Всё это время Настя не сводила глаз с Кости. Я видела это, но убеждала себя, что меня не должно волновать и задевать подобное. Что было такого в том, что какая-то смазливая девушка заглядывалась на моего друга? Костя являлся очень привлекательным парнем. Я прекрасно знала это, как и то, что он всегда пользовался популярностью у женской половины. Я замечала, даже просто гуляя на улице, какое поразительное Костя производил впечатление, не говоря уже о том, что ему и в социальных сетях постоянно писали симпатичные, надеявшиеся на ответ девушки. Не было ничего удивительного, что и Настя им заинтересовалась. Ко всему прочему, мы с Костей являлись лучшими друзьями, и у меня не было никаких причин следить за тем, кто оказывал этому парню знаки внимания. Но почему же это было так неприятно?

После чая, сопровождаемого звонким хихиканьем Юли и Настиными расспросами о фестивале, мы вновь вернулись к репетиции. Гостьи попросили нас сыграть их последнюю, расхваленную Максом песню, которая вызвала у девушек массу положительных, восторженных эмоций и нового прилива нежных взглядов Насти. Все видели, что перед Юлей Макс старался выложиться ещё больше, но из-за этого местами начинал халтурить, что не могло остаться парнями не замеченным. Однако никто не стал ничего говорить, потому что причина была очевидной и в тот вечер уже безвыходной.

С приходом Юли и Насти всё вдруг как-то резко изменилось. Ощущалось присутствие чужих людей, не было той легкости и домашнего воздуха, домашней атмосферы. Я не знала, чувствовал ли это ещё кто-то, кроме меня, но мне жутко не нравилось это новое, непонятное ощущение. Теперь я понимала, почему парни всегда были против посторонних на репетициях, за исключением лишь Анжелы. С Анжелой всё казалось по-другому. Она не забирала, а наоборот привносила своим присутствие свет и тепло. Она была родной.

Я вдруг ни с того ни с сего ощутила нестерпимую тоску по своей сестре, по её мягкости, смеху, по её глубокому и немного печальному взгляду. Мысль о том, что той ночью Анжела должна была остаться ночевать у бабушки, расстраивала. После столько времени, проведенного вместе, после постоянных вечерних посиделок и ночных разговоров перед сном было сложно представить себя врозь с сестрой.

Отыграв все запланированные песни, Игорь с Антоном вышли покурить, пока Костя с Максом отключали инструменты.

— Ребят, я пойду бокалы сполосну из-под чая, — произнесла я, собирая волосы в хвост.

Волею судьбы Настя отозвалась на это заявление.

— Может, тебе помочь? — сказала она с улыбкой и, не дождавшись ответа, аккуратно встала со стула. — А то их тут немало, не дай Бог разобьешь.

— Да мне несложно, — взяв в руки несколько бокалов, бросила я как можно невозмутимее, стараясь оставаться сдержанной. — Не так уж тут и много.

— Я помогу, — продолжала улыбаться она, схватив оставшуюся часть.

Возражать я не стала. В своих высоких ботильонах Настя была чуть ли не на голову выше меня, что очень смущало, а ей, похоже, напротив, — придавало уверенности в себе. Две совершенно не похожие друг на друга, мы, не сказав друг другу ни слова, вышли из студии.

— А что у вас с Костей? — словно невзначай поинтересовалась Настя, включив в дамской комнате кран с горячей водой. — Вы встречаетесь?

Нет, ну это уже было слишком. Меня здорово возмутило, что эта размалеванная девушка в коротком платье, которую никто не приглашал, совала нос не в своё дело. Как ей можно объяснить, думала я, какие у нас с Костей отношения? Разве она поймет? Как ей объяснить, что он не мой парень, но самый родной и самый близкий мне человек? Да и нужно ли? Но Настя выжидающе смотрела на меня в отражении зеркала и с нетерпением ждала моей реакции.

— Мы не встречаемся, но Костя мой самый лучший друг, — ответила я, усердно отмывая бокал от въевшихся следов чая. — А зачем тебе это?

— Просто у вас такие песни, словно вы пара.

— Но это ведь просто песни, а не дневник о нашей жизни.

— Ну, так-то да…просто мне показалось. Костя очень необычный парень.

— Чем же? — с вызовом спросила я, не поднимая глаз.

— Тебе ли не знать этого? — хихикнув, многозначительно прошептала Настя. — Он ведь твой лучший друг.

Мне не нашлось, что ответить. Настя оказалась не такой простой штучкой, какой хотела казаться. Я нередко сталкивалась с подобным типажом девушек, с одной из них мне даже приходилось учиться в одном классе, но в Насте было ещё что-то такое, что очень отталкивало.

Молча справившись с бокалами, мы вернулись в репетиционную комнату и застали у окна с широкой, рельефной рамой целовавшихся Макса и Юлю. Девушка нашего друга сидела на подоконнике и своими длинными ногами в плотно облегающих синих джинсах страстно обвивала его торс. Что-то начинало идти не так.

Мне всё это стало ещё больше не нравиться. В том, что делали ребята, не было ничего предрассудительного, и я вполне поняла бы это и отнеслась спокойно, если бы Юля являлась постоянной спутницей Макса, и такую картину я застала впервые. Но дело было в том, что свидетельницей таких недетских, бурных поцелуев этого парня с девушками я становилась уже не единожды.

