– Добрый вечер, мадам, – пробормотал он, снимая свой элегантный легкий плащ и пристраивая его на стуле так, чтобы не помять висевших на нем юбок Шайны.

– Милорд, – вежливо ответила она. – Вы ужинаете сегодня дома?

– Да, – к удивлению Шайны, ответил он.

Странно. Обычно ее супруг отправлялся в свой потайной Лондон задолго до ужина.

– Рада слышать это, – негромко сказала Шайна и поняла, что нельзя больше откладывать их объяснение. – Я хочу вам кое-что сказать.

– Что-нибудь действительно важное? – равнодушно спросил он, полагая, что речь пойдет о каких-нибудь домашних делах.

– Очень, – подтвердила Шайна.

Йен протянул руку и стал небрежно перебирать пальцами кружева юбки, висевшей на стуле рядом с ним. За последние недели в нем прорезались повадки денди. Шайна заметила перемены в муже, но не задавала ему вопросов. Его поведение мало волновало ее.

– Боюсь, что нам придется отложить разговор до более подходящего времени, дорогая, – сказал он. – Нам нужно подготовиться: к ужину у нас будет гость.

– Гость? – изумилась Шайна. – И кто же это?

– Француз, – небрежно ответил Йен. – Его зовут Демьен Дюбессон. Герцог де Фонвилль.

Он оглядел Шайну – скромное платье с вышивкой, волосы уложены в простой пучок.

– Я надеюсь, вы приведете себя в порядок к приходу герцога, – сказал Йен. – Он приедет в восемь. Повар, я надеюсь, не подведет?

Шайна бросила быстрый взгляд на часы, стоявшие возле стены на маленьком столике. Около шести.

– Я дам распоряжения повару, – успокоила она. – Надеюсь, что все будет в порядке и вы не ударите в грязь лицом перед своим другом, сэр.

Йен поднялся и окинул Шайну долгим взглядом. Что бы он ни думал о ней – хорошее ли, плохое ли, – он всегда умел тщательно скрывать свои чувства. Слегка поклонившись, он вышел из комнаты – заниматься собственными приготовлениями к приезду гостя.

– Йен! – окликнула Шайна мужа, но было поздно. Дверь уже закрылась за ним. Он ушел. Ему было не важно, что хотела сказать ему Шайна. Не к спеху. Подождет до лучших времен.

Ну что ж! Шайна вздохнула и направилась вниз, давать распоряжения на кухне. Как бы то ни было, она должна исполнять свою роль – роль хозяйки дома. По крайней мере, перед гостем.


Герцог де Фонвилль не понравился Шайне с первого взгляда. Нет, нет, он не был человеком неприятным, напротив – милый, изящный, с тонкими манерами, герцог много шутил и смеялся, не уставал нахваливать и дом, и обед, и очаровательную хозяйку… Но чувствовалось в нем нечто настораживающее, отталкивающее Шайну. И спрятано это нечто было очень глубоко.

Выглядел герцог элегантно – в простом, но дорогом наряде, с пышной копной золотисто-каштановых волос, с глазами цвета старого янтаря, которыми он неотступно следил за Шайной. Он рассматривал ее внимательно и заинтересованно, словно перед ним была не женщина из плоти и крови, а произведение искусства. Одет он был дорого, стильно, но неброско. На нем были и драгоценности: бриллиантовые перстни на пальцах; золотые, тонкой работы, пуговицы и застежки – но они не бросались в глаза. Герцог явно носил их в силу привычки, а не для того, чтобы кичиться ими.

Итак, на первый взгляд де Фонвилль выглядел безупречно.

Но с первого же взгляда он внушил Шайне опасение и тревогу. Пока – неясную, инстинктивную, необъяснимую.


– Что вам еще предложить, мой дорогой Демьен? – спросил гостя Йен, когда они втроем перешли после обеда в гостиную. В ней горели свечи и уютно трещал камин, разгоняя холод и тьму, глядевшую в комнату сквозь черные ночные окна. – Может быть, вина? Или ликера?

– Пожалуй, немного абсента, – ответил Демьен с сильным французским акцентом.

– С удовольствием. – Йен разлил изумрудную жидкость в маленькие хрустальные рюмки. Поднес одну из них гостю, сам взял другую.

– А вы не присоединитесь к нам, мадам? – спросил герцог. Серебряные нити шитья на его тонком шелковом сюртуке сверкнули в лучах свечи.

– Нет, я еще не допила шампанское, – ответила Шайна, поднимая в руке недопитый бокал.

– Не любите абсент?

Шайна отвела глаза от Йена. Она прекрасно знала, что это любимый напиток ее мужа и ему было бы приятно, если бы она присоединилась к ним. Но она не хотела. Не могла – даже ради их гостя.

– Нет, – ответила она. – Не люблю. К тому же я слышала… Мне говорили, что он… очень вреден для мозга…

– Кто? Кто это говорит? – недовольно поморщился Йен.

Демьен тут же включился в разговор, спеша сгладить возникшую размолвку.

– Ну, мадам, вы еще и не такую ложь услышите. Мало ли на свете противников этого прекрасного напитка? – Он поднял рюмку и улыбнулся Шайне. – Есть люди, миледи, которые поносят алкоголь, считают его сильным наркотиком. И осуждают всех, кто его употребляет. Но на самом деле абсент безопасен – такой же напиток, как и многие другие. Правда, за ним укрепилась слава как за сильным афродизиаком…

Шайна покраснела, а Демьен негромко рассмеялся, блеснув глазами.

