек не может не признать, что этим заразным голодранцам не место среди нас, ведь от них только вред. Насколько было бы лучше, если бы их запирали в приютах или богадельнях. Быть может, для этих целей можно использовать даже тюрьмы.

— А вы не рассматривали возможность повешения? — Вставила Ноэль, приподняв изящно очерченную бровь.

Даже Милдред Ньюкомб пришла в замешательство:

— Но ведь… Я не думаю…

— О, успокойся, мама, — раздраженно проговорила Маргарет, — разве ты не видишь, что мисс Поуп смеется над тобой?

— Ну, право, Маргарет, она ничего подобного не делает! — воскликнул мистер Ньюкомб, пожалуй, с большей уверенностью, чем он чувствовал на самом деле.

В конце концов, Констанс решила, что все слишком далеко зашло.

— Я уверена, вы неверно поняли мою подопечную, дорогая. Позвольте, я налью вам еще чашечку чая. Маргарет, вы должны сказать мне, кто сшил для вас это платье. Готова поклясться, никогда не видела такое количество розовых оборок. Весьма необычно расположить их таким образом на талии.

Переключив свое внимание, миссис Ньюкомб и ее дочь пустились в увлеченное обсуждение последних творений своей портнихи, а мистер Ньюкомб, тем временем, съел четыре шоколадных печенья, завороженный профилем мисс Поуп.

Час, наконец, истек. Стоя рядом с Ноэль, Констанс махала рукой Ньюкомбам, удалявшимся в своем экипаже. Она заметила решительно сжатые челюсти Ноэль и теперь чувствовала облегчение, что оставшаяся часть визита обошлась без происшествий. Если не считать высказывания о детях, Ноэль была сама любезность. Очевидно, что она покорила Роберта и даже сумела вовлечь в беседу Маргарет. В целом, все прошло хорошо, и Констанс была довольна. И все же она не была вполне уверена в успехе, пока Милдред Ньюкомб, надевая шляпку, не прошептала Констанс, насколько это невероятно, чтобы кто-то, выросший в дикой стране, мог оказаться таким милым и хорошо воспитанным.