Кэролайн Линден - Невеста для графа

Бенвик болезненно поморщился.

– Если вы одумаетесь, вы знаете, где меня найти, – добавил Хью. – Желаю вам приятно провести время, мистер Бенвик. Не дожидаясь ответа, он вышел на улицу.

На свежем воздухе Хью сумел наконец собраться с мыслями и трезво оценить ситуацию. Было ясно: надеяться на прозрение Бенвика по меньшей мере наивно. Он бросит Эдит – как пить дать. И можно было лишь надеяться, что у мальчишки хватит такта сделать это наименее болезненно. Хотелось верить, что он найдет возможность сообщить об этом Эдит лично и наедине. Впрочем, судя по сегодняшнему поведению Бенвика, на его деликатность не следовало рассчитывать. Что ж, если так… «Придется мне самому все рассказать Эдит», – решил Хью. Да, он сделает это. Даже если сестра за это возненавидит его.

Возвращаясь домой, Хью думал о том, как было бы приятно поужинать с Элизой наедине, а потом всю ночь заниматься любовью. И было бы очень хорошо, если бы вот этим самым вечером какой-нибудь другой юнец вскружил Эдит голову и она забыла Бенвика. Возможно, им всем следовало срочно перебраться в Розмари. Там, в Корнуолле, наверняка найдется пяток-другой достойных молодых джентльменов, которые сочтут приданое в десять тысяч фунтов вполне достаточным. Впрочем, пяток не потребуется: достаточно и двоих одного для Эдит, другого – для Генриетты.

Переступив порог дома, Хью оказался в настоящем бедламе. Вилли отчаянно лаял, а Элиза, стоя на коленях, вцепилась в него изо всех сил, не давая двинуться с места. Эдит же, вся дрожа, сидела на корточках на лестнице, держась за стойку перил.

– Вилли, тихо! – крикнул Хью.

Пес тут же прекратил лаять, и Элиза, воспользовавшись моментом, подхватила его на руки и помчалась на кухню. Хью бросился к Эдит. Обняв дрожащую как осиновый лист сестру, он принялся гладить ее по волосам, бормоча что-то ласковое.

– Он такой громкий… – стуча зубами, пробормотала Эдит. – Зачем она привезла его сюда?

– Я должен был тебя предупредить, – гладя сестру по спине, произнес Хью.

За всеми своими заботами он и в самом деле забыл подготовить домочадцев к Вилли. Впрочем, они и Элизу встретили без восторга.

– Хью, дорогой… – Эдит с мольбой посмотрела на него своими ясными, полными слез глазами. – Пусть она отвезет его обратно в Гринвич, хорошо? Ненадолго. Как только я выйду за Регги, она сможет привезти его обратно.

Будь проклят Реджинальд Бенвик!

– Не беспокойся, мы что-нибудь придумаем, чтобы вы с псом не встречались, – пообещал Хью.

В этот момент в холл вбежала вторая сестра – смертельно бледная, с глазами как блюдца.

– Генриетта, мама дома? – спросил Хью.

Девушка кивнула и побежала за матерью, но оказалось, что та уже спускалась в холл.

– Ах, мама!.. – Эдит бросилась матери на шею.

Хью со вздохом прикрыл глаза, не в силах смотреть, как сотрясались в рыданиях хрупкие плечи Эдит.

– Что случилось, моя драгоценная? – ласково спросила Розмари.

Эдит обернулась и посмотрела на брата. Глаза ее покраснели от слез.

– Мама, я ходила в гости к леди Харлоу и Миллисент, а потом, когда я пришла домой и сняла шляпку… этот пес на меня набросился!

– Набросился? – в ужасе воскликнула Розмари.

Хью снова вздохнул и спросил у сестры:

– Что именно он сделал?

– Он выбежал… и прыгнул на меня, – ответила Эдит дрожащим голосом. – Он вцепился в мою сумочку и попытался вырвать у меня из рук. И хотел меня укусить!

– Он не пытался вас укусить, – возразила Элиза, входя в холл. – Вилли не кусается.

Глаза Эдит вновь наполнились слезами.

– Но он хотел меня укусить! Он хватал зубами одежду и лаял как цербер! И еще…

– Так он тебя укусил или нет? – перебил сестру Хью.

Если пес действительно кого-то укусил, ему тут не место, как бы Элиза ни была к нему привязана.

– Он пытался!

– Мне так жаль… – чуть не плача, пробормотала Элиза.

Обнимая старшую дочь, Розмари повернулась к невестке и сказала:

– Эдит в детстве укусила собака. Ваша собака, возможно, и не причинила ей вреда, но очень напугала.

– Мы с Элизой придумаем, как сделать, чтобы пес к тебе не приближался, Эдит, – проговорил Хью.

«Ты предатель», – взглядом сказала ему сестра.

Розмари повела Эдит наверх, а за ними молча последовала Генриетта. Хью посмотрел на жену и поманил к себе.

Элиза тотчас подошла к нему, и Хью, ни слова не говоря, увлек ее в ту самую утреннюю комнату. Закрыв дверь, он обнял жену, а она судорожно вцепилась в его сюртук. И лишь сейчас Хью осознал, что Элиза напугана не меньше Эдит.

– Вилли не хотел ее укусить, не хотел… – повторяла она, уткнувшись лицом в грудь мужа. – Ему приглянулась ее сумочка. – Элиза отстранилась и показала ридикюль Эдит – необычайно яркое изделие из бирюзовой парчи с отделанным бахромой донышком и украшенной блестящими камешками ручкой из плетеной тесьмы. Бахрома частично пострадала от зубов Вилли.

