Вытерев слёзы внутренней стороной ладони, я несмело подняла глаза на парня, который за несколько месяцев стал для меня всем. Я знала, что лицо было красным, глаза распухшими, волосы растрепавшимися, но тогда всё это не имело никакого значения.

— В груди… — начала я охрипшим от слёз голосом. — Так жжет, что невыносимо больно.

— Почему?

— Потому, что я поймала саму себя в ловушку, откуда теперь не получается выбраться.

— О чем ты говоришь? — прошептал он, глядя на меня так, словно желал перенять мою боль на себя. Это был самый сильный, самый глубокий и открытый взгляд, который мне доводилось видеть в своей жизни.

— О том, что жизнь — очень жестокая и непредсказуемая вещь. Что-то дает, а что-то забирает. Сложно подстроиться под её правила, порой невозможно.

— Здесь не поспоришь, но…когда проходит время, то понимаешь, что всё было не зря. Что всё было так, как нужно. Разве нет?

— Как нужно кому?

— Самому себе. В какой-то момент тебе кажется, что всё хуже некуда, что жизнь понеслась кувырком, но…однажды проснувшись, вдруг осознаешь, что счастлив.

Я лишь не отрываясь, заворожено смотрела Денису в глаза, не находя ответа.

— Как же ты красива… — шепнул он, одарив всё моё существо таким взглядом, от которого вновь закружилась голова. Это был взгляд человека, который увидел что-то невероятно прекрасное, волшебное, но хрупкое и едва уловимое. То, что при легком прикосновении способно исчезнуть, улетучиться, раствориться, подобно миражу. Я не верила своим глазам, своему сердцу. Мир перестал вращаться. Всё поменяло смысл, цвет, звук, вид. Остались только я и Денис.

Закрыв глаза, я ощутила сладкий вкус теплых, чувственных губ, нежное прикосновение руки на своей шее, горячее, но одновременно невинное дыхание. Почувствовала, как что-то притянуло меня ближе, впустив в свои мужественные, нежные, страстные объятия. Ничего прекраснее в жизни я не испытывала. То было не физическое наслаждение, нет, а нечто другое, что-то выше физического. Казалось, будто ты в мгновение вознеслась к небу и рукой коснулась воздушных, мягких облаков, каждой частичкой ощутив их бархатистость, уязвимость и невесомость. Я полностью растворилась в этом блаженном небытие.

— А…вы вместе? — послышалось откуда-то издалека.

Отпрянув от Дениса, я открыла глаза и тут же вернулась в реальность, будто этого волшебного поцелуя вовсе не было. Сзади нас стояла Карина, с небольшим фонариком в руках.

— Карин, я всё тебе объясню, — вскочив с песка, словно обожженная кипятком, начала я, наконец, поняв, что произошло. — Послушай, я…

Но она даже слушать меня не стала, резко развернулась и бросилась прочь от той некрасивой картины, свидетельницей которой стала.

— Карин, прости меня, пожалуйста, — кричала я, чувствуя, как горячие слёзы скатывались по лицу, обжигая его так, словно по коже проводили горящими спичками. Случилось то, чего я так неистово боялась. — Карин, не уходи, прошу тебя! — рвалось из груди, но я знала, что она не остановится.

Происходящее было похоже на сцену из фильма. Но весь ужас состоял в том, что это не было фильмом, всё происходило в реальности. В том мире, где у меня появилась полноценная семья, сестра — лучшая подруга, хорошие друзья… Только вот теперь этот мир потерпел крушение, виной чему была только я сама. Только моя оплошность.

— Анжел, что это было? Скажи мне, я ничего не понимаю… — твердил Денис, когда я опустилась на песок, не сдерживая рыданий. — Я прошу тебя…

Но я молчала, слёзы и чувство вины разъедали, душили меня изнутри, только я знала, что полностью заслужила это.

Не знаю, сколько мы так просидели, но всё время, что я плакала, Денис уже не пытался до меня достучаться. Он сидел рядом и ждал, когда я успокоюсь.

— Я такая идиотка, — глухо вырвалось из моей груди, когда я в бессилии подняла голову и встретила обращенный на себя полный боли взгляд. — Такая глупая.

— Что ты хочешь этим сказать? — ошеломленно воскликнул он в недоумении.

— Этот поцелуй…мы не должны были… Я… — и тут я не выдержала и снова заплакала.

— Анжел, скажи мне, как есть… Прошу тебя. Что происходит?

— Мне нужно идти, — вытерев слёзы, прошептала я, не глядя в его сторону. — Прости меня.

Никогда прежде я не думала, что можно настолько себя ненавидеть. Чувство вины, подобно змеиному яду, разливается по всему твоему организму, сковывая и ломая от боли. Ты хочешь двигаться, хочешь не реагировать на это, но яд уже проник под кожу, и извлечь его оттуда слишком поздно. Могла ли я предположить во что выльется наша поездка к Андрею? Если логически рассуждать, то, конечно, могла. Но я ведь искренне желала близости Дениса и возможно, подсознательно знала заранее, чем обернутся все эти чувства. Совершила ошибку, исправить которую мне было не по силам.

Вернувшись в дом, я незаметно прошла в ванную комнату, а оттуда в темную спальню, где несколько девушек уже легли спать. Различив в темноте свободную кровать, я тихо, стараясь никого не разбудить, прилегла на неё, не переодеваясь, с головой укрывшись одеялом. Всё, о чём я в ту секунду мечтала — это как можно скорее провалиться в сон, и, проснувшись утром, осознать, что поцелуй с Денисом, Карина, увидевшая это, её ледяной, пустой взгляд — что всё это мне приснилось. Однако…как бы не так.


