Гарет схватил ее в объятия, и она зажмурилась от счастья. Он нашел ее губы и стал целовать… и все заботы ушли. Растворились.

Между ними сыпались искры. Желание росло и расцветало. Языки знакомого долгожданного пламени с ревом взметнулись к потолку.

Она раскрыла объятия и приветствовала Гарета, приняла его в свое тело. Позволила страсти унести их в беспамятство.

Экстаз накатывал огромными волнами и наконец выбросил их на берег, где царило блаженство, расплавленное и золотистое, окутывавшее теплым сиянием.

Уставшая после пережитого наслаждения, она погрузилась в мирный сон.

Какова бы ни была опасность, каков бы ни был риск, Гарет всегда будет принадлежать ей. А она — ему.

Глава 15

«10 декабря 1822 года.

Утро.

Наша комната на постоялом дворе Перро в Булони.


Дорогой дневник!

Я сделала два вывода. Один — что я действительно влюбилась в Гарета Гамильтона глубоко и навсегда и, несмотря на советы сестер, нахожу это чувство крайне неудобным и приводящим меня в замешательство. Все эти разговоры о «кобрах», от которых только и ждешь постоянных атак, чрезвычайно действуют на нервы. Меня ужасает мысль о том, что Гарета ранят, не говоря уже о том, что его может постигнуть судьба Макфарлана.

Пусть лучше убьют меня, чем его.

Пусть лучше захватят меня, чем его, а из того, что я знаю об обрядах культа, смерть куда предпочтительнее плена.

Я никогда еще не испытывала столь всеобъемлющей тревоги, как сейчас. За Гарета. Хотя стараюсь скрывать это от него: ни один джентльмен не полюбит цепляющуюся за него трусиху, — но с каждым днем это дается мне все труднее.

Я понятия не имела, что такое любовь. Всегда гордилась тем, что была практичной и прагматичной особой, и хотя надеюсь, что по-прежнему кажусь таковой, в душе… как все изменилось!

Что при водит меня ко второму заключению: Гарет, должно быть, меня любит.

Почему я так думаю? Потому что распознаю тоску и тревогу в его глазах, когда мне грозит опасность. Ту же самую тревогу, которую испытываю и я, когда он оказывается в подобных обстоятельствах. Те же самые чувства, те же самые эмоции. Ничто не может быть яснее.

Пусть он любит меня, но не готов это признать, даже наедине со мной. Учитывая, что он за человек, воин до мозга костей, я могу понять его колебания, но не могу с ними смириться.

Прежде чем пойду к алтарю, я все же должна услышать от него слово «люблю».

Э.».


Наутро дождь со снегом сменился моросью. Все собрались на конюшне, чтобы попрощаться с Гюставом и Пьером. Несмотря на относительно короткое знакомство, объятия и прощания были теплыми и дружескими, а пожелания доброго пути — искренними.

Гарет отдал кошелек с платой и щедрыми чаевыми и хлопнул Пьера по плечу:

— Мы никак не обошлись бы без вас.

— Именно! — просияла Эмили. — Мы никогда бы не добрались до Булони так быстро, если бы не вы. Мы в большом долгу у вас.

Оба Жюно отмахнулись, пожали всем руки и взобрались на козлы.

Гарет, неожиданно став серьезным, посоветовал Гюставу:

— Будьте осторожны. Сомневаюсь, что на дорогах осталось много служителей культа, но нужно остерегаться, пока не выберетесь из этой местности. То, что нас с вами нет, значения не имеет: они известны своей мстительностью.

Гюстав притронулся к кучерской шляпе, оглянулся на Пьера, который кивнул в знак того, что все понял, и снова взглянул на Гарета:

— И вы берегите себя. А когда доберетесь до Англии, постарайтесь избавиться от этих змей.

Все хором заверили его, что так и будет. Густав взмахнул поводьями, и экипажи выкатились со двора.

Эмили вздохнула, вложила ладошку в руку Гарета, и оба направились к дверям постоялого двора.

— Я буду скучать по ним. Но их отъезд — это добрый знак. Наше путешествие по чужим землям закончено. Как только мы пересечем канал, окажемся дома.

Как жаль, что ему придется ее разочаровать.

— Дорогая, в Дувре нас будут ждать «кобры».

— Но их будет не так много, как здесь? — нахмурилась она.

— Этого я не знаю. Но они наверняка ждут нас там. Черная Кобра — это Феррар. И если Англия — наш дом, это и его дом.

— Так нам нужно опасаться его, даже когда мы окажемся в Дувре?

Гарет кивнул.

Эмили едва слышно выругалась.


В заброшенном сарае к востоку от Булони Дядя обозревал свое небольшое войско. Как только стало ясно, что майор остановился в Булони, Дядя послал конных гонцов ко всем своим людям, рассеянным вдоль побережья по эту сторону от Кале.

Четверо курьеров направлялись к Вулверстону, это Дядя знал точно, но только майор выбрал Булонь.

Еще один находился пока что на востоке Франции, а остальные двое плыли маршрутом через мыс Доброй Надежды и еще не высадились на сушу.

