– С трудом верится, мама, – пробормотал Хью.

Графиня посмотрела на сына с упреком.

– Ты зря так со мной… Да, признаю, вначале я заблуждалась и потому уговаривала тебя прекратить за ней ухаживать. И я была не права, когда недостаточно тепло приняла ее. – Графиня невесело усмехнулась. – Ты оказался мудрее меня, и поэтому я горжусь тобой.

Хью вновь посмотрел на жену. Она слушала леди Клапем с улыбкой на лице. Леди Джорджиана перебила леди Клапем каким-то замечанием, и все трое рассмеялись. Лицо Элизы светилось счастьем. Возможно, высшее общество никогда не признает ее красавицей, но Хью вдруг поймал себя на мысли, что сам он считал ее таковой. И красота эта была переливчатой, как ее платье. Она проявлялась в том, как смеялась Элиза; том, как вздымалась ее грудь; в том, как вспыхивал ее взгляд, когда, подняв глаза, она замечала, что он на нее смотрит. И в такие мгновения он уже не мог отвести от нее глаз, а все, что ее окружало, становилось размытым и зыбким. Хью смотрел на жену словно влюбленный мальчишка, и улыбка не сходила с его губ. Какое-то время Элиза все еще улыбалась, а потом неожиданно подмигнула – озорно и дерзко, и ему вдруг ужасно захотелось подхватить ее на руки и унести туда, где им никто бы не мог помешать, и там он зацеловал бы ее до полусмерти, чтобы ей впредь неповадно было дразнить и искушать его на людях.

И еще ему хотелось радостно смеяться.

Да, он женился необычайно удачно. Даже если когда-то ее выбрал не он, сейчас из всех на свете женщин он хотел только одну – свою жену. Именно с этой мыслью Хью и направился к ней через зал.

Элизе подумалось, что она спит или, возможно, грезит наяву. Но, как бы там ни было, сон ее был сказочно хорош. Те самые матроны, что не удостаивали ее и взглядом во время недоброй памяти первого сезона, сейчас щедро одаривали ее приветливыми улыбками. Джорджиана, которая водила ее по салону, словно козу на веревочке, конечно же, знала всех этих почтенных особ и, судя по всему, пользовалась их расположением. Высокий статус подруги никогда не вызывал у Элизы сомнений, но все же видеть это воочию было очень приятно. Возможно, определенную роль сыграл и ее новый статус – статус графини Гастингс.

Леди Клапем похвалила ее наряд, а леди Рейнольдс пригласила ее на чай. Кто-то еще – Элиза запамятовала – восхищался ее драгоценностями. Для того чтобы запомнить имена и титулы всех ее новых знакомых, нужно было иметь феноменальную память.

Когда леди Сидлоу отвела Джорджиану в сторонку, Элиза осталась наедине с леди Горенсон. Хозяйка салона – необычайно радушная и приветливая, – познакомила Элизу еще с несколькими гостями, но Элиза, опасаясь, что все имена окончательно смешаются у нее в голове, испытала облегчение, увидев, что Хью идет к ней. Впрочем, продвигался он медленно, поскольку ему то и дело приходилось останавливаться, чтобы обменяться несколькими фразами со знакомыми. Как оказалось, пребывание в обществе могло быть весьма утомительным…

– А вот и тот, о ком вы скорее всего наслышаны, – бодро вещала леди Горенсон, и Элиза мысленно встряхнулась, возвращаясь к реальности, – если, конечно, еще не успели лично познакомиться с мистером Бенвиком. Насколько я понимаю, в скором времени вы станете родственниками, верно?

Элиза повернула голову в ту сторону, куда кивком указала хозяйка дома, и увидела Реджинальда Бенвика. Надменно поджав губы, он стоял с выражением отчаянной решимости на физиономии. Бенвик уже успел сделать глубокий вдох, готовясь сказать что-то, очевидно, не слишком приятное, но Элиза не дала ему такой возможности.

– Мне кажется, что вы ошибаетесь, леди Горенсон, – сказала она тихо, но внятно. – У меня нет желания знакомиться с этим господином. – С этими словами Элиза развернулась и пошла прочь, с гордо поднятой головой.

Леди Горенсон поспешила следом за гостьей.

– Боже мой, леди Гастингс, я в шоке! Ведь ходят слухи, что они с леди Эдит помолвлены!

Элиза остановилась, прикоснулась к плечу хозяйки и проговорила:

– Надеюсь, я могу доверить вам нечто очень личное, леди Горенсон, – в ответ хозяйка дома с энтузиазмом кивнула. В глазах ее блестело любопытство. Элиза же осмотрелась и, убедившись, что их никто не подслушивает, добавила: – Бенвик действительно бывал с визитами у леди Эдит, но оказалось, что он совершенно не подходит ей, и Гастингс ему отказал.

Глаза леди Горенсон полезли на лоб.

– Как же так? – пробормотала она. – Он ведь вполне приличный…

Элиза деликатно, одной лишь мимикой, дала понять, что не согласна с этим утверждением. Леди Горенсон, понизив голос до шепота, доверительно сообщила:

– Я слышала про какие-то неурядицы у лорда Ливингстона. А что вы об этом знаете?

– Насколько я понимаю, – ответила Элиза, – финансовое положение отца мистера Бенвика весьма шаткое, и мистер Бенвик, похоже, добивался благосклонности леди Эдит лишь в надежде заполучить огромное приданое.

– Но она всем говорила, что любит его! – шепотом воскликнула леди Горенсон.

