Онория не сводила с него глаз.

— В парке?

— Где же еще?

Онория посмотрела на свое письмо, в котором тщательно старалась скрыть правду. Время для признаний еще не настало: она сама не знала, чего хочет.

— Не могли бы вы написать адрес на моем письме, пока я переоденусь?

Девил кивнул. Онория прошла мимо него и, не оглядываясь, удалилась в спальню.

Она вернулась через десять минут, облаченная в изящное платье из саржи. Девил стоял у окна, заложив руки за спину. Его длинные пальцы сжимали письмо. Услышав шаги, он обернулся и, как обычно, окинув ее с ног до головы взглядом собственника.

— Вот ваше письмо. — Он передал ей конверт несколько театральным жестом. Онория взяла его, тут же обратив внимание на надпись, стоявшую в уголке. Она готова была поклясться, что тот же прямой размашистый почерк украшал и послание, адресованное Селестине.

— Идемте. Письмо отправит Уэбстер.

Шагая по длинным коридорам, Онория вдруг нахмурилась: модистка до сих пор не прислала счет! А платья доставили чуть ли не неделю назад.

Вручив письмо Уэбстеру, они отправились в парк. Слиго снова устроился на запятках. По дороге ничего интересного не произошло. Они, как и в прошлый раз, кивали и улыбались знакомым. Присутствие Онории в экипаже герцога уже не вызывало большого интереса.

Когда они миновали место главного скопления карет, Онория переменила позу и мрачно посмотрела на Девила.

— Как они отреагируют, узнав, что свадьбы не будет? Она думала об этом последние три дня. Девил ответил не менее мрачным взглядом.

— Вы выйдете за меня замуж.

— А если нет? — упрямо возразила Онория. Выражение лица Девила в этот момент ничем не отличалось от ее собственного. — Пора бы вам призадуматься. — Светские люди подчас ведут себя так злобно и мстительно! До разговора с леди Осбэлдстон она видела в Девиле только своего противника, считала его неуязвимым для стрел ненависти и насмешек. Но старая дама заставила ее взглянуть на ситуацию иначе. — Я много раз предупреждала, что не собираюсь менять свое решение.

Девил вздохнул и ответил сквозь зубы с плохо скрытым нетерпением:

— Онория Пруденс, мне наплевать, что скажут другие. Меня интересуете только вы, и я хочу услышать от вас лишь одно слово — «да». Что же касается нашей свадьбы, то она более вероятна, чем поездка в Каир. Не говоря уже о вашем паломничестве к Великому Сфинксу.

Судя по его интонации, тема была исчерпана. Онория вздернула подбородок и окинула высокомерным взглядом ни в чем не повинных прохожих.

Угрюмое молчание длилось до тех пор, пока они, сделав поворот, вновь не вернулись на главную аллею. Искоса взглянув на окаменевшее лицо Девила, Онория вспомнила слова леди Осбэлдстон: «Пусть у вас все будет ладно». Но возможно ли это?

— Толли умел скрывать свои чувства? — вдруг спросила она как бы невзначай и тут же почувствовала на себе испытующий взгляд Девила, но из упрямства не стала поворачивать голову. В следующее мгновение их экипаж подкатил к обочине и, покачнувшись, остановился. Слиго слез с запяток и побежал к лошадям.

— Подержи их и подожди нас здесь. — Отдав этот лаконичный приказ, Девил спрыгнул на землю, помог спуститься Онории, а потом взял ее под руку и повел в сторону от дороги.

— Куда мы идем? — спросила она, придерживая рукой шляпу.

— Куда-нибудь, где можно спокойно поговорить.

— По-моему, вы утверждали, что Слиго наполовину глухой?

— Он — да, зато другие слышат хорошо. — Девил недовольно посмотрел на группу молодых людей, расположившуюся поблизости. Но по мере их удаления от дороги толпа редела. — Кроме того, Слиго все знает о Толли и нашем расследовании.

Онория грозно прищурилась… и снова широко раскрыла глаза от удивления: впереди виднелась глухая тропинка, почти скрытая кустами рододендронов.

— Кажется, вы изъявляли намерение соблюдать правила приличия.

— В тех случаях, когда это возможно, — проворчал Девил, увлекая ее на тропинку. Там, за завесой густых зарослей, он резко остановился и развернул Онорию к себе. — Ну? Какого черта вам надо знать, умел ли Толли скрывать свои чувства?

Онория смело встретила его взгляд. Какой же он высокий и широкоплечий! Случайный прохожий заметит в лучшем случае только край юбки, а ее и не видно будет за этой мощной фигурой.

— Так он умел или нет? — спросила она, задрав подбородок повыше.

Взгляд кристально ясных глаз Девила стал острым, как нож хирурга. Его челюсти сжались.

— Толли не стал бы лицемерить даже ради спасения собственной жизни. Он так и не научился этой премудрости, — грозно прорычал Девил.

— Хм. — Онория задумчиво смотрела на кусты рододендронов.

— Почему вы спросили об этом?

— Просто я… — бойко начала она, но осеклась, сраженная суровым взглядом Девила. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, и все же страх удалось преодолеть. — Я просто подумала, что это интересно: Толли провел свой последний вечер с братом и сестрами, причем был в отличном настроении.

