У стены стояла односпальная кровать, заправленная синим пледом, недалеко от неё располагался большой шкаф-купе для одежды с зеркалом на средней дверце, ещё один компьютер на белом круглом столике, а на стене висела длинная полка, полностью заставленная сотнями различных дисков. Спальня была в распоряжении Игоря, поскольку он работал программистом, и ему необходимо было много времени проводить наедине с компьютером при написании каких-либо программ, и Антона с Костей это вполне устраивало.

Переодев свое платье на шорты и футболку, тонко отдававшими сладким ароматом кондиционера, я собрала волосы в слабую косу и вышла на кухню к своему другу, который доставал из холодильника две банки "Пепси". Сколько же на этой кухне прошло долгих дружеских ночных посиделок…

— Карин! Это просто божественно! Твой текст о внутренней борьбе.

— Тебе правда нравится?

— Безумно! Из этого можно сделать что-то очень-очень сильное. Не представляешь, как ты вдохновляешь меня.

— Или мои тексты? — улыбнулась я, достав из нижнего шкафа небольшую красную кастрюльку для картошки.

— Ну, и это, конечно, же тоже. Слушай, я теперь знаю, что нам нужно написать. Помнишь песню "BlackVeilBrides" Savior? Хочу что-то в таком нежном, лиричном стиле, а на конце усилить. Напишем эту песню снова на два лица, ты начнешь своими словами, а я сейчас подберу что-то под них.

— Кость, мне кажется, никто так быстро не пишет песни, как мы с тобой, — беспечно рассмеялась я. — Значит, наша задача на сегодня — написать припев, второй куплет и оставить слова для Игоря на скрим?

— А может быть, уберем скрим? — задумчиво спросил Костя, сидя за столом устремив взгляд куда-то в сторону. — Сделаем эту песню нежной.

— Тогда, давай напишем речитатив? Это будет твоя часть с твоим вокалом, но чуть усиленным.

— Именно, — с озаренным лицом заявил он горящими глазами. — Или твоя. Но эта часть в любом случае будет, а чьи это будут слова, в конце разберемся. И вообще, может, со скримом всё-таки сильнее будет? Ну всё, мне уже не терпится начать писать. Пойду схожу за ручкой и листами.

В такие минуты я чувствовала себя как никогда счастливой. Писать вместе с Костей, создавать то, что в результате услышат сотни людей, выражать с помощью музыки свои мысли и просто ощущать этот командный дух — было настолько же любимым для меня занятием, как и снимать, поэтому мне сложно было представить свою жизнь без группы.

— В аду, лишенном грез, я давно не вижу света, — начал писать Костя, вернувшись на свое прежнее место. — Тут всё настолько пусто, что я…тону во тьме. Нет, лучше…устал сражаться. Ты говоришь…

— Ты говоришь, для нас ещё осталось место где-то? — предложила я.

— Да, — кивнул Костя, глядя в слова. — Сражаться… Может быть, так: "С тобой мне нечего бояться?". Или…: " С тобой я готов держаться?".

— А как тебе: "Пока мы вместе, мне есть за что держаться"?

— О, отлично! — с энтузиазмом произнес он, принявшись записывать. — А дальше… "Оставь всю боль, давай начнем сначала", как думаешь?

— Кость, — улыбнулась я. — Тогда это будет похоже на нашу песню из первого альбома.

— "Засыпай"?

Я кивнула.

— Не-ет, — протянул Костя, расслабленно откинувшись на спину стула, — та о несчастной любви парня, а эта наша песня будет о том, как два человека пытаются спасти друг друга и свою любовь. Смотри, "Оставь всю боль, давай начнем сначала", а дальше если продолжить: "Твоя душа — вот всё, что мне так важно". Тебе не нравится?

Но я уже, задумавшись, пыталась подобрать продолжение этих строчек.

— Кость, а если дальше: "Как я хочу, чтоб ты прошептала: "Вернись ко мне, ведь без тебя мне страшно""?

— Да-да. У меня тоже в голове вертелось слово "страшно". Итак, что у нас получается? В аду, лишенном грез, — негромко начал напевать он, пытаясь уловить мелодию, — я давно не вижу света, тут всё настолько пусто, что я устал сражаться. Ты говоришь, для нас ещё осталось место где-то? Пока мы вместе, мне есть за что держаться. Оставь всю боль, давай начнем сначала, твоя душа — вот всё, что мне так важно. Как я хочу, чтоб ты прошептала: "Вернись ко мне, ведь без тебя мне страшно".

— Кость, мне нравится, но только третья строчка, мне кажется, как-то по смыслу немного не подходит, — заявила я, оторвавшись от чистки овощей. — Может быть, с тобою вместе я был готов держаться?

— А после этого "Оставь всю боль, давай начнем сначала?". Да, так более логично звучит, — воодушевленно добавил Костя. — Знаешь, я уже даже слышу, как всё это будет вместе звучать. Сейчас ты закончишь, и попробуем спеть, подобрать мотив.

— Кость, когда-нибудь у нас будут брать интервью и попросят рассказать историю создания этой песни, — заинтригованно начала я. — А мы с тобой сделаем трогательные, серьёзные лица и скажем, что она писалась на кухне во время приготовления жареной картошки.

— Скажем, у нас были настолько тяжелые времена, что вдохновляться получалось только за готовкой — кивнул он, протянув мне открытую банку "Пепси". — Можно помочь тебе?