— Макс. Мы вернулись, если что. А куда делся Костя?

— Его дядя Коля зачем-то вниз позвал, — спустя какое-то время ответил он, оторвавшись от Юли. — Так, надо, наверное, штопор поискать, чтоб бутылку открыть.

Настя подошла к освободившемуся месту около Юли, и они весело о чём-то защебетали. Мне, как ничего другого, хотелось бросить всё и как можно скорее уйти домой из этого места, которое Юля с Настей словно осквернили своим присутствием. И что меня возмущало больше всего, так это то, что ребят всё это, судя по всему, устраивало.

— Смотрите, что у нас есть! — вернувшись обратно, заголосил Игорь с радостной улыбкой. — Пока Костя отвлекал дядю Колю, мы взяли ключ от банкетного зала и, вуаля, настоящие фужеры из хрусталя.

— Игорь! — стараясь расслабиться, рассмеялась я, взяв из его рук принесший нам сюрприз. — Ни за что не поверю, что дядя Коля упустил вас из виду с его-то бдительностью!

— Ну а если серьёзно, то в театре сегодня была премьера "Бесприданницы", актеры устроили себе банкет, и мы скромненько попросили у них несколько фужеров.

— Нифига себе скромненько! — прыснул от смеха Антон, приобняв меня за плечо. — Мы вообще зашли туда вот за этим штопором, — резко положив его на стол, произнес он. — А ушли чуть ли не с ещё одной бутылкой вина.

— Это как тогда с соседкой? Когда вы зашли к ней с Костей за несколькими картошинами, а ушли с кастрюлей щей и салатиком?

— Тогда нам вообще несказанно повезло! — смеялся Антон. — А где Костян, кстати?

— Макс сказал, он куда-то с дядей Колей отошел, — беспечно пожала я плечами.

— Может, он пошел…покурить? Шучу, шучу. Он правда бросил.

— Народ! — воскликнул Костя в дверях студии. — Не поверите, но дядя Коля захотел зарегистрироваться на сайте знакомств! Попросил меня завести ему почтовый ящик.

— Охренеть! — вырвалось у Макса. — Ему ведь уже восьмой десяток пошел!

— Видимо, любви все возрасты покорны, — заметил Игорь, посмеиваясь. — Ну что, ребят, за стол?

— Да-да-да, — вмешалась в разговор Юля с энтузиазмом, спрыгнув с подоконника. — Давайте! Зайка, открывай вино.

После первой бутылки все немного повеселели, а при второй абсолютно расслабились. Я вместо вина пила малиновый чай с конфетами, поэтому мне невольно приходилось наблюдать, как по парням и двум нашим нежданным гостьям начинало разливаться тепло, как их взгляды становились смягченнее, а разговоры всё развязнее. Все уже спокойно и, казалось, даже доброжелательно воспринимали Юлю, её не прекращавшуюся болтовню, их с Максом страстные и раскрепощенные поцелуи за столом. Никто не высказал возмущения и тогда, когда девушка присела на колени к своему парню, и его руки то и дело скользили по её телу, нередко оказываясь под шифоновой блузкой. Что касалось Насти, то та настолько влилась в компанию моих друзей, что парни даже начали заигрывать с ней. Однако сама она не сводила глаз с Кости, остальные её не интересовали. Так получилось (разумеется, не случайно), что за столом она оказалась рядом с ним, поэтому каждый раз старалась ненароком задеть его тёплую руку, коснуться ботинком его ноги и всё тому подобное.

Мне становилось всё труднее и труднее смотреть на происходящее. Но самое страшное состояло в том, что я вдруг почувствовала себя чужой в этой дурманящей атмосфере. В этом царившем в воздухе сладком аромате белого вина и некой приторности, переходившей в пошлость. Меня начинало подташнивать. Хотелось, чтобы всё как можно скорее закончилось. Было невыносимо видеть, как Макс, мой надежный и заботливый друг, чуть ли не облизывал свою девушку, а та, словно змея, обвивала его шею, и все не обращали на это никакого внимания, словно такое явление стало в порядке вещей.

Было больно сидеть напротив Кости и невольно наблюдать, как Настя постоянно что-то ему нашептывала и с каждым выпитым фужером подвигалась к парню всё ближе и ближе, словно склизкая улитка, вылезшая из своей раковины. А в одно мгновение она настолько осмелела, что без всякого смущение положила голову на плечо Кости, чем вызвала у меня такой внутренний взрыв, сравнимый лишь с извержением вулкана. Я старалась не подавать виду, что для меня всё происходящее было невыносимо, старалась улыбаться, участвовать в разговоре, но я никогда так сильно не желала, как в тот момент, оказаться подальше от своих друзей и этой столь любимой и родной для меня студии.

Я понимала, что в любую секунду могла просто встать и сказать, что мне нужно домой, но знала, что Костя во что бы то ни стало захочет проводить меня, а оставаться с ним наедине в те минуты я ничуть не желала. Почему? И сама не осознавала причин тому. Всё, о чем я мечтала, — это оказаться дома рядом с папой, тётей Надей и Анжелой, пить чай в светлой кухне и разговаривать о жизни, да и просто о всякой ерунде, но никак не сидеть за этим столом и смотреть, как посторонние разукрашенные девушки висли на моих друзьях.