— Так ей не терпится увидеть меня беспомощным, вот как? — пробормотал Дуглас, скрестив руки на груди и, глядя в пустоту.

— Прежде чем перейти к лампе, — предложил Спенсер, — позвольте мне привести несколько примеров дисциплинарной системы Хелен.

— Обязательно! — , воскликнул Дуглас. — А я расскажу, с чем столкнулся в прошлую субботу.

— Каким неожиданным удовольствием обернулся этот визит! — добавил Райдер, залпом допив давно остывший чай. Спенсер неожиданно нахмурился:

— Только что вспомнил! Нужно продумать детали бала в честь нашей помолвки. Пригласить весь Лондон.

— Обязательно займемся этим, — пообещал Райдер. — Но сначала о наказаниях.

Глава 28

В ночь накануне бала имя Джерарда Йорка было у всех на устах. Старая сплетня вновь занимала умы общества. Новые слухи будоражили свет.

Гостиная лорда Бичема с утра до вечера гудела голосами. Всем хотелось побольше узнать о Джерарде Йорке, магической лампе и убийстве преподобного Матерса. Любопытных в основном интересовала именно лампа: миф, очаровательная легенда, к сожалению, не имеющая под собой оснований. Нет, свиток ничем не помог, повторяли Хелен и Бичем снова и снова.

Желающие получить награду в пятьдесят фунтов за сведения о Джерарде валили валом, но еще больше было тех, кто жаждал огрести денежки за информацию об убийстве преподобного Матерса. Сталкиваясь с подобными индивидами, Хелен старалась не дышать, уж очень несло от этих молодцев самого подозрительного вида: шляпы надвинуты на глаза, за поясами грязных штанов — устрашающего вида ножи. Плайни Бландер, секретарь лорда Бичема, целыми днями трудился, допрашивая претендентов на обещанное богатство.

Наступила полночь, и пришлось признать, что за прошедшие три дня они не получили никаких убедительных доказательств. Очевидно, ни одна из темных личностей, клявшихся, будто Джерарда Йорка недавно видели в гостинице “Белая лошадь” неподалеку от Гринвича, не стоила доверия. Убийца несчастного Матерса также не был найден. Нужно отдать должное Бландеру: никто лучше его не видел насквозь лгунов, мошенников и всякое отребье.

Кроме того, весь Лондон судачил о волшебной лампе, в которую, правда, никто не верил. Зато лучшей темы для застольных бесед было не найти, тем более что в поисках участвовал сам лорд Бичем, человек надменный, но очень умный, который не стал бы заниматься пустяками. Столичные жители были крайне довольны столь неожиданным развлечением.

А невеста лорда Бичема оказалась поистине великолепным созданием. Все были единодушны в этом мнении, даже те дамы, которые явно сгорали от ревности и зависти и, прикрываясь веерами, шептали, что она самую чуточку выше, чем следовало бы.

"Завтра вечером!” — думала Хелен, устраиваясь поудобнее в мягкой постели. Черт возьми, кому вздумалось поселить ее в спальне, находящейся едва ли не рядом с комнатой Спенсера? Но ничего, завтра вечером они объявят о помолвке! Где же скрывается Джерард, дьявол бы его побрал? Если он жив, наверняка не станет ждать до последней минуты! Вот-вот обнаружит себя. Странно, но она никак не может припомнить случая, когда бы Джерард выказал особую отвагу. Вероятно, просто возможности не представилось.

Все случилось так быстро, что Хелен не успела даже вскрикнуть: слишком крепко спала. И проснулась оттого, что рот ей заткнули платком, а сильный удар в челюсть вновь лишил чувств. Последнее, что она успела расслышать, были чьи-то слова:

— Ну вот, готово.

И сознание куда-то уплыло.

* * *

Она почувствовала, как виски разрываются изнутри. В ушах стоял грохот, наполнявший все ее существо, причинявший мучительную боль. Ей хотелось забыться, не сознавать и не чувствовать ничего, но голову, казалось, пилили тупым ножом. Хелен застонала.

— Приходишь в себя, дорогая?

Голос.., она знала этот голос, но как же давно слышала его! Так давно.., много-много лет назад… И он изменился: стал более низким, хриплым. Или нет?

— Открой глаза, Хелен.

Она подчинилась, охнув от боли, и уставилась в лицо Джерарда Йорка, постаревшего Джерарда, который, видно, вел не слишком праведную жизнь. Лицо человека, познавшего все мыслимые пороки, все виды разврата. Очевидно, последние восемь лет Джерард отнюдь не стремился быть причисленным к лику святых.

— Как ты” милая?

— Я так и знала, что ты жив! Под каким камнем ты скрывался, подлый змей?

— Напрашиваешься на оплеуху? Советую оставить оскорбления при себе. Значит, желала мне смерти, дорогая женушка? Не терпелось выскочить за этого повесу Бичема? Говоря по правде, я пока не собирался наслаждаться твоими объятиями. Ах, если бы не твой чертов бал! Хотела выманить меня из укрытия? Что ж, получай, вот он я. Не поверишь, я так хорошо спрятался, что временами даже сомневался, сумею ли сам себя разыскать. Но теперь асе кончено. И твои хитроумные планы провалились.

— Ты пришел ночью, как вор, а не как благородный человек, герой, вернувшийся из французского плена.

— Ты еще прелестнее, чем была десять лет назад, Хелен.

