Ух, как Аля ненавидела все эти акции! Но ненависть придавала ей сил – она постепенно становилась умной, и злой, и сильной. Померзни-ка три часа на улице, раздавая безучастным людям афишки нового магазина бытовой техники!

Заработанные копейки тратила на себя, и все равно не хватало. А стремительно изменяющийся мир подкидывал все новые и новые соблазны.

– Зачем тебе шейпинг? Ты и так стройненькая, – недоумевала мама. Ей, просидевшей всю жизнь в библиотеке, казалось диким, что ее месячный оклад тратится на походы в тренажерный зал.

– Мам, кто мой отец? Почему он нам никогда не помогал?

Варвара Борисовна давным-давно изложила дочке легенду. Ее отец – моряк-подводник, погиб при нерасследованных обстоятельствах. Но сейчас эта ложь во спасение казалась слишком неуклюжей. Она не знала, что сказать, да Анжелика и не нуждалась в ответе. Понятно, козел просто бросил женщину с ребенком. Мужики – сволочи. Тот, что попадется в бархатные лапки Анжелики, ответит за все.

Мамино библиотечное прошлое пригодилось Але. После института удалось устроиться на работу, да не куда-нибудь – в Эрмитаж! Помогли завязанные мамой знакомства. Анжелике наконец-то удалось вырваться из плена окружающего уродства. Теперь ее окружали красивые вещи и красивые люди, которые говорили красивые слова. Но вскоре этого оказалось мало. Дома-то ничего не изменилось! Зарабатывала Аля мало, повышение по службе ожидалось не скоро. Текучка в великом музее наблюдалась маленькая, кадры уходили, как правило, одним маршрутом – на небеса. Все заработанное тратилось на тряпки и косметику – должна же она прилично выглядеть! А квартира? А развлечения? А поездки за границу, к лазурным морям и ледяным гротам? Выход был один – удачное замужество.

Кем бы ни был неведомый Ярослав, отдельное спасибо за красоту. Внешностью Анжелика явно пошла не в маму. Тициановская, мягкая красота – изящный профиль, большие карие глаза, длинные позолоченные ресницы, золотые вьющиеся волосы до лопаток, идеально отточенная фигура, кошачья неторопливая грация. Еще в школе смотрели на нее мальчики, завидовали девчонки. Но школа осталась позади, пора было устраивать жизнь, а женихи не толпились у дверей, не выстраивались в очередь. Были ухажеры, были приятели, беззастенчиво практиковался харрасмент...[3]А серьезных, достойных претендентов в мужья – не было.

Со своим будущим мужем Анжелика познакомилась на рабочем месте. Импозантный господин в тонких позолоченных очках, процветающий бизнесмен-интеллектуал был очарован сдержанной красавицей и принялся ухаживать за ней вдохновенно. И девушка сдержала свое обещание. Проснувшийся инстинкт подсказывал хитрые ходы, добыча тупо шла на манок, при этом пребывая в уверенности, что это он сам ведет охоту... Мужик оглянуться не успел, как оказался женатым. К слову сказать, Олег Ефимович глотал приманку не в первый раз. Был Анжеликин муж немолод и имел за плечами два брака и двоих детей.

Женился по привычной схеме – в сорок лет оставил свою ровесницу ради красотки фотомодели. Старая жена осталась другом и товарищем, фотомодель скоро надоела – холодная, корыстная, самовлюбленная кукла. Анжелика обещала многое. Любовь, тепло, понимание, поддержку, налаженный быт... Увы, многих обещаний она не исполнила.

Потом она даже себе немного удивлялась – как же так, не смогла удержать этого недалекого самца! Проблема была именно в том, что Олег Ефимович понимал – жена считает его недалеким самцом. Анжелике не удалось полюбить мужа, она считала его легкой добычей, которую нужно добить ударом оземь, а потом ощипать, выпотрошить, поджарить и съесть. Супруг же внезапно проявил чудеса сообразительности, вырвался из ослабевших пут и упорхал дальше, в свой блестящий, богатый мир. Анжелике осталась от него красивая фамилия (прощайте, чумазые и голопузые Тятькины!), хорошо обставленная однокомнатная квартира, малая толика денег и большой голод. Пришлось вернуться на работу.

Именно там и тогда она познакомилась с господином Мельниковым. Нет, знакомы они были раньше. Анжелика обладала драгоценным качеством: быстро сходиться с людьми, она умела говорить с ними на их языке, чувствовать и обращать себе на пользу мельчайшие движения их души. Одинокий ученый Сергей Анатольевич Мельников в свое время слыл большим любителем женского пола, трижды женился, но в старости остался без присмотра, впустил в свою жизнь рыжеволосую девушку, привязался к ней.

– Она мне как дочь! – пафосно повторял старый ученый при редких встречах с коллегами.

«Ага, как же, – мрачно думала Аля. – Родная-то дочь не стала вокруг тебя бегать. Живет в Москве и в ус не дует, но переводы получать не забывает».

Анжелика была у Мельникова кем-то вроде личного секретаря. Вела переписку медленно слепнущего старика, набирала под диктовку статьи, читала ему, даже научилась готовить его любимые сырники. С матерью Анжелика жила по-холостяцки. На деле быт одиноких женщин мало чем отличается от быта одиноких мужчин. Готовить Алечка раньше не умела, будучи замужем, не удосужилась попрактиковаться, бросив хозяйство на домработниц. Сергей Анатольевич учил и продвигал свою наперсницу, у нее уже была пара публикаций в узкоспециальных журналах...

