Жаклин Санд - Неверная жена

– Ты ничего не знаешь, леди Александра. Ты недавно приплыла из-за моря и не знаешь, как жестоко может поступить с тобою земля, которая только что щедро тебя одарила. И наоборот: пройдя через великие испытания, ты обретаешь награду. Ты год провела в подобии ада, но, кажется, ничему не научилась там. Я сам… – Он умолк, опасаясь сболтнуть лишнее. – Ты не ведаешь, как я живу, и Господь тебе в помощь, если ты узнаешь. Потому что не этого я бы желал для тебя.

Она услышала в его словах только то, что хотела услышать.

– Но ты был бы со мной? Если бы просто пожелал и к тому не имелось бы никаких препятствий… ты остался бы со мною?

Вот тут требовалось все его мастерство. Глядя в ее прекрасные прозрачные глаза, Даниэль твердо сказал:

– Нет.

«Господь, прости мне эту ложь».

– Я буду с тобой сейчас, – произнес Даниэль прежде, чем Александра успела что-то сказать, и поцеловал ее.

«Прости меня, Господь. И ты прости, моя госпожа. Прости».

Никому не было дела до пленников. Никто не пришел к ним, никто не звал. Графиня Эшива, по всей вероятности, отдыхала в своих покоях, а Салах ад-Дину и его приближенным и вовсе было не до того. Потому Александра и Даниэль оставались вместе – в этой чужой комнате, на чужом ложе и почти чужие друг другу.

Александра не стала больше ничего спрашивать. Она отдавала Даниэлю себя со всем пылом, на который была способна, но не задала больше ни одного вопроса, не стала говорить о будущем. Сейчас она лежала рядом и сонным голосом просила рассказать ей одну из чудесных бедуинских легенд, и Даниэль рассказывал, перебирая ее короткие волосы, которые ужасно ему нравились, и почти не понимая, что говорит. Потом он заметил, что Александра уснула.

Тьма сгустилась, и в темноте стало немного проще думать.

Даниэль понимал, что все решить нужно теперь. Он давно к этому шел, долгие годы. Некоторое время назад он вроде бы принял это решение, и все же колебался, и все же отступал каждый раз. Но далее тянуть бессмысленно. Либо он все переменит в ближайшие дни, – либо нет, и навсегда останется там, где сейчас.

Там, где свобода, где темнота закрывает все, где ты можешь исчезнуть в любой миг и ночной туман скроет тебя. Если шагнуть в сторону, окажешься на ярком солнце, и пути назад уже не будет. Он долгие годы не желал этого, удовлетворялся тем, что есть, однако теперь…

Теперь – Александра.

Она спала, трогательно прижавшись к нему, положив узкую ладошку ему на грудь. Сильная женщина, похожая на искристый горный ручей. Даниэль колебался и не готов был принять окончательное решение, пока обретался сам по себе, а нынче у него под боком спала Александра, и все переменилось.

Он не солгал ей, сказав, что она не знает его жизни. Александра лишь краем задела ее. То, что она может узнать, ей не понравится. Да, сейчас она влюблена, однако всему есть предел.

В этот миг Даниэль понял, что ему надлежит делать дальше, и начал молиться – так, как не молился, пожалуй, еще никогда.

«Господь, – говорил Даниэль про себя, – позволь мне сделать так, чтобы очиститься. Позволь мне прийти к самому себе так, как я того хочу. Позволь мне взять справедливость – ведь справедливости так чертовски не хватает сейчас. Если я буду справедлив, я стану тем, кем мне надлежит стать дальше. Пока я просто Даниэль по прозвищу Птица, но, Господь, прошу Тебя, умоляю, как никого и никогда не умолял…

Дай мне взлететь».

Второго июля Салах ад-Дин взял Тиверию.

Третьего июля пришла весть, что королевская армия двинулась от Сефорийских источников к Галилейскому морю.

Даниэль, услыхав об этом, только скрипнул зубами и ничего не сказал. Ловушка султана сработала.

Замысел Салах ад-Дина состоял в том, чтобы выманить многотысячную армию крестоносцев подальше от воды и встретить ее в пустынной местности, где воинам негде будет пополнить запасы. Колодцы были предусмотрительно засыпаны, а безрассудство некоторых латинянских военачальников вынудило армию выступить, чтобы поскорее вступить в бой с неверными. Войско Салах ад-Дина подтягивало подпруги, наполняло фляги и готовилось двинуться навстречу. Так как разведчики еще раньше проехались по местности и знали, как обстоят дела, султан намеревался встретить врага у Рогов Хаттина – среди скал, где латинянское войско окажется в наименее выгодном положении.

Все это Даниэль услыхал от Фариса, которого наконец разыскал на следующий день после прибытия в Тиверию. Тот ничуть не удивился, увидав друга, наоборот, обрадовался.

– А я все ждал, объявишься ты или нет, саиб. Поверить не мог, что пропустишь самое интересное. Какими путями?

– Я сопровождаю графиню де Ламонтань.

– Значит, она выжила? Рад это слышать, – и, судя по всему, Фарис действительно был рад. – Отведешь меня к ней попозже. Храбрую женщину нужно поприветствовать. Отсидишься в Тиверии или на войну поедешь?

– Если замолвишь за меня словечко перед Салах ад-Дином. Да?

– Ты ведь знаешь, он любит храбрецов. Но не позволит пленнику перейти на ту сторону и встать в строй врага, – усмехнулся Фарис.

