А сам Йен – живущий за гранью реальности, безраздельно подчиненный власти Демьена…

Алкоголь и наркотики окончательно поймали его в свою сеть. А Демьен поддерживает в Йене эту страсть, толкает его все дальше и дальше по скользкой тропе, и одному богу известно, какими сатанинскими зельями он пичкает ее мужа!

Слеза скатилась из глаза Шайны, скользнула по щеке, упала на подушку и расплылась на ней темным пятном. А сама она разве не попала в ловушку, став женою Йена?

Ну да, она сделала это, чтобы спасти жизнь Габриеля. И что в итоге? Габриель мертв, а сама она не только несчастна в браке, но и потеряла по милости адского дружка мужа свою последнюю радость – неродившегося ребенка. Прощальный дар Габриеля.

Глаза Шайны высохли. Неожиданная мысль поразила ее. Ведь она вышла замуж за Йена с единственной целью: сохранить жизнь Габриеля. Это, и только это было причиной ее согласия! Но Габриель покинул этот мир, и теперь он недоступен мести Йена. А значит, у Йена не осталось на руках ни одного козыря, ни одного довода, чтобы держать ее по-прежнему рядом с собой, заставляя жить в его мрачном, отвергнутом нормальным обществом мире. Так почему же, черт побери, она должна продолжать эту комедию! Послать Йена ко всем чертям и бежать! Уехать из Англии, вернуться в Виргинию…

Слабая улыбка появилась на губах Шайны. Во тьме туннеля для нее забрезжил свет. Появилась надежда – пусть еще слабая, но это лучше, чем полное отчаяние. Теперь главное – побыстрее оправиться и прийти в себя. А как только она окрепнет настолько, чтобы покинуть опостылевший дом на Джермин-стрит, она покинет его, и Йена покинет, и Англию… О, с каким наслаждением она отряхнет английскую пыль со своих дорожных туфель!


– Но ты же обещал! – протестующе закричал Йен.

Взъерошенный, похожий на обиженного ребенка, он стоял в гостиной дома, который снимал в Лондоне его приятель – герцог де Фонвилль. Демьен спокойно наблюдал за ним, сидя на стуле, покачивая ногой.

– Ты сказал, что поможешь! И я сделал все, о чем мы уговаривались! Тебе нужна была Шайна – я согласился. И моей вины нет в том, что она убежала! И вины в том, что с нею дальше случилось, тоже нет! Это не моя…

– Хватит, – оборвал его Демьен. – Довольно перечислять, в чем нет твоей вины. Остановись. Присядь.

Йен испуганно замолчал и опустился на диван. Он смотрел на Демьена, словно маленький нашаливший мальчишка на своего строгого наставника. Герцог внушал ему страх и благоговение. Йен трепетал перед Демьеном, перед той силой, которой владел этот загадочный человек, перед той магической властью над стихиями, которой тот обладал. Он знал, какая участь ожидает любого, кто посмеет перейти дорогу герцогу де Фонвиллю – волшебнику, магу, колдуну.

Демьен нарочно затягивал паузу. Он прекрасно знал силу молчания. В тишине раздавалось только тиканье стоявших на столе часов, и с каждым щелчком секундной стрелки душа Йена все глубже и глубже погружалась в пучину страха и безысходности.

Поначалу Демьен полагал, что Йен будет полезен ему. Позже он надеялся насладиться красотой его жены – не без помощи безвольного мужа. Но настало время – и Демьена стала тяготить рабская привязанность к нему Йена, его вечное нытье… В конце концов он добьется Шайны и без помощи ее мужа. Пожалуй, он достигнет своей цели быстрее и надежнее, если Йен вовсе выйдет из игры.

Он окинул приятеля холодным, безразличным взглядом.

– Как твоя жена? – спросил он. – Уже поправилась?

Йен утвердительно кивнул.

– Доктор, которого ты рекомендовал, осмотрел ее. Здоровье Шайны вне опасности. Но ребенка она потеряла.

– Я знаю. – Демьен знал, что больно ударил по самолюбию Йена, когда не доверился его собственному врачебному опыту и послал на помощь Шайне своего врача.

Уголки его рта тронула тонкая, змеиная улыбка.

– У нее будет другой ребенок.

Губы Йена нервно дрогнули, и Демьен понял, что стрела попала точно в цель. Да, у Шайны будет ребенок. На этот раз – от герцога де Фонвилля.

Дьявольский огонек вспыхнул в глазах Йена, но тут же угас. Он слишком сильно зависел от Демьена и не решался ему возражать. Если француз намерен стать любовником Шайны, он все равно добьется своего. Но и Йен должен получить за это свою плату.

– Ты обещал помочь мне, – еще раз напомнил Йен, но на сей раз – плачущим, просительным тоном.

– Обещал, – согласился Демьен, – но теперь сомневаюсь, разумно ли будет помогать тебе.

Он помолчал, полюбовался игрой света на крупном бриллианте, украшавшем его палец. Потом холодно обратился к собеседнику:

– Я слышал, что ты уже намекал кое-кому о том, что твои обстоятельства вскоре должны измениться к лучшему. Что ты станешь очень богат и займешь видное место в обществе. Это так?

Йен обмяк на диване. Да, это была правда – он не смог удержаться от того, чтобы не разболтать о том, что в нынешнем положении ему осталось пребывать недолго. Но при этом он не заявлял прямо, что вскоре станет графом Деннистоном. Так, намекнул кое-кому из знакомых, что скоро и у него будет титул и приличное состояние.

