— Анжел, о чем ты думаешь? — внезапно услышала я родной голос Карины с соседней кровати. Ясные лучи майского солнца заглядывали к нам в комнату, окутывая каждый уголок своим теплом и света.

— О том, как всё-таки здорово, что мы родились в мирной стране и не знаем, что такое война, — произнесла я, оторвавшись от своих размышлений и с воодушевлением взглянув на Карину. Она полусидя лежала на заправленной кровати поверх голубого пледа, чуть светлее ее пижамы, и расчесывала волосы. Во всем этом была какая-то особая, тихая прелесть. — Что можем сейчас так лежать и со спокойствием на душе разговаривать, — продолжила я, — не думая, что можем уже не увидеть следующего дня.

— Я не считаю себя ярой патриоткой, но здесь не поспоришь. Не видеть войны — это счастье, которое не выразить словами. И знаешь, — слегка помедлив, говорила Карина. — Мы вот живем, постоянно жалуемся на какие-то проблемы, недовольства своего существования, своих обязанностей, а ведь какие это мелочи по сравнению с тем, что испытали на себе люди в те сороковые годы. У нас есть всё, и самое главное — это свобода, а нам всё равно мало. Человек так странно устроен.

— Думаю, это потому, что другой жизни мы не видели. А вот люди, познавшие на себе все те ужасы, по-настоящему могут оценить то, что есть у человечества на сегодняшний день. Только вот…как ты думаешь, могут ли они жить счастливо после всего, что видели?

— Это философский вопрос, — улыбнулась Карина. — Но я всё-таки думаю, что могут. А ты?

— А мне кажется, что нет. Хотя, тут, наверное, всё зависит от самого человека, от конкретной судьбы.

— Так, Анжел, ты прости меня, но я боюсь, наш разговор приведет нас сейчас к очень глубоким, но довольно нерадостным темам, а у нас всё-таки сегодня планируется светлый день, поэтому…давай не будем о грустном? — произнесла Карина, с энтузиазмом поднявшись с постели.

— Конечно, — согласно кивнула я. — Надо потихоньку собираться уже. Во сколько мы едем?

— Папа сказал, к часу, а сначала на парад, так что у нас будет ещё около получаса на сборы. Я пойду пока чайник поставлю, хорошо?

— Да, конечно, — улыбнулась я, предвкушая незабываемый день. — Я сейчас умоюсь и тоже подтянусь к тебе.

— Ага! — бросила Карина, выходя из комнаты. — Анжел, ты не представляешь, какой тут божественный аромат! Кажется, тётя Надя приготовила бисквитный рулет с вареной сгущенкой.

Услышав об этом, я мигом скинула с себя нагретое мною и солнечным теплом одеяло и, переодевшись в джинсовые шорты и серую, с изображением триады футболку, побежала умываться.

— Карин, а где родители? — удивилась я, заходя на кухню, откуда исходил непередаваемо божественный аромат. — Так тихо дома.

— Тётя Надя записку оставила на столе, — ответила Карина, выключив вскипевший чайник. — Там написано, что они уехали за продуктами. Так, Анжел, тебе что: кофе или чай?

— Чай, — с улыбкой произнесла я, с аппетитом глядя на поднос с румяным, покрытым сахарной пудрой рулетом, вид которого сводил с ума. — А ты кофе?

— Да, хотя…можно и какао заварить, ты не хочешь?

— Да, именно сейчас очень хочу, — кивнула я, направляясь к холодильнику за молоком. — Во мне сейчас проснулся такой недетский аппетит.

— Это ещё только начало! А что будет вечером…шашлыки, салатики, картошка запеченная…

— У меня сейчас голова закружится только от одной мысли, — рассмеялась я, стараясь для начала сосредоточиться на рулете. — Карин, а ещё, веришь или нет, я никогда не была в бане. Не довелось как-то.

— Поверь, тебе очень понравится! — с эмоциями проговорила Карина, размешивая смесь шоколадного оттенка. — Это невероятное расслабление, Анжел! Никакая ванная не сравнится с баней. Самое главное — это знать меру, чтобы не перегреться. Если честно, я бы безумно хотела пожить недельки две в деревне, подальше от городской суеты. Иногда этого очень не хватает.

Я знала, что Каринины бабушка с дедушкой со стороны мамы всю жизнь проживали в деревне, занимались хозяйством, и потому Карине была очень близка эта сельская жизнь. Она рассказывала, что частенько в детстве там гостила, помогала бабушке на огороде, ходила с дедом в поле собирать початки кукурузы, сеять подсолнухи, играла с местными ребятишками, с которыми они постоянно искали приключений. Всё это было, но та авария восемь лет назад унесла с собой и эту жизнь, и родных Карине людей. Я очень не хотела, чтобы в те минуты она вспоминала об этом.

После завтрака мы стремительно переоделись и вышли из дома, где нас поджидали родители, чтобы съездить на парад, и только по возвращении оттуда начались совместные усиленные сборы на дачу.

Посуда, cменная одежда, покрывала, полотенца, зарядники, зубные щетки — казалось, что наша семья собиралась за город не на один день, а, как минимум, на неделю. Папа Карины, насколько я знала, никогда не был заядлым рыбаком, но ради такого случая он решил даже свои дорогие удочки с собой прихватить, потому что дядя Коля пообещал ему незабываемую рыбалку с отличным уловом, который к вечеру можно будет приготовить в коптильне. А мама, будучи хорошей хозяйкой, уложила с собой посуды от чайных ложек до салатниц, хотя Жанна уверяла её, что в их доме всего этого целая куча, причем абсолютно нового, ни разу не пользованного. Но предусмотрительность в нашей семье взяла верх. Мы с Кариной тоже сложили в сумки свои полотенца, шампуни и все принадлежности для бани, чтобы не попасть впросак.