– Я буду благодарен за возможность наблюдать. Какой из меня воин, к тому же сейчас.

Рана плохо заживала и разболелась, как назло.

– Ты мне все расскажешь, но позже. Я найду тебя. Будешь со своей женщиной?

– Пожалуй, что так.

– Ты сорвал цветок, а?

– Фарис!

Друг усмехнулся.

– Прости, саиб. Никак не могу поверить, что ты на такое решился ради нее. Но она того стоит. Я видел ее недолго, однако сила ее духа восхитила меня. Надеюсь, она смогла оправиться после того, что с нею случилось.

– Она больше воин, чем я, друг мой.

– Тогда она тебя завоюет, а? Или есть крепости, которые не сдаются?

Даниэль покачал головой и ничего не сказал на это.

Фарис исполнил свое обещание и чуть позже явился в комнату Александры. Та удивилась и обрадовалась, увидев его, и узнала сразу. Даниэль, который присутствовал при встрече, внимательно наблюдал за всем.

– Госпожа, – Фарис поклонился Александре. – Я рад видеть вас в добром здравии.

– Я тоже, – отвечала она в некотором замешательстве, разглядывая его наряд – кольчугу, расшитую рубаху, меч в ножнах за спиной. – Но что вы делаете здесь? Разве вы не… – она покосилась на Даниэля и решительно закончила: – Не вор?

– Вор, – отвечал Фарис с удовольствием, – да еще и наемник. В отличие от своего друга-франка я люблю лезть в самое пекло. Потому с удовольствием продаю свои услуги тем, кто в них нуждается. Салах ад-Дину понадобились верные воины, а у меня есть меч, и конь хорош.

– Что же, вы отправитесь в битву?

– Конечно.

– Я бы тоже хотела поехать, – сказала Александра. – Быть там поблизости, чтобы узнать, чем все закончится.

Даниэль уставился на нее, уверенный, что ослышался.

– Ты должна остаться с графиней Триполийской здесь, в Тиверии. Это безопасно.

– Мне все равно, безопасно здесь или нет, – сказала Александра, – ты-то ведь едешь? А ты охраняешь меня. Значит, и я поеду.

– Я тебя не охраняю, я тебя сопровождаю. Могу и не делать этого.

– Тогда я сама отправлюсь или попрошу господина Фариса помочь. – Александра ослепительно улыбнулась.

Даниэль застонал, закрыл лицо рукой и покачал головой.

– Скажи хоть ты ей, друг мой.

– Не понимаю, отчего ты отказываешь прекрасной даме, – провозгласил Фарис, ничуть не смущенный, – пускай едет, коли охота посмотреть. Послушает звон клинков, находясь в лагере. Салах ад-Дин примет ее в своем шатре.

Даниэль выразительно на него покосился.

– Салах ад-Дину, – сказал он с нажимом, – не до того. Кто поручится, что завтра он не проиграет битву?

– Если он проиграет, супруг графини быстро найдет ее. Или она – его. А ты получишь свою награду скорее. Не так ли?

И Фарис подмигнул Александре. Она посмотрела на Даниэля с самым невинным видом.

Так и вышло, в тот же день они выехали вместе с войском из Тиверии.

Казалось, султан ничуть не удивился, когда ему передали просьбу графини де Ламонтань; наоборот, сказал, что присутствие прекрасных женщин приносит удачу. Александра что-то сильно в этом сомневалась, однако ее пригласили в свиту, а вместе с нею и Даниэля. Он был хмур в последнее время, да и рана, судя по всему, его беспокоила: Александра заметила, как он морщился, когда садился верхом.

Графиня Эшива осталась в городе ожидать, чем кончится сражение; в любом случае султан обещал отпустить ее в Аккру. И, как и говорил, он преподнес ей богатые дары.

Тиверия, вернее, то, что от нее осталось, лежала теперь позади. Войско Салах ад-Дина двигалось навстречу войску короля Иерусалимского.

Султан, как сказал Александре Даниэль, обеспечил себе главное – тотальный перевес в легкой кавалерии, полный перевес в кавалерии вообще и значительный перевес в тяжелой кавалерии. Армия его была значительно подвижней, чем состоящая в большинстве из пехоты армия латинян. Рассчитывать заранее на успех он не мог. В сущности, все могло случиться точно так же, как и в предыдущие годы, – противостояние двух армий без полевого сражения. Они могли маневрировать днями и неделями, однако взятая Тиверия должна подхлестнуть короля Ги.

Ядро войска состояло из курдов, которым Салах ад-Дин безгранично доверял и во всем на них полагался, а они считали службу ему долгом перед своим народом. Отборная конница, таваши, наводила страх на тех, кто способен пасть духом. Бедуинов и волонтеров в армии изначально была половина всего войска; к таким волонтерам относился и Фарис. Поскольку Салах ад-Дин пошел в наступление не сразу, он успел получить пополнения из жаждущих джихада мусульман. Большую часть войска составляли тюркские солдаты, или, как их еще называли, сельджуки; в руках разбойников, вышедших из этого народа, Александра уже побывала, а потому неохотно слушала то, что ей о них говорил Даниэль. Однако он заверил ее, что Джабир из замка Ахмар и кавалерия, вооруженная дальнобойными луками, – это и сравнить нельзя. Даниэля, казалось, восхищала мощь врагов, но он с таким же восхищением говорил и о франкском войске. Ибо тяжелая рыцарская конница, ударявшая в лоб, неизменно обращала в бегство самых храбрых сельджуков.