– Не думаю, что эти разговоры кто-нибудь мог принять всерьез, – возразил он. – Тебе беспокоиться не о чем, ведь твое имя я никогда и никому не упоминал. – Но наши имена тесно связаны, – разбил его доводы Демьен. – Если твоего отца и старшего брата постигнет неожиданная смерть и исчезнут два человека, стоящие между тобой и богатством, – как ты думаешь, что начнут говорить на каждом углу? С чем – точнее, с кем – свяжут твою неожиданную удачу? И тогда молва припомнит все – каждое твое слово! Или ты надеешься, что все будет списано на простое стечение обстоятельств?

– Но может… – запинаясь, начал Йен.

– Что – может? – перебил его Демьен. – Ты дурак, Лейтон, а я не желаю иметь дело с дураком. Не хватало еще быть высланным из Англии из-за такого, как ты!

– Я никогда не предполагал… – залепетал Йен. – Прости меня.

– Ну довольно, я полагаю! – Демьен встал и направился к двери.

Он опасался, что молва назовет его алхимиком, колдуном, насылающим болезни, способным разрушить чью-то жизнь или привести к смерти своего заклятого врага. Разумеется, все это чушь, ерунда. На самом деле он способен причинить настоящее зло лишь тем, кто искренне верит в его силу. Эти, можно сказать, сами себя наказывают, но такова уж сила внушения. Вот прикажи он сейчас этому несчастному идиоту, сидящему напротив, умереть, и тот беспрекословно выполнит его волю. Сам себя заставит умереть – от страха, от веры в неизбежное…

У Демьена никогда и в мыслях не было самому причинить какой-либо вред графу Деннистону или виконту Лейтону. Но он знал, что может воздействовать на Йена, держать его под контролем, стоит только зародить в нем надежду. И использовать его для своих целей – ведь богатство и отцовский титул настолько помрачили ум Йена, что для достижения своей мечты он готов принести в жертву что угодно. И кого угодно. Даже Шайну, свое единственное сокровище.

Почувствовав однажды эту женщину в своих объятиях, Демьен твердо решил избавиться от Йена Лейтона. Да, это будет самым правильным и мудрым – избавиться от Йена, который становится опасным, а затем добиться обладания прекрасной леди Шайной Лейтон. Для начала нужно услать Йена куда-нибудь подальше. А к тому времени, когда он вернется, Демьен придумает, как окончательно избавиться от этого болтуна.

Ну что ж, тогда пора приступать к первой части плана.

Демьен изобразил вежливую улыбку на губах и обернулся к своему гостю.

– Да, это было неразумно, друг мой. В высшей степени неразумно, – мягко сказал он. – Ну да что ж! Все мы совершаем ошибки, ничего не поделаешь! А сейчас я хочу, чтобы ты отправился домой, к своей жене. Успокой ее, ободри. Когда настанет время, я приведу в действие свой план.

Окрыленный, Йен вскочил на ноги.

– А ты скажешь мне, когда оно придет – это время? – взволнованно спросил он.

– Тебе – первому, – усмехнулся Демьен.

Сияющий, довольный, Йен поспешил домой, на Джермин-стрит. Уже много недель он не был в таком приподнятом расположении духа, как сейчас.

Дома Йена ждал сюрприз – его жена тоже оказалась в прекрасном настроении.


Как только Шайна почувствовала себя достаточно окрепшей, она поспешила навестить леди Саттон на Сент-Мартин-стрит.

Цветущая, благоухающая дорогими духами леди Саттон пригласила Шайну в свой будуар, где никто не мог помешать их интимному разговору. Горничная принесла чай, и подруги остались вдвоем.

– Должна сказать тебе, – леди Саттон поднесла ко рту чашечку с дымящимся ароматным чаем, – что Лондон полон слухов. О тебе, о Йене, о Демьене и о том, что произошло в Олдвич-Эбби.

Шайна пожала плечами. Румянец появился на ее бледных щеках.

– Я почувствовала себя дурно и упала со ступенек лестницы. И в результате потеряла ребенка, – негромко и грустно сказала Шайна.

– Но говорят, что… – Леди Саттон запнулась, не закончив фразу.

– Так что говорят? – настойчиво спросила Шайна.

Леди Саттон вздохнула.

– Говорят, что ребенок, которого ты потеряла, был вовсе не ребенком от Йена.

– И правильно говорят, – призналась Шайна, немало удивив своим признанием подругу.

– Так, значит… – Сара Саттон выглядела ошеломленной. – Так, значит, это на самом деле правда? Ты – любовница Демьена де Фонвилля?

– Демьена? – Теперь уже Шайна была ошеломлена. – О нет! Конечно же, нет! Мой несчастный ребенок не был ребенком Йена, но и де Фонвилль здесь ни при чем!

– Так от кого же у тебя должен был быть ребенок? – озадаченно спросила леди Саттон, даже не подумав, насколько нескромен ее вопрос.

Шайна с печальной улыбкой посмотрела на сидящую в растерянности подругу.

– Был один человек, – негромко сказала она. – В Виргинии. Ребенок – от него.

– Но почему в таком случае ты вышла за Йена?

Шайна какое-то время молча рассматривала изящные фарфоровые статуэтки, расставленные на столике.