- Просто ты вырастила ужасную альтруистку, которой хочется помочь всем и каждому, - чуть улыбаюсь, чтобы разрядить обстановку и мне удается.

- Да уж, в тебе есть это качество, - смеется мама и, приподнявшись, тянется к расческе на тумбочке. - Всегда самопожертвенно лезла помогать там, где даже не просили. Садись, а то за ночь высохнут и превратятся в колтуны, - кивает она мне и я послушно сажусь на кровати, поджав под себя ноги.

В детстве всегда любила, когда мама причесывала мне волосы. Это был своеобразный ритуал единения и семейной любви.

- Максимилиан, может быть, и хороший человек, но он не надежный, - проводя расческой по моим волосам, приговаривает мама. - Вспомни сколько раз он впутывал Эдгара в неприятности, пока тот учился в университете. Мы с папой приложили достаточно усилий, чтобы позволить ему уехать учиться заграницу, как он мечтал. Но там он познакомился с Максимилианом и его компанией, сдружился, и началась череда бед. Вечеринки, пьяные приводы, драки в общежитии… Всегда попадался наш Эд, потому что не был настолько проворным в этих делах. И все с подачи Майера, тот даже не скрывал, что это он был подстрекателем и организатором безобразий. Гордился… Ужас, как я сочувствую его отцу!

Смотрю в окно на огни ночного Франкфурта и в памяти всплывают слова Макса про то, что я и родители не все знаем о брате. И момент, когда после пьяного дебоша, Майер напомнил Эду про реакцию на алкоголь…

- Мам, а что если на самом деле Эд все это вытворял? А Макс его прикрывал, - спрашиваю я и с нетерпением жду ответа.

- Нет, Эдгар не мог творить подобное безрассудство, - насмешливо, но в то же время уверенно отвечает мама. - Он всегда был очень честным и послушным парнем. Для него нарушение каких бы то ни было правил - табу. Даже по сей день он собран и очень аккуратен как в действиях, так и в мыслях. Так что даже не думай плохого о брате, это все Майер. Яблоко раздора, прости Господи… Все проблемы только от него, как с Эдом, так и с тобой.

На душе снова тяжелеет и комок подступает к горлу. Мне не нравится, что по отношению к Максимилиану мама так критична. Будь ее воля, она бы его во всех бедах обвинила, мне кажется.

Проведя с ним рядом чуть больше суток, я увидела под мажористой оболочкой честного человека. Того, который решил пожертвовать собственным благополучием ради меня, когда пошел и признался родителям в обмане. Мне до боли хочется верить, что Макс не так плох, как мама считает. И доказать ей это кажется мне первостепенной необходимостью.

Я не выдерживаю, поворачиваюсь к маме лицом.

- Но ведь я тоже, по вашему мнению, была хорошей девочкой. Послушной, честной, но соврала обо всем этом! - смотрю маме в глаза и приподнимаю брови.

- Но опять же, не по своей прихоти, - спокойно отвечает она и встает с кровати, отложив расческу. - Спокойной ночи, дорогая. Тебе завтра рано вставать, билет на самолет уже заказан.

Она обнимает меня, мягко целует в щеку и покидает номер, оглянувшись напоследок у двери. Казалось, что она что-то хочет сказать еще, но… увы.

Забираюсь под одеяло и беру в руки телефон, чтобы поставить будильник. В мессенджере висит несколько сообщений от Лики, последнее из которых: "Как с Майером?".

Читать эти смс почему-то не хочется, ведь мне нечего ей сказать. Более того, я даже себе сейчас не могу сформулировать внятный ответ на этот вопрос. Сплошные противоречия и помойка из мыслей. Ах да, еще тоска. Она душит меня похлеще удавки, но я не понимаю почему именно сейчас.

А может не хочу понимать? - проносится мысль в голове ровно перед тем, как я проваливаюсь в сон.

35

В аэропорту меня встречает Эдгар. Обнимаю брата и понимаю, что по нему уже успела знатно соскучиться.

- Как ты? - спрашиваю у него. И в этом вопросе куда больше, чем желание справиться о его настроении и ситуации на работе.

- Все хорошо, - спокойно отвечает брат и забирает из моих рук чемодан, загружая его в такси. - Неловкая ситуация с родителями, да? Макс сказал, что пытался все разрулить, лишь бы тебе не подпортили жизнь. Как прошло на самом деле?

Смотрю на брата и просто пожимаю плечами. Серьезно, я не знаю как прошло. Вообще мой приезд в Германию из-за проницательности Генриха Майера кажется бестолковым. Макс в результате все равно либо женится поневоле, либо останется без наследства.

- Он что-то сделал не так? - хмурится Эд, пристально всматриваясь мне в глаза.

- Нет, - непроизвольно улыбаюсь, вспоминая. - Границы приличий были возмутительным образом нарушены, но не стерты окончательно, - цитирую брату Джейн Остин.

- Макс сказал, что перевел тебя на индивидуальный план по твоей просьбе и его практику в лаборатории ты можешь пройти за пару дней, не растягивая ее на две положенные недели, - продолжает говорить брат и в груди появляется странное чувство радости, оттого что я увижу Майера на практике. Но оно тут же меркнет, когда брат договаривает фразу до конца. - Тебя буду курировать я, потому что наш занятой профессор по приезду мчится на какой-то важный семинар.

