– Потерпи, моя хорошая. Сейчас это пройдет. А потом, уж прости, нам придется снова надеть веревку, но я сделаю так, что она больше не будет так сильно стягивать руки. А платье придется снять, я дам тебе вместо него свое. Оно, конечно, не такое модное, как это, но зато шерстяное, теплое.

Эдит отошла, порылась в шкафу и вытащила из него красное платье.

– Вы живете в этом доме, Эдит? – спросила Рэнди.

Пожилая женщина посмотрела сначала на дверь, затем на окно и лишь после этого вернулась к стулу, на котором сидела Рэнди.

– Да, – шепнула она, помогая Рэнди одеться, – только это не дом, а скорее потайная берлога. Я переехала сюда недавно, всего пару недель тому назад, а до этого жила в Шотландии, в Хайленде, у своей сестры Мег. А затем его светлость прислал мне письмо, и я поняла, что пришло время платить долги.

– От кого было письмо?

– От его светлости герцога Мейдстоуна, от кого же еще? Но хватит болтать, миледи. Я слышу, что Найджел уже возится по ту сторону окна. Позвольте, я расчешу вам волосы и провожу обратно в постель, пока он нас не застукал. С Найджелом всегда нужно быть начеку.

Эдит накинула веревку на запястья Рэнди, отвела ее на кровать, и здесь, откинувшись на пыльный матрас, Рэнди смогла вновь обдумать то, что ей стало известно всего лишь за один последний час. Ее душил гнев от сознания того, что Амелия и Найджел оказались виновниками стольких несчастий в ее жизни. Это они убили отца, вынудили ее саму покинуть Индию, покушались на жизнь ее бабушки. Сколько же преступлений оказалось за душой этой парочки! Кроме того – в этом Рэнди теперь не сомневалась, – это именно они стреляли в Джеймса тогда, возле театра. Неужели ей не удастся вывести негодяев на чистую воду?

Глядя в потрескавшийся потолок, чувствуя, как у нее снова начинает болеть голова, Рэнди подумала с отчаянием:

«Что я могу сделать в таком состоянии? Глупо даже думать о побеге, когда у тебя скованы ноги. Но даже если бы они были свободны, меня все равно шатает от слабости».

О том, что она произносит свои мысли вслух, Рэнди догадалась только тогда, когда услышала тихий голос Эдит:

– Это все от лауданума, миледи. Они вас отравили, но это пройдет. Нужно только немного потерпеть и подождать. А я прослежу за тем, чтобы впредь они ничего вам не подсыпали. – Она провела ладонью по лбу Рэнди и добавила: – Теперь вам лучше поспать. А когда вы проснетесь, я приготовлю для вас бульон и чай с мятой. Проверенное средство.

Эдит ушла, а Найджел продолжал возиться за стеной, заколачивая окно, но Рэнди постаралась не слышать его и сосредоточиться на мысли о Джеймсе. Ведь вскоре после похищения ей удалось установить с ним мысленную связь, пускай и ненадолго. Кто знает, быть может, ей удастся сделать это еще раз?

И Рэнди, закрыв глаза, принялась призывать любимого:

«Джеймс, ты слышишь меня? Мне нужна твоя помощь».

* * *

Джеймс, сидя на кипе сена и притопывая от нетерпения ногой, сказал, обведя взглядом конюшню:

– Не помогает, Абу, не помогает. Я сделал все, как ты написал в письме, приехал сюда, в Фоксвуд, но в поисках Рэнди не сдвинулся ни на шаг. Быть может, я делаю что-то не так?

Абу заложил руки за спину и вздохнул:

– Такие вещи непредсказуемы, господин, но мне кажется, что вы слишком нервничаете. Это мешает вам установить связь с моей госпожой.

– А как я могу не нервничать? С момента похищения Рэнди прошло восемнадцать часов. Когда я в последний раз слышал ее, она страдала от слабости и боли. А потом ее голос становился все тише и наконец совсем пропал. Черт, никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.

– Может быть, вы не можете услышать ее потому, что она…

– Нет, ни слова больше, Абу! – закричал Джеймс, вскакивая на ноги. – Рэнди жива. Если бы она умерла, я почувствовал бы это. Сердцем почувствовал бы.

Абу улыбнулся и положил руку ему на плечо.

– Конечно, она жива. Просто она может сейчас спать – ведь ее отравили, вы помните?

Джеймс покачал головой и снова опустился на кипу сена.

– Прости меня, Абу. Я действительно немного не в себе. – Он вытащил карманные часы, щелкнул крышкой, посмотрел на циферблат и нетерпеливо воскликнул: – Ну, когда же вернется Ксавьер с Зидрой?

– Кайра сказала мне, что Зидра всю прошлую ночь вела себя беспокойно, и Ксавьер решил ее хорошенько выгулять.

– Зидра чувствует, что ее хозяйка попала в беду, – кивнул головой Джеймс. – Я верю, что она поможет нам отыскать Рэнди.

Старый индус удивленно посмотрел на него и улыбнулся.

– В чем дело, Абу? Ты не веришь?

– Я не сомневаюсь в способностях Зидры, господин. Меня поражают перемены в вас самом. Умение читать чувства другого человека. Мысленная связь на расстоянии. Загадочные свойства животных. Всего несколько месяцев тому назад вы рассмеялись бы, услышав нечто подобное, теперь вы в это верите. Искренне верите, надеюсь. А если это так, то вы проявляете просто невероятную для европейца способность воспринимать восточную мудрость.