Высказавшись, Онория принялась разглядывать блестящие зеленые листья рододендронов.

— Вот как? — Девил удивленно посмотрел на нее.

Онория кивнула. Наступило молчание. Она ждала, не поворачивая головы и едва осмеливаясь дышать. Наконец, испустив вздох, исходящий из самой глубины души, Девил взял ее за руку и увлек за собой.

— Хорошо, расскажите мне, что вы узнали? — спросил он, шагая по тропинке.

Не слишком вежливое приглашение к сотрудничеству, но Онория решила, что и так сойдет.

— В среду на балу близнецы упомянули о том, как прошел их последний ужин с Толли. — Она передала все подробности их беседы. — У меня создалось впечатление, что они были очень близки и хорошо понимали друг друга. Если бы Толли был чем-то взволнован и старался скрыть это, они все равно заметили бы.

— Верно. — Девил кивнул. — Нюх у них не хуже, чем у таксы. — Он скривил губы. — Дядя Артур говорил мне, что Толли ужинал с ними. Ему показалось, что он вел себя несколько отчужденно. Но я забыл, как молодые люди реагируют на своих отцов. Возможно, дело только в этом.

Он умолк, продолжая медленно шагать по извилистой тропинке. Онория тоже решила помолчать: пусть обдумает услышанное. Она наслаждалась, ощущая исходящую от него мужскую силу. Как это сказала Луиза? Девил всегда готов прийти на помощь. Весьма приятное качество, следует признаться.

Заросли рододендронов закончились, тропинка перешла в широкую дорогу.

— Ваша информация существенно сужает поле поисков.

— Если Толли узнал что-то и решил отправиться к вам за советом, то это произошло уже после того, как он поужинал со своими родными… В чем дело? — спросила Онория, заметив, что Девил поморщился.

Он посмотрел на нее, поджав губы, словно взвешивая, стоит ли говорить дальше.

— Слуга Толли уехал в Ирландию, мы не успели с ним поговорить. Он-то, разумеется, знает, куда еще его хозяин заходил в тот вечер. — Онория хотела что-то сказать, но Девил перебил ее: — Да, мы ищем его. Этим занимается Демон.

Онория огляделась: по дорожке прогуливалась целая толпа нянечек и гувернанток, сопровождавших своих подопечных.

— Куда мы попали? Девил остановился.

— Эта часть парка отведена для детей. Кусты рододендронов отгораживают их от любящих мамаш. — Он уже повернулся, направляясь в обратный путь, но тут раздался душераздирающий вопль.

— Деви-и-л!

Все головы разом повернулись в их сторону, на лицах нянечек выразилось явное неодобрение. Девил как раз вовремя раскрыл объятия: в то же мгновение маленький Симон повис на своем кузене.

— Привет! Вот уж не ожидал увидеть здесь тебя!

— А я — тебя, — откликнулся Девил. — Поклонись Онории Пруденс.

Симон послушно исполнил приказ. Онория улыбнулась ему, отметив раскрасневшиеся щеки и сверкающие глаза мальчика, и удивилась тому, как быстро дети оправляются от горя. Вслед за Симоном к ним подошли две женщины с близнецами, маленькой Мэри и Генриеттой. Девил представил своей спутнице миссис Хаулингс, нянечку малышей, и мисс Притчард, гувернантку близнецов.

— Мы хотели воспользоваться погодой, — пояснила миссис Хаулингс. — Скоро начнется пора дождей и туманов.

— Да, разумеется.

Онория увидела, что Девил отвел Симона в сторонку. Угадать тему их разговора было несложно. Вынужденная довольствоваться обществом няни и гувернантки (очевидно, это было сделано специально), она обменивалась с ними вежливыми, но ничего не значащими фразами с легкостью, выработанной долгой практикой. От ее внимания не ускользнуло и то, что близнецы с надеждой взирали на Девила и его будущую невесту. Но она была благодарна уже за то, что они не задали вслух мучающий их вопрос.

Сквозь тучи пробились солнечные лучи, дети оживились и начали плести венки из маргариток. Маленькая Мэри, чьи пухлые пальчики не могли справиться с тоненькими стебельками, уселась рядом с сестрами на траву. Ее большие голубые глаза сначала остановились на трех женщинах, болтающих поблизости, потом на Девиле, который все еще разговаривал с Симоном. Наконец девочка взяла свою куклу и поковыляла к Онории, смешно передвигая крепкие ножки.

Онория заметила это лишь в тот момент, когда ее пальцев коснулась маленькая ручка. Она удивленно посмотрела вниз. Мэри улыбалась — открыто и доверчиво, все сильнее сжимая ручонку, потом малышка оглянулась на своих сестер и… прижалась к ногам Онории.

Той пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы как ни в чем не бывало продолжать разговор с миссис Хаулингс и мисс Притчард, как будто она не чувствовала прикосновения горячей нежной ладошки и приятную тяжесть крошечного тельца. К счастью, собеседницы знали Онорию не настолько хорошо, чтобы обратить внимание на ее слишком уж безразличное выражение лица.