Элиза прикусила губу.

– Бенвик обманом заставил ее так думать. И разве можно ее не любить? Эдит такая милая, такая преданная… За такую жестокость я никогда не смогу его простить, и у меня нет ни малейшего желания знакомиться с ним. Меня утешает только то, что Гастингс вовремя понял, с кем имеет дело, и теперь отказал мистеру Бенвику от дома. Но вы никому не должны об этом рассказывать, – поспешно добавила Элиза, словно случайно проболталась. – Я не желаю зла ни мистеру Бенвику, ни его родственникам. Я готова забыть о его существовании – при условии, что он не причинит Эдит больше зла, чем уже причинил.

– Конечно, я буду молчать, – вытаращив глаза, прошептала леди Горенсон. – Я и подумать о нем такое не могла…

– Вы ведь понимаете, почему мы не хотим об этом говорить, – прошептала в ответ Элиза. – Только ради Эдит.

– Разумеется, я все понимаю! – заверила хозяйка.

Элиза с благодарностью ей улыбнулась и повернулась навстречу спешившему к ней мужу. Колени у нее дрожали, и она решила, что будет лучше, если предупредит Хью о том, что сделала. Однако не успела она ступить и двух шагов в его сторону, как оказалась лицом к лицу с Эдит – бледной как полотно.

Элиза остановилась. Ноги отказывались ее держать, а сердце бешено колотилось. «Только не это!» – мысленно воскликнула она.

– Вы сказали леди Горенсон, что мистер Бенвик – охотник за приданым? – еле слышно прошептала Эдит.

Элиза прикусила губу, лихорадочно придумывая, что на это сказать. Увы, в том, что имело отношение к Эдит, она всегда делала неверный выбор…

– Видите ли, леди Горенсон собралась нас представить друг другу, а я не могу даже рядом с ним стоять после того, что он сделал, – проговорила Элиза. – Вот и пришлось выкручиваться…

– Но почему? – Недоумение Эдит не было наигранным.

– Порядочные люди так себя не ведут, – заявила Элиза.

– Но… Но я… – Эдит нахмурилась и покачала головой. – Скажите, почему?..

Элиза прикоснулась к плечу девушки и тихо проговорила:

– Не важно, чем он оправдывает свой поступок. Тому, как он повел себя с вами, нет оправданий. И не важно, кто та девушка, чьи чувства он растоптал, – вы или другая. Грубость и жестокость никогда не украшали мужчину.

– Никогда, – эхом откликнулась Эдит. Губы ее дрожали. – Спасибо вам, – очень тихо добавила она и, ни слова больше не говоря, вернулась к подругам, с которыми до этого беседовала.

Судя по шепоту и взглядам, что бросали девушки в ее сторону, разговор шел о том, как Элиза воздала должное обидчику.

– Что-то случилось? – тихо спросил Хью, с нежной уверенностью любящего мужа обняв ее за талию.

Одно его прикосновение уже пускало сердце Элизы в радостный галоп.

– Нет, ничего, – ответила она, подняв глаза на мужа. – Если не считать того, что я дала понять леди Горенсон, что мистер Бенвик – беспринципный охотник за приданым, а ты, раскрыв его истинные намерения, отказал ему от дома.

– Что?.. – изумился Хью.

– А Эдит случайно подслушала, – продолжила Элиза, бросив взгляд в сторону золовки.

Как раз в этот момент Эдит подняла глаза, и взгляды их встретились. Причем Эдит, перед тем как отвернуться, кивнула ей с благодарностью. Элиза невольно расплылась в улыбке, а Хью смотрел на нее во все глаза.

– Надеюсь, я не… – изобразив скорбную мину, сказала Элиза.

– Нет-нет, – перебил ее муж. – Я думаю, ты сделала как раз то, что нужно. К тому же мистера Бенвика принимать в нашем доме теперь действительно не будут. Так что ты ни в чем не погрешила против истины.

Элиза снова улыбалась. Вообще-то она и не ожидала, что он будет недоволен ее поступком, но как же приятно, когда твоим действиям дают заслуженно высокую оценку, особенно в тех случаях, когда слышишь похвалу от человека, чьим мнением безмерно дорожишь.

– Я понятия не имел, что здесь сегодня будет Бенвик, – пробормотал Хью, окинув взглядом зал. – Знаешь, я должен ввести мать в курс дела. Заодно спрошу, не хочет ли она вернуться домой.

– А тебе не кажется, что нам следует остаться? – спросила Элиза.

– Остаться? Чтобы Бенвик снова обидел Эдит?

– Остаться, чтобы твоя сестра, воспользовавшись случаем, всем вокруг показала, что она по нему не сохнет.

Элиза еще раз взглянула на Эдит та весело смеялась на какое-то замечание одной из своих подружек, – но Хью, продолжая хмуриться, проворчал:

– Мне тут не нравится.

Элиза тоже предпочла бы поехать домой: в нарядном, но переполненном зале было жарко и душно, к тому же из всех гостей она хорошо знала только Джорджиану, а та как раз куда-то отлучилась, – но у Элизы не выходили из головы слова подруги: «Если ты хочешь заставить сплетников замолчать, то бегство не лучшая тактика». И действительно, сильный убегать не станет: сильный ведет себя как хозяин положения. Именно так и старалась себя вести Элиза – как будто была храбрее королевы амазонок и хладнокровнее канатоходца. Судя по всему, ее тактика имела успех. Так что было бы глупо уйти сейчас, растеряв добытое преимущество.