— Ты ещё спрашиваешь? — рассмеялась я, отложив нож и сделав глоток холодного напитка. — Если хочешь, можешь пока что порезать лук.

— О Боже! Только не лук! У меня от него слёзы. Давай я лучше буду резать картошку, а ты начнешь жарить мясо?

— Так вот в чем твоя слабость? Лук! Теперь у меня есть орудие для твоего наказания за курение.

— Карин! Я уже неделю не курю, честно, — улыбнулся Костя, меняясь со мной местами. — И вообще, — рассмеялся он, — как только мне хочется этого, я вспоминаю, как ты тогда за мной бежала с разъяренным лицом, и знаешь, всё желание мигом пропадает.

— Значит, в борьбе с сигаретами я всё же одержала победу?

— Даже не сомневайся в этом.

— Вот не дай Бог я узнаю, что ты обманул меня! Слушай, а ты за эти несколько недель, что меня тут не было, научился очень ловко управляться с ножом.

— И не только с ножом, ещё и с духовкой, миксером и даже мясорубкой! — не без гордости заявил Костя. — И испытав эту женскую участь на себе, могу сказать, что я вам не завидую. Один миксер чего только стоит! Быстрее научиться вертолетом управлять, чем этим монстром, из-за которого я весь был в брызгах от картофельного пюре.

— А говоришь, что научился! — прыснула я от смеха, представив себе эту картину. — Да, надо бы мне почаще бывать у вас.

— Наконец, ты сама произнесла это. Тебе очень идет роль хозяйки.

— Наверное, это любой девушке идет, разве нет?

— Нет, я имею в виду другое. И знаешь, было бы круто, если бы мы когда-нибудь жили вместе.

Я не знала, как мне стоило отреагировать на эти слова. Да, я и сама частенько ловила себя на мысли, что проводя время с Костей, мне не хотелось возвращаться домой, не хотелось прощаться с ним. Но было ли это то же, о чем только что он сказал?

— Кость, у нас было бы самое безумное совместное проживание! — рассмеялась я, стараясь не смотреть на него, словно боясь прочитать в его глазах то, о чем мне не хотелось думать. — Мы бы свели наших соседей с ума своим постоянным диким ржачем и пением. Особенно моими воплями в душе! Чего это ты так завелся? — добавила я, заметив подозрительную ухмылку, мелькнувшую на его лице. — Ты ведь не слышал, как я пою в душе! Или…?

— Слышал… Помнишь, когда ты вышла из душа, а я ждал тебя в комнате? Твой отец мне тогда открыл дверь.

— Только не говори… — протянула я, закрыв глаза от смущения.

— Нет, знаешь, это было круто! Такой настоящий жесткий женский скрим! Но просто я никогда не представлял, что ты так умеешь.

— Костя! Боже! Теперь мне стыдно будет открывать при тебе рот!.

— Да ты чего? — притянув меня к себе свободной рукой, нежно проговорил он. — Наоборот, я открыл в тебе ещё один талант. Так что, когда у Игоря в следующий раз сядет голос, я знаю, кто будет его заменять.

— Кость! — рассмеялась я, оттолкнув его от себя.

— Да я же шучу! Только не говори, что обиделась.

— Разве я умею обижаться? Всё, давай режь скорее свою картошку, а то у меня сейчас из-за тебя мясо сгорит.

Приготовив ужин, сопровождаемый нескончаемыми шутками и смехом, мы с Костей расположились в зале на мягком диване, взяв с собой по ещё одной банке "Пепси" и крекеров.

Костя импровизировал на гитаре, наигрывал различные мелодии, пытаясь подобрать что-то более подходящее и лиричное, но я тоже не сидела без дела и подстраивалась своим исполнением под друга. Около получаса мы решали, какой из наигранных мотивов подойдет больше и в результате сошлись на очень нежном и проникновенном по своему звучанию переборе, попробовав по очереди исполнить свои партии. Получалось даже довольно неплохо.

— И так, теперь припев! — провозгласила я, растянувшись на диване, пока Костя искал ручку. — Кость, у меня в голове родилась мелодия под него.

— Напой мне, — улыбнулся он, приземлившись рядом и положив мою голову себе на колени. — Знаешь, — в этом что-то есть, — задумался он, спустя несколько секунд. — Мне почему-то сейчас пришли на ум строчки из ещё одного твоего текста, который был в тетради: " Дай мне силы найти себя, дай мне шанс всё изменить…".

— Я боюсь потерять навсегда, я прошу всё забыть и простить, — продолжила я. — Думаешь, это подойдет?

— Думаю, как нельзя лучше. Но только надо продолжить.

— А как тебе такое: "Мы не вместе с тобой теперь, ты не станешь моей судьбой… Нет, душой"? — через какое-то время спросила я, мысленно рисуя на спинке дивана какие-то узоры.

— Только лишь прошу, поверь, — на ходу подбирал слова Костя с расстановкой. — Я по-прежнему дышу тобой. Как тебе?

— Кость, — воскликнула я, приподнявшись и крепко стиснув друга в объятиях. — Это отлично! Мне уже не терпится показать всё ребятам и сыграть песню в студии. Знаешь, я ожидала, что у нас выйдет нечто другое, но такая идея песни мне тоже очень нравится.