— Почему ты жив, Джерард?

Теперь она могла лучше рассмотреть его и неожиданно поняла, что не может пошевелиться. Связана по рукам и ногам. На ней по-прежнему была ночная сорочка. Джерард позаботился натянуть ей одеяло до талии. В комнате стоял ужасный холод.

Джерард слегка коснулся ее губ кончиками пальцев. Хелен не пошевелилась, не издала ни звука. Ей ужасно хотелось прокусить его пальцы до кости, но стоит ли рисковать? Он наверняка изобьет ее до полусмерти.

— Да, — прошипел он, приблизив к ее лицу свое, — глазам не верю, но это правда. Ты стала еще прекраснее. Хелен боялась его, но старалась не подать виду.

— Я сидел рядом, смотрел на тебя и гадал, что почувствую, когда снова возьму тебя. Ах, так много упругой плоти, и вся принадлежала мне! Целовать ее, ласкать.., что может быть приятнее? Правда, теперь тебе уже двадцать восемь, настоящая никому не нужная старая дева. Нет, не так. Ты одинокая вдова, бедняжка. Неужели так любила меня, дорогая Хелен, что не захотела смотреть ни на одного мужчину?

— Я скорбела о твоей гибели, Джерард, но буду честной: уже через месяц после нашего брака я испытывала к тебе любви не больше, чем ты, ко мне. Собственно говоря, я растеряла все иллюзии через две недели. Ты оказался не тем человеком, каким я тебя считала. И вообще мужчиной тебя трудно назвать. Что это за мужчина, которому ничего не нужно от жены, кроме наследника?

— Верно, но ты так и не забеременела. Как ты думаешь, зачем еще нужно было на тебе жениться? Я был вполне доволен своей жизнью, но мне не дали выбора. Пришлось взять тебя в жены, но ты оказалась бесплодной. Кстати, твой лорд Бичем знает, что никогда не получит от тебя наследника?

— Знает.

Джерард немного помолчал, изучая ее лицо.

— Ты ведь солгала ему, обманула его, Хелен, в точности как меня. Он понятия не имеет, что не дождется от тебя детей.

— Повторяю: он знает.

Джерард ударил ее по лицу, не сильно, но чувствительно.

— С каких пор ты начал бить женщин?

— Подумаешь, легонькая оплеуха. И не пытайся представить меня чудовищем. Я пальцем к тебе не притронулся, когда мы были вместе.

— Нет, только насиловал каждую ночь, чтобы обрюхатить, а это куда более жестоко. И каким образом я могла тебя обманывать? Ведь я сама не знала, смогу ли родить.

Но Джерард ничего не желал слышать.

— Даже если бы знала, все равно утаила бы правду. Хелен задохнулась от возмущения, но вслух обронила только:

— Тебя не было восемь лет. Весьма долгий срок. Где тебя носило, Джерард? И чем ты занимался все это время? Твой отец уверен, что ты погиб. Я послала ему твое письмо, но он отрицает, что почерк принадлежит тебе. Он потребовал больше его не беспокоить. Терпеть не могу твоего папашу. И всегда не могла. Мне он показался еще противнее, чем обычно.

Джерард ничего не ответил. Хелен, осмелев, продолжала:

— Лорд Бичем со своими друзьями отправился к нему. Старик клялся, что ты мертв, но джентльмены ему не поверили. Один из них посчитал его поведение весьма странным. Зная, что ты жив, он тем не менее упорно это скрывает. Почему бы это?

— Тут ты права, мой отец — настоящее чудовище. И всегда им был. Корабль действительно потонул, но мне посчастливилось уцепиться за бочонок. Четыре часа спустя его вынесло на берег. Я уцелел. И оказался именно там, куда так стремился попасть.

— О чем ты толкуешь? Французы — наши враги.

— Ваши. Но не мои.

— Понимаю, — охнула она. Ее наконец осенило. — Подумать только, все считали тебя героем! Твой отец по сию пору поет тебе панегирики. Почему ты стал предателем, Джерард? О, все ясно! Ты был изменником еще до того, как погибло судно!

Он снова дал ей пощечину. На этот раз она промолчала, даже не попыталась отстраниться, но потихоньку принялась растягивать узлы, очень медленно, осторожно, стараясь, чтобы он ничего не заметил.

Дикий смех вырвался из груди Джерарда:

— Ты изменилась, Хелен! Когда я впервые увидел тебя, ты была восемнадцатилетней любопытной резвушкой, такой неукротимой, полной жизни, энергии и энтузиазма. Но ты совсем не знала жизни. Ребенок — это все, что я хотел от тебя, но и того не получил. Ты изменилась куда больше, чем я. Проследив за тобой последние три месяца, я узнал, что ты превратила свою гостиницу в лучшее заведение в округе. Невероятно! И к тому же завела любовника, при живом-то муже! Изменила мне! Сознательно совершила адюльтер!

Она взглянула в большие карие глаза, которыми так восхищалась в восемнадцать лет.

— Откуда тебе знать, любовники мы с лордом Бичемом или нет? Разве я не спала одна, когда ты меня похитил?

— Верно, — нехотя признал он. — Но у лорда Бичема репутация признанного обольстителя. Почему ты в таком случае спишь одна? Может, он приходит к тебе, но предпочитает проводить остаток ночи один? Я слышал, что он способен совратить монашку. Неужели ты ухитрилась держать его на расстоянии? Трудно поверить!