Дяде было приказано захватить майора и забрать у него деревянный пенал. Но у него были и личные мотивы — он должен отомстить за смерть сына.

— Все, как я предсказывал, — благосклонно улыбнулся Дядя своим рабам. — Наши голубки попали в клетку, их крылья подрезал шторм. Они нашли убежище в городе и скрываются в ожидании, пока их ощиплют. — Он медленно прошелся перед собравшимися, ожидая всеобщего одобрения. — Пока дуют сильные ветра, суда не выйдут в море. Они ничего не смогут сделать. И никоим образом не смогут от нас ускользнуть. Теперь мы спокойно расправимся с этими выскочками, как того требуют приказы нашего повелителя!

Послышались приветственные крики. Он взмахнул рукой, и все стихло.

Прежде чем Дядя продолжил речь, из тени выступил Акбар:

— Как насчет кучеров? Они помогли нашим голубкам долететь до клетки. Их семья объединилась с нашими врагами. — Акбар не сводил глаз с лица Дяди. — Нам стоит показать кучерам всю ярость мести Кобры и заставить их платить.

Все закивали и повернулись к Дяде, ожидая приказа. Но тот снисходительно усмехнулся и величественным жестом отмел все доводы Акбара.

— У нас есть вещи поважнее, чем тревожить себя ничтожными кучерами. Черная Кобра требует расправиться с майором. И нет смысла отвлекаться на мелочи!

Он язвительно усмехнулся Акбару. Пусть подручный хорошенько подумает над его словами.

— Вы должны обыскать все городские предместья, — продолжил он свою речь. — Мы должны найти идеальное место, где можно держать и наказывать майора и его женщину.


К удивлению Гарета, второй день прошел быстро. С каждым часом их история распространялась все дальше, и все больше жителей города, особенно мужчин., находили причины заглянуть на постоялый двор Перро. Некоторые докладывали, что на прошлой неделе видели язычников, таившихся в городе и на пристани, но с тех пор все они исчезли.

Даже жандармы зашли, чтобы послушать историю, с энтузиазмом пересказанную сыновьями Перро. Жандармы закивали, пожелали им удачи и удалились. Очевидно, язычники и англичане не входили в сферу их деятельности.

Все утро крепкие молодые люди приходили в гостиницу, чтобы предложить свою помощь в изгнании языческих орд. И поскольку у Гарета было достаточно денег, чтобы угощать всех пивом, а Бистер, Мукту и Маллинс имели в запасе немало интересных рассказов, было достаточно легко развлекать новых рекрутов.

Сразу после обеда, когда в общей комнате яблоку было негде упасть, Гарет встал и со стуком поставил на стойку пустую пивную кружку. Дождавшись, пока все головы повернутся к нему, он объявил:

— Все, кто хочет сразиться с язычниками, идите на задний двор. Через пять минут начнем учить вас действовать кинжалами.

Когда мужчины потянулись к выходу, Гарет подозвал Мукту, Бистера и Маллинса.

— Кинжалы — всех видов, но только самые основные приемы. Как только поймем, чего стоит каждый, разобьем их на две группы.

Во дворе новоявленным рекрутам стали показывать приемы обращения с ножами, к полному восторгу собравшейся толпы, в которой было немало женщин. Сначала смешки и перешептывания раздражали Гарета, но немного погодя он услышал, как какая-то девушка сказала:

— Я должна бежать домой и обо всем рассказать Элен.

После этого он стал внимательнее присматриваться к толпе и увидел, что девушки постоянно приходят и уходят. Долго они оставаться не могли, потому что их ждала работа по дому, но придя домой, они рассказывали о том, чему стали свидетелями.

Он не знал более надежного способа распространить правду о «кобрах». Поняв это, он перестал обращать внимание на толпу и сосредоточился на обучении неопытных, но полных энтузиазма солдат.


День закончился новым снегопадом. Гарет, сидя вместе с остальными за столом в общей комнате, слушал, как Бистер, Джимми и Маллинс развлекают собеседников историями о новых рекрутах и их искусстве обращения с ножами. Постепенно Гарет отвлекся и стал думать о предстоящих приготовлениях.

Деревянный пенал, тот предмет, который «кобры» так жаждали заполучить, был в полной безопасности. В начале путешествия он находился у Арнии. Начиная от Александрии его вез Уотсон. Он был надежным и верным слугой, а также старшим из всего отряда, и не слишком рвался проявлять чудеса героизма. Так что пенал был спрятан у него, но где точно, даже Гарет не знал. Если случится худшее, Уотсон соберет выживших и доставит в Англию. Гарет заранее снабдил его деньгами и рекомендательными письмами. Что бы там ни было, а пенал доберется до Вулверстона.

Гарет также дал деньги и рекомендательные письма Арнии. Если нападающим удастся разделить их отряд, она возьмет Доркас и поедет в Англию. Вместе эти женщины ничего не боятся, а «кобры» не обратят внимания на особ низшей касты. Остальные являлись потенциальными мишенями. Служители культа придут за Гаретом и Эмили. А когда не найдут пенала, возьмутся за Мукту, Бистера и Маллинса. А может, и за Джимми.