Мне кажется, гораздо большие опасения должно вызывать состояние всей головы сэра Юстаса, поскольку он все время бредит, призывая Дарси проводить допросы под барабанный бой.

Из Розингса как угорелый умчался лейтенант Йорик: вскочил на коня и был таков. Видимо, так на него подействовало покушение на следственную комиссию. Капитан Шелли, напротив, благополучно избежал покушения, так как опоздал на совещание из-за Джорджианы, которой после завтрака вздумалось прочесть ему вслух сцену объяснения героя с героиней из романа «Сто семнадцать мгновений любви». Как потом призналась кузина, они с капитаном услышали грохот и крики, доносившиеся из библиотеки, на двадцать седьмом мгновении. С тех пор она никак не может уговорить Шелли продолжить чтение, поскольку он ссылается на внутреннее подозрение, что на пятьдесят четвертом мгновении случится еще какое-нибудь происшествие, не менее масштабное, чем падение люстры.

Генерал Бридл сияет, как новенький пенни, и поминает некую «прелестницу». Мама ходит сама не своя, все время загадочно улыбается и бормочет что-то о повелителях странников, хотя на нее люстра не падала. Впрочем, если вспомнить сцену в зимнем саду, которой мы с Фицуильямом оказались свидетелями, то можно догадаться, почему у них такое хорошее настроение. И я заметила, когда после ленча генерал уехал куда-то по делам, мама сразу приуныла, хотя он обещал вернуться через какую-нибудь пару часов.

Одно меня беспокоит: мама сторонница длительных помолвок. И уж если ей приходится спешно выдавать меня замуж из-за погубленной репутации, то она захочет в полной мере вознаградить себя долгими приготовлениями к собственной свадьбе. Так что они если и поженятся, не ранее, чем через год, а то и два. К тому времени мама может решить, что муж ей не нужен, и захочет вернуть слово генералу, чего бы мне не хотелось. Все же с генералом ей будет куда веселее, когда я покину Розингс как жена Фицуильяма, и произойдет это, как можно догадаться по довольному виду моего жениха, в самое ближайшее время.

Кстати, Фицуильям решил завтра увезти меня из Розингса на прогулку — от греха подальше, как он выразился. Едва мама высказала сомнение в целесообразности поездки на фаэтоне, один раз уже закончившейся известными событиями, Фицуильям заявил, что лучше падать из экипажа, чем ждать, когда на голову упадет очередная люстра, коих в нашем доме по две, а то и по три в каждой комнате. Что касается других последствий, то он со мной уже помолвлен, и на это мама не нашлась что ответить…»


Энн подождала, пока на странице высохнут чернила, аккуратно закрыла тетрадь и достала другую, в которой старательно вывела:


«Мама первая примчалась на место происшествия и лично спасла генерала Бридла, вызволив его из-под огромной деревянной балки, упавшей с потолка. Затем она проследила, чтобы судье Фэйру была оказана первая помощь в лице мистера Тинкертона, а потом и вторая — уже в лице мистера Бейтса.

Все предполагают, что злоумышленник каким-то образом прознал, что следствие по делу о происшествиях в Розингс Парке проводится в библиотеке. Похоже, он подпилил крепления люстры или балку, на которой она крепится, чтобы одной люстрой, вернее, одним ударом избавиться от карающей длани закона в лице представителей Британской империи в наших краях.

Мама поручила слугам проверить надежность остальных люстр и ламп в доме, в очередной раз показав, какой замечательной хозяйкой поместья и патронессой она является. Всех поразило, что мама предвидела падение этой люстры — подарка герцога ***, памятуя о том, что не следует доверять данайцам, приносящим подозрительные дары…»


Остаток дня в Розингсе прошел непривычно тихо и спокойно. Сестры Беннет отправились в Хансфорд, там и остались на обед, а раненный судья пребывал в своей комнате. Мисс Бингли пришлось весь вечер просидеть со своей сестрой, выслушивая ее жалобы на мистера Херста, который последнее время сильно пристрастился к спиртному и в данный момент доканчивал бутылку портвейна.

— Это все из-за покушения на его жизнь и всех этих ужасных происшествий, — заключила миссис Херст. — В Лондоне мистер Херст не позволял себе подобных излишеств…

Кэролайн кивнула в ответ, хотя прекрасно помнила, как и в Лондоне, и в Хартфордшире, и в других местах муж Луизы всегда находил веские причины для забвения в крепких напитках.

— О чем он только может говорить с этим вульгарным человеком? — спросила она, глядя на мистера Херста, который что-то втолковывал Тинкертону, развалившемуся в кресле напротив него.

«Если Тинкертона прилично одеть и подстричь он мог бы оказаться весьма красивым мужчиной, — подумала мисс Бингли, оценивающим взглядом окидывая худощавую жилистую фигуру сыщика. — У него интересные черты лица и необыкновенно яркие голубые глаза. Судья Фэйр, конечно, далеко не так хорош… Но Тинкертон — не дворянин. Сын какого-нибудь фермера или лавочника — в лучшем случае, — Кэролайн пренебрежительно скривилась. — Сэр Юстас же не только хорошего происхождения: у него положение, титул, состояние… Все это несомненно компенсирует некоторые недостатки внешности… Интересно, придет ли он в себя? Или удар люстры окажется роковым для его здоровья?..» Кэролайн содрогнулась, вспомнив выкрики судьи про барабанный бой и его заплывший глаз.