Киваю и всю оставшуюся дорогу мы больше не касаемся темы Майера. Дом встречает меня едким запахом вермишели быстрого приготовления и тонной уличной грязи в прихожей, заметенной шваброй под коврик. Укоризненно смотрю на Эда и тот лишь разводит руками в стороны:

- Без тебя мы, как без рук!

- Я заметила.

Брезгливо кривлю губы, когда замечаю на барной стойке фантики от протеиновых батончиков, смятую упаковку чипсов и кожуру от банана. Уже почерневшую такую, заветрившую - она тут явно не первый день.

Хотите загадить весь дом за пару дней? Позовите двух холостых мужиков. Мне кажется Яна и Эда смело можно звать на съемочную площадку экологического постапокалипсиса - они превратят в помойку это помещение моментально.

- Я не буду это разгребать, ты же понимаешь? - поворачиваюсь к брату и слышу под ногами хруст крошек.

- Знаю, - смеется он. - Иди отдохни после перелета, а мы приведем все в порядок. Просто как-то… ну… руки не доходили, - чешет затылок Эд, видимо только сейчас осознавая масштаб работ.

Поднимаюсь наверх и стучу в комнату Яна.

- Даже не встретишь, не обнимешь любимую сестренку? - усмехаюсь, приоткрывая дверь. Брат стоит на полу в упоре лежа, тяжело дышит и нехотя поднимает на меня голову. - Ах, да, отжимания же важнее сестры...

- А тебе это правда нужно? - выгибает бровь младший, сдерживая улыбку, и поднимается на ноги. Отряхивает руки и одергивает борцовку.

- Не помешает, - фыркаю я и Ян моментально сгребает меня в объятия. - Как ты тут, совсем в крота превратился? - окидываю взглядом комнату, шторы которой открываются, разве что, по праздникам.

- Ага, разве что не ослеп и Дюймовочкой не обзавелся, - усмехается он.

- Не удивилась бы и этому… Меня не было два дня, а вы уже почти превратили дом в бомжатник.

- Ой, ну прям уж, - ухмыляется Ян.

Хочу сказать ему что-то еще, подарить привезенный из Германии подарок, но меня отвлекает вибрирующий в кармане телефон. На экране высвечивается улыбающаяся фотография Лики, а вот с лица Яна тотчас эта улыбка утекает.

- Ладно, пойду отдохну, - только и удается буркнуть мне, перед тем как выйти из комнаты.

И так каждый раз. Он не простил меня за то, что поверила ей, а не ему. Их расставание с Энжи воткнуло нож в наш семейный гобелен и знатно подрезало связующие нити.

Проходя мимо гостевой комнаты снова ощущаю прилив грусти. Какого фига вообще?! Качаю головой, заставляю себя вытряхнуть эти глупости, и захожу к себе. Ложусь на кровать и перезваниваю подруге.

- Ты дома?! Почему не отвечаешь?! Рассказывай! - тут же сыпется на меня из трубки уйма вопросов.

- Все было зря, нас быстро раскусили и Макс не стал брыкаться, - отвечаю я непринужденно.

За все время полета я хорошенько обдумала, что сказать друзьям, посвященным в эту тайну притворства. Такой ответ кажется самым простым и не вызывающим тонны вопросов.

36

Прошла уже неделя с моего возвращения, я выполнила практику в лаборатории с Эдом, осталось лишь оформить отчет. Еще мы снова ходили в клуб с группой - в этот раз наше выступление было еще более провальным и по большей части из-за меня.

Во мне словно что-то потухло после той поездки. Фитиль погас и все кажется каким-то серым, недостойным моих эмоций.

Каждый день, просыпаясь утром, я как бы невзначай спускаюсь в гараж и проверяю его на наличие красной феррари. Тачка на месте, а значит Максимилиан еще не вернулся из Германии и не приезжал собирать свои вещи из нашего дома.

Порой ловлю себя на мысли, что жду его появления в нашем доме. Реагирую на каждый звонок в дверь, подрываясь с места, чтобы увидеть кто там пришел. Это глупость какая-то, но все мое нутро яростно требует встречи с Майером.

Успокаиваю себя тем, что мы расстались не на самой удачной ноте, как будто не до конца выговорились друг другу. А еще, одна из возможных причин моего странного ожидания то, что мне интересен факт - появится ли на его пальце обручальное кольцо, подтверждающее брак с Ингрид. Почему-то это заботит меня куда больше наших недосказанностей и заставляет заметно нервничать.

Когда пролетает последняя неделя, отведенная для практики, и завтра уже должны начаться лекционные занятия - я не выдерживаю. До этого ни разу не спрашивала брата о Максимилиане, чтобы не выдавать своего интереса, но тут просто странно: машина у нас, его тоже не было, как так?! Ну не уволился же он...

- Эд, а что слышно о Максе? - как бы между делом, за завтраком спрашиваю я.

- А что о нем должно быть слышно? - непонимающе поднимает на меня взгляд брат. - Нашел жилье на длительный срок где-то недалеко от центра, работает, сдает документацию… Что конкретно тебя интересует?