23 глава

Здравствуй, одиночество

(Анжела)


Проснувшись утром от звука чьих-то голосов, первое, что я увидела — это стоявшую в нескольких метрах от моей кровати Карину. "Выходит, мы спали вместе", — тут же пронеслось в моих мыслях. Она, переодев вчерашнюю белую футболку на темно-зеленую, ту, что когда-то была Костиной, аккуратно заправляла постель, то и дело поправляя падавшие на лицо распущенные волосы. Солнечный свет ярко освещал уютную, теплых тонов комнату, стрелки часов показывали восемь часов утра, девочки, спавшие в одной комнате с нами, сладко посапывали, и на какую-то долю секунды мне показалось, что всё прекрасно. Однако, легонько приподнявшись на кровати, я встретила отсутствующий, безразличный взгляд Карины, от которого в моей голове за единое мгновение пронеслись все события минувшей ночи. "Это был не сон. Я никогда не смогу исправить то, что случилось", — шептало мне что-то. И укор совести, подобно болезненному, тяжелому удару в грудь, вновь сковал тело.

Не зная, чувствовала ли это Карина, но закончив с одеялом, она вышла из комнаты, а я ещё несколько минут сидела в том положении, не желая признавать случившегося. Моя вина была кругом: перед Денисом за то, что, несмотря ни на что, искала любой возможности сблизиться с ним, перед Кариной за то, что пренебрегла её чувствами, и перед всей нашей семьей за то, что нарушила в ней мир. Знать наперед будущее мне было не дано, но одно было ясно, как заглядывающее в окно солнце, что ничего хорошего уже не будет. Доверие, раз потеряв, вернуть невозможно ни временем, ни обстоятельствами. Это как треснувшее стекло. Вот что я наделала.

Умывшись и почистив зубы, я заправила за собой постель, собрала волосы в хвост и решила во что бы то ни стало постараться поговорить с Кариной. Нельзя было всё так оставлять.

— О, с добрым утром! — радостно поприветствовала меня из гостиной Рита, справляясь с щеткой для подметания пола. — Как спалось, Анжел?

— Привет, Рит, очень крепко, — призналась я, чувствуя непонятную неловкость, словно отныне все ребята не должны были со мной разговаривать. — Ты прибираешься?

— Да, всё равно пока нечем заняться, — кивнула она с улыбкой, продолжая сметать крошки от чипсов и торта в небольшую кучку. Похоже, Карина ничего ей не говорила. Да и должна была?

Собравшись с духом, я прошла на кухню. Кроме моей сестры, там никого не было, и это должно было быть мне на руку, однако…оказавшись один на один с человеком, которого ты предала, с человеком, который не желает тебя видеть, удар совести настолько тяжело бьёт в грудь, что с трудом находишь в себе силы устоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы сказать какие-то слова. Я стояла в проеме, не зная, как подойти к этой девушке, за секунду ставшей мне чужой. К той светлой, солнечной девушке, что подарила мне совершенно иную жизнь. Иную меня.

За окном Артем, Андрей и Никита, сидя на веранде под майским, долгожданным солнцем, пили чай, бурно что-то при этом обсуждая. Рядом кимарил Дима, то и дело зевая и щурясь против света, Саша что-то наигрывала на гитаре, едва замечая присутствие парней — всё оставалось на своих местах, кроме того, что я так легко и так горько упустила.

Карина, взбивая венчиком в зеленом пластмассовом блюдце тесто для блинов, опершись на столешницу гарнитура, прекрасно меня видела, но не подавала никаких признаков внимания. Что ж, это было вполне заслужено. Внезапно я вспомнила, как мы вместе готовили ужин к годовщине родителей, как Карина учила меня делать салаты, как подбадривала, когда я от безнадежности и своей никчемности опускала руки. Вспомнились и наши ночные разговоры в постели, и поездка в Москву. К глазам подступали слёзы, но я знала, что не должна давать им воли, ведь не мне в положении предательницы следовало плакать.

— Карин, выслушай меня, пожалуйста. То, свидетельницей чему ты вчера стала… Всё совсем не так, как ты думаешь… — говорила я, запинаясь. Голос предательски дрожал, готовый в любое мгновение сорваться.

— Анжел, не надо, ладно? Я не хочу говорить, и уж тем более об этом, — без единой эмоции отчеканила она, бросив на меня взгляд, в котором читалось куда больше любых слов. В глазах Карины я стала никем. Ничего не значащим для неё человеком. Всё закончилось. Продолжать настаивать на разговоре было бессмысленно, и полностью уничтоженная я вышла из кухни.

Куда спрятаться? Куда убежать, чтобы не чувствовать себя так паршиво? Так унизительно? Как исправить то, что я собственными руками разрушила? Не верилось, что сутки назад весь мир представлялся мне иначе. Не верилось, что так недавно мы с Кариной собирали сумки на дачу, предвкушая незабываемый вечер, незабываемую ночь в честь окончания школы. Как бы ни было смешно, но эта ночь действительно оказалась незабываемой. Ужасно было то, что её не забудем ни я, ни Денис, ни Карина. И сколько бы времени ни прошло, именно эти воспоминания будут всякий раз всплывать в памяти, как только в каких-нибудь разговорах речь будет заходить о последнем школьном звонке, думала я. То, что случилось, нельзя просто выбросить.