— Миссис Херст ничего не понимает в сугубо мужских делах, — тем временем рассказывал изрядно осоловевший мистер Херст своему собеседнику. — Представляете, она осмелилась потребовать, чтобы я перестал пить спиртное?! И даже пыталась привести какого-то аптекаря… или даже двух, чтобы те уговорили меня отказаться от рюмки портвейна после обеда. Мне пришлось спустить этих невежд с лестницы и заявить миссис Херст…

— Исключительно замечательно, — пробормотал Тинкертон. — Так мы узнаем людские пристрастия и грехи, к которым они ведут.

— Именно, что пристрастно! — крякнул мистер Херст. — Я ей так и сказал: миссис Херст, вы слишком пристрастно относитесь к обычаю истинных джентльменов, которые предпочитают портвейн после обеда всякому другому напитку…

Фицуильям тихо сказал Энн:

— Надеюсь, завтра или послезавтра я получу из Лондона специальное разрешение на брак.

Вчера он так и не понял, почему Дарси явился в Розингс без этой бумаги, хотя, судя по всему, успел получить его письмо, отправленное еще в понедельник. Едва Фицуильям поинтересовался, почему кузен, направляясь в Кент, не прихватил с собой разрешение, Дарси буркнул что-то непонятное, быстро поздравил его с помолвкой и укатил обратно в Лондон, пообещав прислать документ с нарочным в ближайшие дни.

Мисс де Бер, услышав слова полковника, смущенно зарделась и скормила большой кусок бисквита МакФлаю, чья голова покоилась на ее коленях.

«Скоро и я смогу вот так положить свою голову на колени Энн, — подумал полковник. — Надеюсь, Дарси не станет медлить с высылкой разрешения… Впрочем, разве он может понять мужчину, изнемогающего от страсти?»

— Так ваш дом в Хэмпшире совсем не похож на замок? — выспрашивала Джорджиана капитана Шелли, пробежавшись пальчиками по клавишам фортепьяно.

— Увы, мисс Дарси, — отвечал капитан и сделал аккорд. Они наигрывали модную пьеску в четыре руки. — Обыкновенный дом, построенный в позапрошлом веке.

— И рядом нет никаких развалин крепостной стены нормандского замка? — расстроилась девушка, нажимая на высокую «ля».

Капитан усмехнулся и покачал головой, в свою очередь дотронувшись до нижней «си».

— Что, и остова донжона тоже нет?! — ахнула Джорджиана и сбилась с темпа.

— Мисс Джорджиана, вы фальшивите! — незамедлительно откликнулась леди Кэтрин, на мгновение отвернувшись от генерала, но тут же вновь устремив на него свой сияющий взор.

— Встречали ли вы когда-нибудь, моя дорогая леди Кэтрин, на рассвете восход солнца? — спросил Бридл и незаметно для всех сжал пальчики своей дамы.

— Никогда! — откликнулась леди Кэтрин и повторила с чувством:

— Никогда! Хотя бывало, что мне приходилось рано вставать, чуть ли не до восхода, но я была настолько поглощена хозяйственными делами, какой-то суетой…

— А мне приходилось, — сказал генерал. — В походах, на заре, я выходил из палатки и наблюдал, как солнце выходит из-за таинственного покрова ночи и живительными лучами освещает оазисы и родники… гррр-м…

— Вы так поэтично это описываете, что я начинаю сожалеть, что никогда…

— И я, старый одинокий солдат, — продолжал генерал, — всегда мечтал разделить радость ожидания нового дня с женщиной, прекрасной, как богиня, гррр-м, — он окинул горящим взглядом леди Кэтрин, чем окончательно ее смутил, — и окунуться в лучи восходящего солнца под руку с избранницей моего сердца…

— Как бы я хотела с вами встретить рассвет! — воскликнула она, а довольный Бридл, неслучайно затеявший этот разговор, тут же предложил:

— Завтра, на рассвете. Вы сможете встать в пять часов утра?

Он разочарованно нахмурился, когда леди Кэтрин с сомнением покачала головой.

— Я могу попытаться подняться в шесть часов утра, сэр, — сказала она с улыбкой.

— Прекрасно! — воспрянул духом генерал. — Я восхищен вашим мужеством, моя дорогая фиал… гррр-м. Итак, завтра, в половине седьмого я буду ждать вас в парке у статуи странного создания…гррр-м… вроде бы человек, но с копытами и хвостом…

— Это сатир, генерал, сатир, — жеманно произнесла леди Кэтрин.

— Да, да, именно сатира, — генерал мысленно потер руки, предвкушая завтрашнее утро, к которому у него все уже было подготовлено.

Глава семьдесят третья, в которой некоторые герои убеждаются, что жизнь не такая уж плохая штука, несмотря на все неприятности

«— Если кто знает причину, по которой эти двое не могут быть вместе, пусть скажет сейчас или унесет свою тайну в могилу, — в зловещей тишине прозвучал голос священника.