За его грехи. Его отец, очевидно, верил, что Морган пошел на это потому, что боялся потерять наследство. Наверное, герцогу никогда и не придет в голову, что он согласился жениться, все еще питая слабую надежду добиться если не любви, то хотя бы уважения отца. Но эта мысль никогда не придет ему в голову.

А Морган отказывался признаться самому себе, что не жалеет об этом шаге, — даже если Каролина сознательно заманила его в ловушку с помощью Ферди. Он не мог бы сказать, что любит ее. Он категорически отказывался ее любить.


Морган стоял перед высоким зеркалом, наблюдая, как Симмонс сдувает незаметные пылинки с его великолепного темно-синего костюма.

— Вы прекрасно выглядите, ваша светлость. Настоящий жених. Могу я поздравить вам и пожелать семейного счастья?

Морган окинул лакея уничтожающим взглядом:

— Я думал, вы дорожите местом, Симмонс.

Лакей дважды поклонился:

— Так оно и есть, ваша светлость, я им дорожу.

Морган поправил манжеты и отошел от зеркала.

— В таком случае, Симмонс, запомните: не нужно, чтобы моя женитьба стала известной в Лондоне, куда мы отправляемся вскоре.

— От меня об этом не услышит никто, сэр, я обещаю.

Морган кивнул, вышел из комнаты и по коридору направился к лестнице. Церемония должна была состояться в гостиной. Летиция Твиттингдон и Фредерик Хезвит будут свидетелями со стороны жениха и невесты. Моргану это даже нравилось, поскольку придавало всему вид фарса, чем и было на самом деле.

Он не спрашивал согласия Каролины, даже не искал встречи с ней в последние десять дней. Они вообще не виделись с тех пор, как герцог объявил о предстоящем бракосочетании. Это произошло за ужином, и Морган, не дожидаясь реакции девушки, бросил на стол салфетку и вышел из комнаты. Часом позже он покинул «Акры» и вернулся только сегодня утром, за три часа до церемонии.

Ему до сих пор трудно было поверить, что он участвует в этом безумии. Неужели он был таким слабым и бесхребетным? Зная, что отец его ненавидит, он все же женится на Каролине Манди в надежде завоевать расположение этого человека? Хуже того, он непрестанно думал о сегодняшнем вечере, когда они с Каролиной останутся одни в его комнате и он сможет завершить то, что начал тогда на одеяле.

Чем подкупила его эта вспыльчивая девочка-сирота, что в ней притягивало и воспламеняло его? Ее честность, граничившая с грубой откровенностью? Причудливая смесь невинности и сурового жизненного опыта? Ее ранимость? Ее проницательные зеленые глаза? Или то, как она обнимала его, дрожа под ним и шепча: «Я люблю вас. Я очень вас люблю»? Неужели он так нуждался в любви? Ведь он прекрасно обходился без нее все эти годы.

Он обернулся на какой-то странный звук и увидел Летицию Твиттингдон, выглядывающую из-за двери, ведущей в соседнюю комнату — в ту самую, где будет спать сегодня его покорная жена. Если он позволит ей заснуть.

— В чем дело, мисс Твиттингдон? — мягко обратился он к пожилой даме, отметив, что ее волосы изменили цвет.

К несчастью, они были теперь голубыми.

— Могу я поговорить с вами, ваша светлость? — спросила она, приглашая его в соседнюю комнату.

— Конечно. — Вздохнув, Морган последовал за ней. Он был готов заняться чем угодно, лишь бы оттянуть неизбежную свадебную церемонию.

Комната была завалена цветами — розами, лилиями, ветками сирени. Синими и красными, желтыми и белыми. Вазы всех мыслимых размеров и форм заполняли комнату. Стоял терпкий удушливый запах.

— Вы довольны, ваша светлость? — спросила Летиция. — Это небесный сад. Бетт помогла мне. Чудесное местечко для счастливой совместной жизни моей дорогой Дульцинеи и ее Дон Кихота.

— Боже милостивый, — пробормотал Морган, с трудом скрывая отвращение, затем быстро улыбнулся: — Спасибо, мисс Твиттингдон. Вы проделали… удивительно плодотворную работу, Я уверен, что Каролина очень довольна.

— Не будем о ней говорить. Каролина ведет себя как упрямая проказница. Даже не хочу говорить вам о тех неприятностях, которые она мне причинила за последние дни; она отказывается меня слушать, когда я пытаюсь рассказать ей о первой брачной ночи. И говорит всем, что этот брак — не ее идея. Но сейчас она одевается с помощью Бетт и скоро спустится вниз. Дульцинея — это совсем другое дело.

— Мисс Твиттингдон, — осторожно обратился к Летиции Морган, отметив, что его собеседница все глубже погружается в мир иллюзий, — Каролина и Дульцинея — это одно и то же лицо.

Она отвергла это утверждение взмахом руки.

— Так-то оно так, но я предпочитаю Дульцинею. Она несравненно более податлива и послушна. Каролина Манди теперь все реже проявляет свой характер, она даже стала говорить языком, подобающим леди. Если не считать того, как она отзывается о вас, ваша светлость. Тут сказывается пагубное влияние этой ужасной ирландки. Но замужество все изменит. Вы сумеете все это исправить. Маленький, прекрасный ребенок, которого вы будете холить и лелеять, все изменит. Дети — это, знаете ли, необычайно важная сторона жизни. Вы должны подарить Дульцинее ребенка — много детей. Когда у вас есть дети, которых вы любите, вы никогда не попадете в Вудвер.