В этот момент на конюшне появился Ксавьер, ведущий на поводке Зидру. Огромная полосатая кошка упруго ступала на своих мощных лапах, рассекая воздух хвостом, играя мощными мускулами. Ксавьер привязал к столбу конец поводка, повернулся к Абу и заговорил с ним на языке жестов.

– Ксавьер говорит, что Зидра ни в какую не желала возвращаться сюда, – перевел Абу. – Все время тянула на восток. Вы понимаете, что это означает?

Джеймс кивнул, приблизился к тигрице и сказал, наклоняясь к ее уху:

– Теперь жизнь твоей хозяйки зависит только от тебя. – Зидра подняла голову и, не мигая, уставилась в лицо Джеймса, внимательно прислушиваясь к его словам. – А теперь нам пора в путь. – И, повернувшись к Абу, Джеймс добавил: – Принесите вместе с Ксавьером из дома все необходимое и седлайте лошадей. Мы выезжаем. А я пока побуду с Зидрой.

– Но уже вечер, господин, – возразил индус. – Не лучше ли будет дождаться утра?

– Нет. Сейчас полнолуние, и это будет нам только на руку.

Оставшись на конюшне один, Джеймс опустился на колени рядом с тигрицей, и та уткнулась ему в ладонь мокрым холодным носом, продолжая ритмично рассекать хвостом воздух.

– Ты знаешь, что с Рэнди случилась беда, правда, девочка? – прошептал Джеймс, поглаживая Зидру по голове. – И тоже, как я, волнуешься за нее. С прошлой ночи я не могу установить с ней связь, но знаю, что ей сейчас больно и страшно одной.

Зидра негромко зашипела, уставилась в глаза Джеймса своими янтарными глазами, и в тот же момент в голове у него прозвучал голос.

«Джеймс, ты слышишь меня? Мне нужна твоя помощь».

Джеймс радостно улыбнулся, прикрыл глаза и мысленно произнес:

«Да, любимая, я слышу тебя. Как ты? Где тебя искать?»

И тут же услышал ответ:

«Мне лучше, но я не знаю, где я. Какой-то старый дом. Поблизости должны быть люди. Найджел забил окно, и я ничего не вижу».

«Найджел – это человек, который похитил тебя?»

«Да. Найджел Рейнольдс. Он убил моего отца. Он служил лейтенантом в Калькутте».

Джеймс едва не перебил Рэнди, желая напомнить о том, что этот же человек покушался и на ее собственную жизнь, но решил подождать с этим разговором.

«Рэнди, мы отправляемся искать тебя. Скажи, Найджел действует в одиночку? Ему никто не помогает?»

«Только его сестра, Амелия Уэнворт. Будь осторожен, Джеймс, она очень опасна. Это она пыталась отравить Нана, а теперь собирается убить и меня, сразу после того, как…»

Их необыкновенная связь резко прервалась, и Джеймс нетерпеливо воскликнул про себя:

«Рэнди, не уходи. Где ты, Рэнди? Что случилось?»

Но ответа он не получил.

Подождав немного, Джеймс поднялся на ноги, отвязал Зидру и легонько шлепнул ее по мохнатому боку.

– Поднимайся, девочка. Пора. Рэнди ждет нас.

Когда они вышли из ворот конюшни, солнце уже садилось за темневшим на горизонте лесом.

21

– Просыпайтесь, миледи, прошу вас. Опасность у порога, и нам нельзя терять ни минуты.

Рэнди слабо пошевелилась, стараясь сбросить с себя тяжелый, липкий сон. Разлепив глаза, она увидела свет горящей свечи, и он показался ей таким болезненно-ярким, что она вновь опустила веки. Голова у нее кружилась, во рту пересохло, язык казался шершавым, словно терка.

– Воды, – прошептала она. – Ради всего святого, воды.

– Сию минуту, миледи, – отозвался женский голос. – Позвольте только старой Эдит помочь вам сесть, иначе вы обольетесь.

Вода была тепловатой, но тем не менее показалась Рэнди божественным нектаром. Жадно напившись, она облизнула пересохшие губы и спросила:

– Что со мной было, Эдит?

– Это все проклятый бульон. Амелия забрала у меня кружку и что-то в нее подсыпала. Вы не помните, как я пыталась выбить ее у вас из рук?

Рэнди вяло порылась в своем затуманенном мозгу и наконец вспомнила:

– Да, конечно. Вы пытались выбить у меня кружку, а Амелия замахнулась и назвала вас растяпой. Она больно ударила вас, Эдит?

– Пустяки! От одной пощечины мне ничего не сделается. Если бы в комнате не было Найджела с пистолетом наготове, я бы сумела ответить Амелии, но увы… – Эдит принялась развязывать веревки, стягивавшие руки Рэнди, то и дело оглядываясь при этом на дверь. – Амелия спит в другой комнате, а Найджел в гостиной, на диване. Я должна вывести вас отсюда, пока они не проснулись.

– Но где мы вообще находимся, Эдит? – спросила Рэнди, потирая виски чуть дрожащими пальцами. – Ведь я даже этого до сих пор не знаю.

– Мы в Фавершеме, миледи. В домике, который завещал мне барон Рейнольдс за долгую верную службу его семье.

Несмотря на сильную головную боль, Рэнди смогла припомнить свой разговор с бабушкой – как давно это было! – и сказала: