Мысли Карлтона смешались. Великолепные рыжие волосы, прекрасные зубы, лицо ангела. О чем она спросила? А, как его имя? В тот момент он этого не помнил.

Когда он наконец заговорил, это не был ответ на ее вопрос.

– Не войти ли нам в гостиницу? Очень холодно, – предложил он.

Когда он посторонился, заботливо открывая дверь и жестом приглашая ее войти первой, она колебалась какое-то мгновение. Затем, слегка покраснев, быстро прошла мимо него в коридор, ведущий в пивную.

Кто же она?

Йоркшир! Именно здесь найти богиню! А может быть, даже и любовь, если Провидение и впрямь позаботилось о ее своевременном появлении.

Когда он услышал, как шуршат ее юбки, и увидел водяные брызги и пятна грязи на ее дорогой одежде, когда разглядел ее усыпанное жемчугом белое платье, холодный воздух передней вдруг показался ему раскаленным дыханием печного жара.

Он вдруг совершенно точно понял, кто она.

Силы небесные! Его невеста! Джулиан Редмир! Стоявшая перед ним девушка не могла быть никем другим!

Она в точности соответствовала описанию, которое дали ему двое его знакомых, видевших ее на Хэрроугейтских ассамблеях за год до того. Белое платье лишь подтверждало его догадку. Он всегда полагал, что друзья преувеличивают ее красоту, дабы пощадить его: какой мужчина в этой ситуации не опасался бы, что его ожидает брак с какой-нибудь уродиной? Ему ни разу не пришло в голову, что оба джентльмена абсолютно честно передали ему свои впечатления.

Теперь он видел свою невесту собственными глазами и понимал, что его друзьям не удалось описать и части ее совершенства.

Однако…

Он перевел дыхание, поскольку, каким бы знатоком и ценителем женской красоты он ни был, им в тот момент руководила не признательность, а скорее нечто вроде слепой ярости, поднявшейся в нем из-за внезапной уверенности, что с ним обошлись, как с игрушкой.

Зачем она здесь, когда едва ли полчаса осталось до их свадьбы? Она напрочь испортила свое подвенечное платье, пытаясь пробраться в «Эйнджел Инн», и, поскольку ее отсутствие уже наверняка обнаружено, можно сказать, что она учинила скандал, который обрушится на его голову. Или она ожидала, что он будет рад получить свою невесту, забрызганную водой и заляпанную грязью, и в таком виде предстать с ней перед многочисленными гостями ее матери на церемонии бракосочетания? В этот момент он посмотрел на нее подозрительно и враждебно. В конце концов она безнадежно испортила его наслаждение последним часом холостяцкой жизни.

Все его прежнее удовольствие от созерцания ее красоты рассеялось моментально. Она могла быть богиней, но он теперь негодовал по поводу ее поступка.

А может быть, все еще хуже? Уж не думает ли будущая леди Карлтон вести себя подобным образом и после свадьбы? Или она собирается постоянно вмешиваться в его дела и развлечения? Он не допустит этого, ни за что!

Когда они вошли в пустую пивную, она обернулась и взглянула ему прямо в глаза.

– Вы Карлтон? – спросила она снова, скидывая капюшон и рассыпая водопад рыжих кудрей, переплетенных жемчугом и увенчанных венком из маленьких искусственных белых роз.

Он прикрыл глаза. Почему от одного вида ее волос все недобрые мысли сразу исчезли? Он не мог этого объяснить.

Он знал лишь, что никогда прежде не видел таких чудесных волос. Блестящие, густые, очень длинные. Колдовское великолепие этих волос, распущенных по кремово-белым плечам, взволновало его, и он почти ощущал, как его пальцы скользят в паутине ее кудрей, губы прижимаются к их душистому каскаду, к одному локону, к другому, потом, возможно, касаются ее плеча…

Он встряхнул головой, пытаясь прогнать это наваждение.

– О, я понимаю, – сказала она, удивив его этой фразой. Очевидно, она восприняла его жест, как ответ.

– В таком случае вы должны быть знакомы с Карлтоном, – продолжала настаивать она. – Вы случайно не его друг, господин Эдвард Фитцпейн?

– Да, – быстро ответил он.

Ну вот, какой черт занес его на эти галеры, и куда приведет его эта ложь? У него возникло неприятное холодное чувство, что он только что совершил смертельную ошибку и должен немедленно исправить ее; он был в таком смятении, найдя свою невесту в этой таверне незадолго до венчания, что продолжал молчать и ждал, пока заговорит она.

Глава вторая

Лорд Карлтон видел, как тонкие пальцы его невесты перебирают вышитый золотом край ее темно-зеленой накидки. Он был уверен, что морщинка, появившаяся между бровей, – свидетельство того, что девушка чем-то очень озабочена. Какой вдруг хрупкой показалась она, пальцы, теребящие вышивку, взгляд, рассеянно скользящий с дощатого пола пивной то на черные носы его кожаных сапог, то на витые ножки лестничных перил, то на желто-белую кошку, свернувшуюся клубком на широком подоконнике низкого створчатого окна, то на заставленную деревянную стойку бара… Она слегка прикусила нижнюю губу.

Наконец девушка заговорила, и морщинка на лбу разгладилась.

