Алиса Нокс - Невеста брата

- Лучше бы он не соглашался! - Карина поддерживает голову ладонью, поставив локоть на стол. - Мы поехали на Москворецкий, я хотела выбрать себе платье. Какое-нибудь зимнее, но не свободного кроя, а чтобы. - она проводит ладонью от живота к бедру, - формы подчеркнуть. А этот. козёл, устроил мне скандал, назвал меня проституткой при всех. Можешь себе представить? Сука!

Карина говорит дальше, позволяя лишь вставлять небольшие ремарки между её пылкими речами.

Она не замечает, как я прячу слабоалкоголку в холодильник, и ставлю перед ней чашку с её любимым чаем с бергамотом.

- Как же он меня достал своими ревностью, подозрительностью! Как будто я хотя бы раз давала серьёзный повод!

- Для него поводом стало платье, судя по всему, - киваю я.

- Платье, которое я даже не купила!

Постепенно Карина успокаивается, но высказывается так же жёстко, как и прежде.

Я полностью на её стороне, но Глеба критикую очень осторожно. Знаю же, что послезавтра буду слушать о том, как её любимый мужчина пришёл домой с цветами заглаживать вину.

- Зря мы замуж торопимся, Майя, ой зря. Вспомни, как раньше нам весело было.

Меня бросает в жар от её фразы. Я даже умудряюсь забыть о проблеме с Олегом, но теперь она стискивает меня за руку ещё сильнее и резче. Моё счастье висит на волоске, буквально.

Моё прошлое возвращается и заставляет расплатиться за всё.

- Я изменилась с тех пор, - говорю я тихо. - По крайней мере, я очень на это надеюсь.

- Ну, все мы меняемся, конечно.

- Таков порядок вещей.

Голову Карины занимает личная драма, она не обращает на мои слова должного внимания.

Я встаю и поворачиваюсь к окну, вижу слабые очертания своего лица, волос, чёрного шелкового халата. В голове мелькает надежда: а вдруг Олег меня не узнаёт? Теперь я веду себя иначе, разговариваю иначе и выгляжу значительно лучше.

- Не буду звонить этому козлу первая, пусть подумает над своим поведением.

- Он подумает, надеюсь.

- Если не подумает, то с этим пора заканчивать.

Слушая Карину одним ухом, я вспоминаю всё то, что происходило между нами с Олегом.

Как мои руки суетливо бродили по его телу, сминая толстовку, а его пальцы проворно лезли в трусики; его дыхание с привкусом водки, и мои стоны от того, как резко он в меня входил.

Румянец, наверняка, проявляется на моих щеках и я призываю себя не погружаться в прошлое. Хотя бы не сейчас. Не с ней.

- Ладно, пойду прогуляюсь, наверное, - вздыхает Карина. - Спасибо, что приняла меня.

- Что? Куда?

Она не собирается возвращаться на работу в детский планетарий, и не хочет идти домой, как же я могу позволить бродить ей одной по улице? Сажусь перед ней на корточки и кладу руки на колени.

- Предлагаю свою компанию. Я сейчас приведу себя в порядок минут за двадцать.

- За тридцать пять, будем реалистами, - вставляет она.

Люблю эту женщину!

- Ладно, за тридцать пять. И пойду с тобой на прогулку. У нас будет целых два часа до моего собеседования. Согласна?

- А когда я отказывалась от такого?

Она вымучивает для меня улыбку, я энергично киваю и бегу в комнату, чтобы взять полотенце для душа. Моё сердце почти выпрыгивает из груди от тёплых чувств к лучшей подруге.

Несмотря на её брак, на то что вскоре и я почувствую, что такое быть женой, мы остаёмся такими же близкими, как и в школе.

Олег

Влад настаивает на том, чтобы я повалялся в клинике ещё на сутки, пока приходят анализы. Поэтому домой я попадаю только на следующий день к вечеру.

Возможно, Влад делает ставку на то, чтобы я немного остыл. И... в целом он не ошибается.

Желание спорить с ним или материться на то, как несправедлива жизнь, постепенно иссякает. Я даже не сопротивляюсь, когда он молча сворачивает в винный маркет в Мансуровском переулке, и возвращается с бутылкой Каберне Совиньон, будто ставит печать на нашем вечере. Я бросаю взгляд на многоэтажку, замечаю на одном из верхних балконов женщину в белье. Господи, и не холодно ей?

Чего только не творят люди вечером в пятницу.

На Волхонке мы попадаем в небольшую пробку, Влад предполагает, что дело в ДТП, я вижу его спустя минуту. Вроде бы пострадали только автомобили, водители достаточно здоровы, чтобы выяснять отношения прямо на дороге, активно жестикулируя.

- Останешься сегодня у меня, - говорит Влад и глушит мотор около дома. Он не спрашивает, приказывает, чеканя слова.

Я молча открываю дверь со своей стороны, иду сам и здороваюсь с Петром Степановичем.

Он живо вскакивает с места, засыпает меня вопросами, как там солнечная Италия, а я хочу поскорее отвязаться, киваю, мол, хорошо, и не признаюсь, что он перепутал страны.