Будь она обычной, ординарной – ее вполне бы устроил такой поворот событий. Что еще нужно для счастья? Любимая работа, квартира, блестящая перспектива в науке. Считаться ученицей самого академика Мельникова что-нибудь да значит! Опять же, она молода, сказочно хороша собой, ее обязательно полюбит хороший человек. Но голод, странный, неутолимый голод, который мучает, говорят, вампиров, толкал ее. Не давал спокойно жить этот голод! Неугомонная, авантюрная натура требовала приключений.

Его пример – другим наука,

Но боже мой, какая скука... —

бормотала начитанная Анжелика, поднимаясь по лестнице.

Мельников прихварывал давно, но боролся с болезнью мужественно. Месяц назад он совсем слег. Ни на что не жаловался, но большую часть времени проводил словно в дреме. Врачи разводили руками.

– Возраст, организм изношен, – втолковывал Анжелике врач, приятель Мельникова. – Детка, пойми, он ничем не болен. Это старость, слабость. Ему нужно хорошо питаться, отдыхать. Научные занятия возможны, но чтобы ни нервов, ни напряжения. Для своих лет он отлично держится, дай бог каждому.

В тот холодный мартовский день Анжелика накормила Мельникова завтраком и приступила к разбору почты. Ученый шагал в ногу с временем – пока оставались силы передвигать ноги – и обзавелся компьютером. Письма от зарубежных и российских коллег приходили на электронный адрес. Ритуал повторялся неизменно – Анжелика открывала почтовый ящик, читала Сергею Анатольевичу письма, некоторые сразу удаляла, на другие отвечала. Но тогда в ящике лежало только одно письмо – из Швейцарии, от Алексея Быкова.

– Помню, помню. Не ожидал...

– А о чем речь? – навострила ушки Анжелика.

Слово за слово, Мельников рассказал ей удивительную, фантастическую историю, более похожую на сказку. Но персонажи этой «сказки» и в самом деле жили на белом свете – и не так давно, если вдуматься!

– История была собрана мною из самых разных источников, законченность она обрела только пару лет назад. Дело было в 1901 году на рыболовецких промыслах, на Каспии. Сомневаюсь, что ты много знаешь о них. А ведь это была огромная часть русской жизни, там работали и погибали в адской работе сотни людей... Но когда в России вели счет на сотни?

ГЛАВА 17

Никифор Быков – купец первой гильдии, рыбопромышленник, многим промыслам хозяин, по всей Волге ему почет и уважение, страх и трепет. На царский стол поставляются его балыки, икра, свежая рыба. В молодости был чернокудрый красавец, удалой волгарь, лихо плясал и людей привечал. Но с годами ожирел, обрюзг, заспесивел, богатство стало душить. Узнал людей Никифор и невзлюбил их. Народишко все воры, каждый под себя гребет, перед лицом кланяются, а за пазухой нож припасен. Женился на красавице, из дворян обедневших со слезами за него пошла. Молоденькая, только из института, Софья пленила Быкова нежной красотой, покорностью. Но со временем и это приелось.

– Преснятина, тихоня, себе на уме, только молитвы свои знаешь да на роялях бренчать! – высказывал Никифор законной супруге.

Спасибо хоть сына родила, Петра. Имя сам выбирал по святцам. Петр – камень. Вот и будет камень-человек, всему делу хозяин, опора в старости. Но и сын вышел неудачный. Нельзя было матери давать его растить, больно изнежила. Ну ничего, поживет на промысле, оглядится – и проснется в нем отцовская жилка. Ишь чего ляпнул на прошлой неделе!

– Хочу в университет, на доктора учиться!

Никифор только крякнул, услышав неразумную речь отпрыска.

– Башка баранья, да кто ж из купцов-то в университете учится? Сам Никифор Быков разве учился? При рыбной лавочке затрещины, вот и вся была его учеба. Студенты-то, слышно, народ беспокойный, социализмом занимаются. Испортят тебя, бомбы делать научат, до каторги доведут!

Но над словами сына задумался. А так бы неплохо – сын доктор. Доктора деньги гребут, у дворянок перед постельками посиживают, за руку держат. Денег у Быкова хватило бы, чтоб сына пристроить и ко двору. Ну да помозгуем еще. Пусть пока Петюшка к делу присмотрится, увидит, как отцу капиталы достаются. Навещая промыслы, Никифор Быков считал необходимым обходить свои владения по утрам. «Кто рано встает...» – повторял он поучительно домашним, оглаживая черную густую бороду. По обыкновению направлялся хозяин сначала к шхуне, если та, конечно, стояла на приколе, и коротко перекидывался двумя-тремя неброскими фразами с лоцманом. Лоцман на Волге да на Каспии – тот же шкипер, корабельщик то есть, хозяйским судном управляющий. Быков давно знал Акима и доверял судно ему, закаленному и не раз испытанному штормами, все равно как самому себе. Собственно говоря, лоцман Акимка да плотовой Федосей были главной опорой Никифора Быкова, пользуясь при этом немалым авторитетом на промысле. Кого помянут крепким недобрым словом обиженные малыми деньгами за непомерный их труд резальщицы? Хозяина. Кого шепотком погрозятся сбросить с плота за непринятые ящики с якобы плохо откалиброванным уловом изможденные за день работники? Опять же хозяина или подрядчицу-стерву. Кому впервоочередь пожалятся на горькую долюшку люди? Акимке-корабельщику или Федосе-плотовому. Им верят, их слушают, у них совета мудрого просят. А уж они-то с их авторитетом и смекалкой коренных волгарей всегда найдут выход, чтобы и работники на время утешились, и он, хозяин, на чистую воду не был бы выведен.