— Ну ничего вы снарядились! — рассмеялась Жанна, встретив нас с дядей Колей возле подъезда на их белоснежном "Лексусе", пока мы загружали все наши сумки в машину. — Ребят, я ведь говорила, что у нас всё есть.

— На самом деле тут продуктов куда больше, чем всего остального, — улыбнулась мама, поправив свои темные, идеально сидевшие на ней солнцезащитные очки в стиле восьмидесятых годов, которые как нельзя лучше гармонировали с голубой рубашкой навыпуск и синими зауженными джинсами. — Не считая напитков.

— Девчонки, привет, — выйдя из машины, ослепительно улыбнулся дядя Коля, глядя на нас с Кариной. Он, как и всегда, хорошо выглядел и был в хорошем расположении духа, что мне в нём до безумия нравилось. — Как ваше настроение?

— Здрасте, дядя Коль! Если честно, мы в нетерпении, — ответила за двоих Карина. — Я так соскучилась по сельской природе.

— Фотоаппарат взяли? — продолжал он улыбаться. — У нас там очень красивые места.

— Конечно, — произнесла я, бросив взгляд на свою сестру. — Карина его в самую первую очередь положила.

— Коль, — прервал нас дядя Паша, — я вот думаю, мяса не мало нам будет?

— Маринад на целое ведро, да плюс ещё рыбу закоптим. Поэтому, в самый раз. А если что, можно курицу купить, но только её готовить будешь ты, по своему фирменному рецепту.

— Паша умеет готовить? — раздался удивленный голос Жанны из-за окна автомобиля.

— Ты что?! Он у нас в студенческие годы всегда за шашлык отвечал. Лучше него никто не готовил.

— Да ладно, не прибедняйся, — рассмеялся дядя Паша, укладывая удочки. — Сам-то не хуже моего маринует мясо.

— Не-ет, я по рыбе спец!

— А вот с этим согласна, — вмешалась Жанна, с гордостью посмотрев на своего мужа. Как это было ни странно, но она начинала мне нравиться.

— Девчат, — произнесла мама, — ну всё, давайте в машину, сейчас поедем.

Радостно кивнув, мы с Кариной заняли заднее сиденье светлого салона, приготовившись к дороге, которая обещала быть довольно интересной, хотя и сравнительно недолгой. Я любила поездки, какими бы они ни были.

— Ты никогда раньше не был на этой даче? — поинтересовалась мама у дяди Паши, отъезжая от дома.

— Я ездил как-то смотреть её с Колей до покупки, но сейчас, по его словам, этот дом не узнать, — произнес он, бросив на маму полный нежности взгляд. — Хорошо было бы иметь свой какой-то небольшой участок за городом, да ведь?

— Это было бы роскошно, — улыбнулась мама, приспустив стекло. — Всегда есть, куда уехать, когда нужно отдохнуть от всей этой суеты.

— Когда-нибудь обязательно купим домик в деревне, тем более, девчонки через пять-шесть лет выйдут замуж, внуки пойдут.

— Пап! — заголосила Карина, протестуя. — Я раньше тридцати замуж выходить не планирую. Да и Анжела говорит, сначала нужно встать на ноги, а уж потом о детях думать.

— Дочь, жизнь ведь штука непредсказуемая, — по-отцовски ласково произнес дядя Паша. — Да и Косте уже не восемнадцать.

— А при чем здесь Костя, интересно мне знать? — удивленно протянула Карина. — Ну и если уж на то пошло, у него все мысли только о музыке, пап, поверь мне. Женитьба ему тоже не нужна в ближайшие годы. Всё, закрыли эту тему!

— Мою дочь не переспоришь! — рассмеялся дядя Паша и мы с мамой за компанию, потому что когда Карина злилась, это не могло вызвать другой реакции. Настолько этот образ не укладывался с её характером. Но, к счастью, долго злиться она не умела, и уже через минуту добавила, — пап, нам минут сорок ехать?

— Да, ну максимум, около часа.

— Хорошо. Тёть Надь, а давайте диск какой-нибудь поставим? Там в бардачке есть что-нибудь?

— Обижаешь, — ответил за маму дядя Паша. — У меня там целая коллекция.

— И сразу же мне в руки попал альбом "Scorpions", — подмигнула нам мама, приоткрыв бардачок, откуда рисовалась целая стопка самых различных дисков. — Есть "Metallica", "Roxette", "Radiohead".

— Давайте "Radiohead"! — вмешалась я, услышав название группы, которая была мне очень близка, и через несколько минут заиграла Creep.

Я любила думать под музыку, а под песни этой группы думать было одним удовольствием. Их музыка не являлась для меня совершенным роком, но было в ней что-то до боли родное, то, что пробуждало самые глубинные чувства. Музыка — это вообще волшебная вещь, которая не имеет срока годности. Она вечна, она не может быть устаревшей или же новой. Она просто есть. Меня всегда удивляло, как тысячи звуков способны подействовать на сердце человека! Это ведь настоящее чудо, которое не описать словами!