В лифте прислоняюсь к стене и, наконец, чувствую себя в безопасности, а на пороге квартиры Влада невольно растягиваю губы. Мне нравится то, что я вижу, светлые стены в прихожей, мягкая мебель, много растений на подоконниках, красивый декор. Наверное, теплота в солнечном сплетении зовётся ностальгией, когда-то меня бесила привязанность Влада к натуральности, настоящему дереву, текстилю изо льна или шёлка, но, признаю, в отказе от безжизненного пластика что- то есть.

- Здесь всё, как и раньше, - констатирую я и снимаю пальто.

- Конечно, думаешь, у меня было время заниматься редизайном? - он приобнимет меня, но сразу отпускает, идёт на кухню. - Располагайся, я принесу вино и. закуски.

Вижу сумки и чемодан с вещами, которые Влад бросил около дивана, но, конечно, не разобрал, и присаживаюсь на любимое кресло. Из открытого окна доносятся крики шпаны, следом срабатывает автомобильная сигнализация, кто-то громко орёт.

- Сразу скажу, что история с моим отцом началась ещё до твоего отъезда, - Влад входит в комнату и ставит на столик бокалы и алкоголь. - И с твоим отъездом она не связана.

- Я и не думал, что связана. Твой отец меня любит.

Влад приподнимает бровь, но я пожимаю плечами, хм, скажи, что нет?

Продолжая меня обхаживать, Влад открывает вино, наливает, и в следующий раз из кухни возвращается с блюдом, на котором я мгновенно узнаю рулетики с ветчиной из ресторана Jacks. Сам-то он, конечно, не готовит, разве что яичницу может пожарить и макароны сварить, если инструкцию на этикетке прочитает.

Усевшись рядом, он поднимает бокал:

- Выпьем за твой приезд?

- Приезд вышел так себе, - усмехаюсь я. - Мало того, что на меня напали, так ещё и вы тут интриги плетёте.

- Олег, я же сказал, ничего скрывать от тебя не буду.

Не сводя с меня глаз, Влад приговаривает первую порцию спиртного.

Он бросает в рот рулетик и прикрывает веки от наслаждения. И я даю ему несколько минут, чтобы расслабиться. Пока я прохлаждался в клинике, он всё же работал. Встречался с придурковатыми Михайловыми, которые развестись нормально не в состоянии. Влад жаловался по телефону, что эти почти бывшие супруги неспособны друг другу и пять слов сказать, не скатившись в оскорбления.

Иногда мне кажется, что институт брака в моих глазах не способно реабилитировать ничто в мире.

- Ладно, бессмысленно откладывать разговор и дальше, - Влад откидывается на спинку кресла, собирается с духом. - Я уверен, что на тебя напали из-за отца. Из-за того, что он перешёл кое-кому дорогу. Через тебя эти бандиты хотели донести до него информацию, - взмахивает он рукой. - Как отец связался с криминалом? Игры. Он начал играть в покер.

Влад ждёт от меня яркой реакции.

- Покер? - смеюсь я.

Представить Александра Сергеевича, его педантичного отца, который пиджаки носит в строгой последовательности, за игорным столом, нереально. Я ощущаю, как в мозгу происходит короткое замыкание, Влад почти забавляется, он-то прошёл стадию отрицания.

- Азартные игры, я мог представить всё что угодно, но не это.

Влад кивает, пальцем подталкивает ко мне вино.

- Я тоже не поверил. Точнее, - медлит он, - не связал одно с другим. Отец пару раз проговорился, что едет в «Колесо», ну, знаешь, то подпольное казино в центре. Он сказал, что пытается заполучить крупного клиента для нашей компании, а тот предпочитает вечера проводить именно так.

- Легенда хороша.

- Олег.

- Ну что. Да, тебе неприятно, что отец тебе врал. Но он ведь врал?

- Врал.

- Что было дальше?

Я делаю глоток. Скольжу взглядом по квартире Влада, подмечая множество деталей, выдающих в нём профессионала. Он таскает работу домой, погружается в неё без остатка, вон, весь стол, дубовый и основательный такой, заполняют папки с делами, два ноутбука на дежурном режиме - чтобы в случае поломки одного аппарата, сразу же продолжить работу на другом.

Если из-за отца Влад потеряет место и фирму, остаётся ли справедливость в нашем мире?

- Какое-то время ничего не происходило, а потом Светлана Степановна.

- Наш бухгалтер?

- Верно, сказала, что обнаружила несоответствие в бумагах, в деньгах. Ты не хуже меня знаешь, как отец ведёт документацию, - Влад устало потирает подбородок. - Поэтому я не сказал отцу, а проверил сам. В компании дела обстояли нормально, с нашими счётами, я имею в виду. Но на резервном. не было ничего.

- Мда уж, нахозяйничали Федоровы, блядь.

Не знаю, чего я ожидаю от этой истории, но не рассказа о том, как Александр Сергеевич съехал с катушек, проигрался в казино и обворовал фирму. На лице Влада мелькает разочарование оттого, что приходится рассказывать мне тёмные тайны родителя.

Чего скрывать, Влад боготворит папочку.

И всё же я радуюсь, что авторитет Александра Сергеевича оказался не таким непоколебимым, чтобы Влад проигнорировал очередной тревожный звоночек. Я уже пару лет как считаю, что у отца Влада уже не та юридическая хватка. И дело не в возрасте, а в самом отношении к фирме. Работая с ним бок о бок около семи лет, я заметил, что в последнее время пунктуальность и формализм Александра Сергеевича перекочёвывали в повседневную жизнь, наполняя его обыденность десятками правил.