– Это его не оправдывает, – проворчал Хью.

– Конечно, нет! – воскликнула Эдит. – Вилли вел себя из рук вон плохо! Я лишь хотела сказать, что он не пытался ее укусить и не нападал на нее. Ему была нужна лишь эта сумочка!

– Да, знаю…

В очередной раз вздохнув, Хью уселся на диван. Немного помедлив, Элиза присела рядом с мужем, обняла и спросила:

– Дорогой, что случилось? Я заметила, что ты пришел расстроенный.

– С чего ты взяла? – Хью улыбнулся.

– Ну… я догадалась. А тут еще и Вилли… Мне очень жаль, что так получилось. Не понимаю, как случилось, что дверь оказалась незапертой.

– Мне надо было предупредить Эдит, – пробормотал Хью. – И я должен был заранее объяснить тебе, почему Вилли надо держать от нее подальше.

– Я и так не позволяла ему бегать по дому. Генриетта сказала, что Эдит в детстве укусила большая собака.

– Как приятно… – пробормотал Хью, закрыв глаза (Элиза массировала плечи, и ощущение было божественным). – Значит, Генриетта тебе об этом рассказала?

– Ну да. Ей захотелось поиграть с Вилли. Она любит собак, но ей никогда прежде не доводилось с ними близко общаться. Генриетта видела, как хорошо умеет вести себя Вилли.

– Он должен вести себя еще лучше, когда рядом Розмари и Эдит.

– А почему твоя мать не любит собак? – осторожно спросила Элиза.

Хью почувствовал нежное прикосновение ее губ к виску. Открыв глаза и внимательно взглянул на жену. Ее глаза лучились добротой и участием.

– После того укуса у сестры на ноге остался шрам. Мать тогда ужасно испугалась, что она получит заражение крови и умрет. Рана на ноге и впрямь долго не заживала.

– И по этой причине твой отец изгнал из поместья всех собак, – пробормотала Элиза. – Что ж, его можно понять.

– Генриетта тебе и об этом рассказала? – удивился Хью.

Элиза кивнула.

– Да, рассказала. Расстаться с Вилли навсегда у меня не хватит духу, но я знаю человека, который легко находит общий язык с собаками и который любит Вилли, и пес отвечает ему взаимностью. Это Ангус – сын нашего главного конюха. Я могу написать отцу и попросить его прислать Ангуса к нам. Не думаю, что папа мне откажет. Если, конечно, ты не станешь возражать.

– Разумеется, не стану! – воскликнул Хью. – Отличная мысль, леди Гастингс!

Элиза радостно улыбнулась и проговорила:

– Мне очень хочется понравиться твоим сестрам. И если бы не Вилли… Знаешь, когда Эдит выйдет замуж, мы можем отправить Ангуса обратно в Гринвич, если больше не будем нуждаться в его услугах.

Хью вздрогнул, словно его окатили ледяной водой. Увы, замужество Эдит сорвалось, и все это дело не стоило ни потраченного времени, ни нервов, ни усилий. Было бы лучше, если бы он уделял больше времени собственному браку, который с каждым днем устраивал его все больше.

– Дорогая, довольно об этом. Лучше скажи: ты подумала, каким образом занять своего мужа по-настоящему полезным делом?

– Пожалуй, – сказала Элиза, выгибаясь навстречу его губам. – Сегодня я трудилась над планом переустройства этой комнаты, а вскоре, надеюсь, смогу показать мой план Розмари.

Хью одобрительно кивнул. Пусть переустраивает – только бы это помогло им с матерью наладить отношения.

– А может, тебе пора подумать и о своем муже? – Хью накрыл ладонью грудь жены.

– Ах, дорогой, о нем я думаю целыми днями, – прошептала Элиза, задыхаясь от возбуждения. – Если бы я не заставляла себя думать об обоях и обивке, я бы зачахла от тоски.

Хью ответил ей хриплым смешком. Он не переставал удивляться, как сильно жена его возбуждала.

– А ты думал обо мне? – Она поцеловала его в шею.

– Да. – В данный момент ни о чем и ни о ком, кроме Элизы, он думать не мог. – Жаждал с тобой встретиться.

– Позволь мне утолить твою жажду, – прошептала она, расстегивая его брюки.

– Леди Гастингс, – задыхаясь, пробормотал Хью, – где вы научились этому?

– От Софи. – Элиза трогательно покраснела. – Вам нравится, милорд?

Вместо ответа Хью взял ее прямо на диване. Все получилось сумбурно и слишком быстро закончилось, но, обнимая Элизу, все еще сотрясаемую дрожью, граф думал, что ему чертовски повезло с женой.

Элиза спустилась к завтраку с самым решительным настроем.

Как и в прошлый раз, она услышала голоса, доносившиеся из столовой, и так же, как и тогда, вошла в комнату с улыбкой.

– Доброе утро!

На сей раз ее голос не дрогнул: ведь она член семьи, хозяйка дома, графиня Гастингс. При мысли об этом у нее все еще голова шла кругом, однако за те несколько дней, что Элизабет прожила в этом статусе, успела убедиться в том, что Софи была права, когда однажды сказала: «Чтобы тебя признали королевой, ты сама должна поверить в это».

Сегодня Элиза, встретив неприязненный взгляд Эдит, нисколько не растерялась. Теперь она понимала причину этой неприязни, что многое меняло. Генриетта робко ей улыбнулась, и это вселяло надежду. Леди Гастингс ответила на ее приветствие с вежливым поклоном.