— Уверен, что вы правы, мисс Твиттингдон, — заявил Морган, заметив, что в глазах у Летиции стоят слезы. Должно быть, он судил о ней слишком поверхностно, считая, что она просто жалкая эксцентричная старая дева, хотя и безобидная. Возможно, нелишне будет поручить его агенту в Лондоне навести справки о ней и об инфернальном Лоуренсе. — Не пора ли нам спуститься вниз?

— Через секунду, ваша светлость. У меня должен быть цветок в волосах. Белый подойдет, как вы думаете? Нет, белый — это символ чистоты. Лучше розовый. Я выбираю розовый цветок. Ах, у меня слишком мало волос, чтобы в них удержался цветок. Не думаете ли вы, что живые тюрбаны причиняют массу неудобств?

Морган беспомощно развел руками, не находя ответа на вопрос собеседницы.

— Вы можете засунуть его за ухо, — предложил он наконец, чувствуя, что у него начинает болеть голова.

— За ухо или…

— Ферди! — Морган резко обернулся и увидел карлика, прислонившегося к дверному косяку, который был одет в великолепный темный костюм, необычайно похожий на костюм Моргана, как если бы Ферди тоже был женихом, только в миниатюре. — А я думал, что ты давно внизу, опекаешь невесту, глядя на нее влюбленными глазами.

— Позвольте вам заметить, мисс Твиттингдон, вы выглядите как картинка, — сказал Ферди, оттолкнувшись от дверного косяка и входя в комнату. — Правда, настоящая картинка. Вы согласны, ваша светлость? Каролина просит вас, Летиция, спуститься вниз; она, собственно говоря, послала меня за вами. Почему бы вам не пойти прямо сейчас, а я тем временем провожу его светлость вниз, в гостиную. Мы ведь не хотим, чтобы он потерялся, не правда ли?

Мисс Твиттингдон внезапно приложила руку ко рту, словно забыла о чем-то важном, затем быстро проскользнула мимо Ферди, направляясь к двери. В последний момент она повернулась и сообщила:

— Я собираюсь наплакать целое ведро слез во время церемонии. Это будет великолепная шутка! — Затем она поспешила в комнату Каролины, крича по пути: — Я иду, моя драгоценная Дульцинея! Я иду!

— Ее башка кишит летучими мышами, — сухо заметил Ферди, выбирая цветок и вставляя его в петлицу сюртука. — Я до сих пор не могу понять, как вы согласились взять ее в Лондон, упорно отказывая в этой чести мне. Если кто-нибудь и может испортить вам игру, так это добрая старая Летти. Не подумайте, что я жалуюсь, высокочтимый господин жених, я и так поеду в Лондон. — Он выпятил грудь, вздернул подбородок и подмигнул Моргану. — Я всегда знал, что мне это удастся — не мытьем, так катаньем.

— Поздравляю вас, — насмешливо отозвался Морган, жалея, что Ферди так мал и он не может отколотить его. — Ты хотел поговорить со мной? Только не уверяй, что хочешь проинструктировать меня насчет супружеских обязанностей.

Ферди улыбнулся; он не выглядел счастливым.

— Я никогда не осмелился бы на это. Нет, я собираюсь поговорить с вами совсем о других вещах, хотя мне очень не хочется этого делать. — Когда он бросил на Моргана взгляд снизу вверх, улыбка на его лице окончательно увяла, сменившись выражением любопытства. — Сейчас вы просто ненавидите Каро, не правда ли? Вы ненавидите ее за то, что она рассказала мне про вашу прогулку в полях.

— Я ни к кому не питаю ненависти, Ферди, — ответил Морган, не желая показывать карлику, что он угадал. — Это чувство непродуктивно. Я просто делаю то, что должен делать.

— Допустим. Но я должен сообщить вам кое о чем до брачной церемонии. Видите ли, Каро не сказала мне ни слова о том, что вы с ней делали. Я был в кабинете, когда она зашла туда с вами, чтобы выяснить отношения.

Морган поклонился карлику:

— Прими мои извинения, Ферди, за то неблагоприятное мнение, которое я имел о тебе последние дни. Ты достойный человек.

— Вы мне не верите? — Ферди сделал шаг вперед и сжал кулачки. — Как вы можете не верить мне? Я был там, клянусь! Я спрятался за шторами в оконном проеме. Я… я прятался там все время, с тех пор как вы запретили мне входить в кабинет без спроса. Я не могу войти… если я уже там. Я говорю вам истинную правду. Каро не говорила мне ничего!

— Что, конечно, объясняет, почему ты посчитал необходимым объявить герцогу, что я скомпрометировал Каролину, учитывая, что ты любишь эту девушку и желаешь ее для себя. Что-то у тебя не сходятся концы с концами. Я тоже умею быть наблюдательным, Ферди. Теперь Каролина для отвода глаз кричит на каждом углу, что она категорически против нашего брака. Хотя это замужество даст ей титул и богатство, какие ей и не снились. И — мы чуть не забыли — этот брак обеспечивает и тебе пожизненное пропитание и навсегда освобождает от страха перед Вудвером. Не сомневаюсь, что она тебе это пообещала в награду за то, что ты прибежишь к моему отцу с той басней о моем надругательстве над ней. Так в чем же дело, Ферди? Ведь все получилось так, как вы задумали. Или Каро начала беспокоиться, что я на этот раз на законных основаниях воспользуюсь ее телом? Несомненно, теперь эта мысль тревожит ее. Не потому ли она послала тебя сюда? Но она немного опоздала. Я не верю ни тебе, ни ей.