– Не уделите ли вы мне несколько минут, сэр? Я хочу рассказать об очень важном деле, и поскольку вы, как я слышала, человек здравого ума, мне ценно ваше мнение. Не скрою, я нахожусь в отчаянном положении и очень нуждаюсь в совете.

– А вы уверены, что можете довериться мне? – спросил он с явным намеком на то, что ей не следовало бы этого делать.

– Не знаю, могу ли я вполне доверять вам. Вы производите впечатление человека открытого и доброжелательного, что всегда восхищало меня в людях, и что уже само по себе располагает к доверию, но только вы один можете знать наверное, могу ли я быть с вами откровенной, ничего не опасаясь. Сейчас, решив обратиться к вам, я полагаюсь исключительно на вашу порядочность. Не пройти ли нам в гостиную? Я не задержу вас надолго, обещаю.

Доверительным жестом она протянула ему руку. Накидка соскользнула, открыв красивый пышный рукав белого тюлевого платья и ослепительную, совершенной формы руку. Мог ли он противиться? Он взял ее под руку и последовал за ней.

Она улыбнулась так мило, что гневное негодование, вызванное ее нежданным появлением, улеглось. Какова бы ни была ее вина, он простит ее, и как только она объяснит, в чем именно состоит ее отчаянное положение, он, в свою очередь, откроет ей правду о том, кто он. А пока надо выслушать все, что его нареченная собиралась сообщить бесхитростному, безвредному, чувствительному господину Эдварду Фитцпейну.

– Я к вашим услугам, мисс Редмир. Он провел ее в чистую, выбеленную гостиную; медленным, плавным шагом она прошла через эту опрятно убранную комнату. Как красиво она двигалась, изящно и легко! Плотные синие шторы на окне были раздвинуты, позволяя неровному пасмурному свету размыть густую зелень ее накидки. Она на мгновение задержалась возле квадратного стола, стоявшего строго посередине комнаты; стол был из полированного дуба с массивными витыми ножками и выглядел весьма элегантно по сравнению со старым, но тщательно натертым полом «Эйнджел Инн». Подойдя к столу, она грустно, как показалось Карлтону, наблюдавшему за ней, и как бы невзначай дотронулась до высушенных стеблей розового вереска, букет которого стоял посреди стола в латунной вазе.

Вздохнув, она прошла дальше к камину, пламя которого надежно поддерживалось изрядным количеством угля. Около очага примостился небольшой диванчик, а на каминной полке – гравюра Джеймса Полларда. Протянув руки к огню, чтобы согреть их, она заговорила:

– Итак, вы знаете, кто я.

Руководствуясь своей практикой сердцееда, завоевавшего расположение многих молодых женщин в течение десятка лондонских сезонов, он ответил:

– Я был бы полным простаком, не узнав прекрасную мисс Редмир с первого взгляда. Он легко затворил за собой дверь осторожным движением ноги.

– О, пожалуйста, не пытайтесь флиртовать со мной, мистер Фитцпейн, – парировала Джулиан с поразительной прямотой. – Мое сердце не свободно, хотя, должна сознаться, вы кажетесь мне самым красивым мужчиной, какого я когда-либо встречала. И очень обходительным. Если вы поможете мне, я буду вам чрезвычайно признательна.

– Неужели я внушаю подобные подозрения? – спросил он, прижимая руку к груди и изображая удивление со всей возможной искренностью. – Хорош бы я был, занимаясь флиртом с невестой моего закадычного друга!

Она улыбнулась, в зеленых глазах заплясали веселые искорки.

– Отъявленного повесы! – ответила она прямо. – Мне сотню раз говорили об этом друзья и знакомые моей мамы.

Он был сражен.

Он не был готов к такому повороту. Все в ней обезоруживало: ее откровенность, ее красота, ее здравый смысл. И это его невеста! Ему вдруг захотелось все начать сначала: ради какого удовольствия он запутывает это восхитительное создание – и это вместо того, чтобы просто жениться на ней!

– Даже не знаю, сердиться ли мне на друзей вашей матушки или же благодарить тех, кто так сочувственно предупредил вас об опасностях, которые могут подстерегать молодую, беззащитную девушку.

Он ответил с легким сердцем, вдохновленный доверием, которое, казалось, излучали эти зеленые глаза. Но почему-то его слова вновь заставили ее нахмуриться, она резко отвернулась и опустилась на диван возле камина.

– Что случилось? – спросил он, пройдя через комнату, усаживаясь рядом с ней и принимая самый озабоченный вид.

– Я не задержу вас надолго. – Она развязала ленты накидки и скинула ее с плеч. Глубокое декольте сразу привлекло его взгляд к мягким линиям ее груди. Воздушная белая ткань была расшита жемчугом, украшая корсаж по всей его длине вплоть до пышных тюлевых рукавов. Он подавил вздох и ценой немалых усилий смог вновь поднять глаза и посмотреть ей в лицо.

Когда она заговорила, у нее явственно задрожали губы:

– Скажите мне только одно… Вы должны знать, поскольку ваша дружба с лордом Карлтоном, как я понимаю, длится не первый год… Эта женитьба была… была желанной для его светлости? Я знаю, это странно, что я задаю подобный вопрос в последние минуты перед свадьбой. Но за эти дни я слышала такие вещи, которые заставили меня усомниться… то есть я начала думать, может быть, он вовсе не хочет жениться.