– Но лично я считаю, что самый сильный на свете афродизиак – это красивая женщина!

Шайна внимательно посмотрела на герцога. Она уловила какую-то фальшь в этом бархатном голосе и затаенную опасность в глубине его потемневших глаз. Демьен не отвел взгляда. Он продолжал смотреть на Шайну, и в глазах его было искреннее восхищение… И что-то еще… Желание?

Шайна отвела взгляд первой и отпила немного шампанского. Кого это привел Йен в их дом? Где он откопал этого дружка, который готов увести жену прямо из-под носа у мужа?

А Йен тем временем молчал. Ему вовсе не хотелось продолжать обсуждение возбуждающих желание и плотское влечение свойств алкоголя. Не хотелось ему и смотреть на то, как герцог пожирает, раздевает глазами и мысленно укладывает в постель его жену. Демьен произвел на него впечатление человека сильного, умеющего добиться всего, чего он хочет. И способного помочь другу добиться того, чего тот хочет, но не может добиться сам.

В голове Йена сложился план, но ему одному было не под силу справиться с тем, что он задумал. Тогда-то он и решил привлечь на помощь Демьена. Это и была та истинная и единственная причина, по которой он позвал на ужин этого французика. Нужно было пустить ему пыль в глаза. Пусть увидит, в каком дорогом и престижном доме живет Йен, пусть увидит, какая здесь обстановка, пусть оценит сервировку стола и вышколенность слуг. Пусть, наконец, увидит, какая красавица жена Йена. Пусть он все это увидит, а затем уже не составит большого труда привлечь его к тому, что задумал Йен. Будет странно, если на Демьена не произведет должного впечатления сегодняшний вечер в доме на Джермин-стрит.

Осторожно, издалека, он начал разговор об Америке, о своей недавней поездке в эту удивительную далекую страну. Когда же Йен рассказал гостю о Виргинии и о том, как встретил там Шайну, в глазах герцога появился неподдельный интерес.

– Так вы из Виргинии, мадам? – спросил он.

– Нет, что вы, – отвечала она. – Родилась я в Дербишире. Просто мне пришлось перебраться в Виргинию к моим родственникам после смерти родителей.

– И вы нашли там своего будущего мужа. – Демьен наградил Йена короткой улыбочкой. – Что ж, остается только позавидовать ему: разыскать такое сокровище в далекой дикой стране!

– Виргиния вовсе не дикая страна, – возразила Шайна. – Это весьма развитый край, сэр, и там живут достойные уважения люди.

– И все равно ей далеко до Европы, – стоял на своем Демьен.

Он скрестил ноги, допил абсент и поставил опустевшую рюмку на стол. После этого неторопливо продолжил:

– Недавно я прочитал в журнале большую статью о Виргинии. Так вот, там описываются страшные, дикие вещи. Скажем, совсем недавно губернатор штата распорядился арестовать шайку пиратов, которые безнаказанно жили под самым его носом!

– Пиратов? – Шайна первым делом подумала о Габриеле. Впрочем, что он, был единственным пиратом на побережье, что ли? И все же…

– Как, вы сказали, называется статья, о которой шла речь?

– Не помню, право. Не обратил внимания, – ответил Демьен. – Помню только, что там писалось о том, что главаря пиратов арестовали в Виргинии. А затем и других – они были членами его экипажа. Их всех приговорили к повешению. Впрочем, уже повесили, должно быть. Ведь, сами знаете, пока новость докатится сюда через океан – столько времени пройдет…

Йен заметил, как отхлынула кровь от щек Шайны, и понял, о чем – точнее, о ком – она сейчас думает. Не желая, чтобы Демьен что-либо заметил и заподозрил, он поспешил вступить в разговор:

– Жена говорила мне, что получила недавно письмо из Америки. Там наверняка есть что-нибудь интересное. Ты не поделишься с нами этими известиями, дорогая?

Шайна изумленно уставилась на мужа. Затем с усилием взяла себя в руки. Покачала головой.

– Я думаю, сейчас не время, Йен. Вряд ли герцога могут заинтересовать наши домашние дела и сплетни о соседях.

– Напротив, – настойчиво продолжал Йен. – Я уверен, что в письме есть по-настоящему важные для вас новости, моя дорогая! А то, что важно для вас, вдвойне важно для меня!

Шайна стиснула зубы. Треклятый Йен! Будь они одни, она бы не постеснялась сказать ему это вслух. Но сейчас, в присутствии этого французского гостя…

– Идите же, дорогая, – мягко, но настойчиво повторил Йен. – Мы с нетерпением ожидаем ваших известий!

Шайна пристально всмотрелась в лицо мужа, пытаясь угадать, что он задумал. «Очевидно, он видел, с какой страстью смотрел на меня герцог, и теперь хочет ему отомстить, а для этого пытается меня выставить в глазах гостя последней идиоткой. Ну что ж! Понять его можно!» – подумала Шайна. А что еще прикажете думать? Ведь не принимать же всерьез слова Йена о важных известиях, содержащихся в брошенном в ящик стола непрочитанном письме. Что важного можно узнать из письма, пришедшего из далекой страны, – разве что новый рецепт яблочного рулета!