Сандра Дюбэй - Неукротимый

Нью-Провиденс, 1717 год

Хотя пират Ле Корбье и гордился своей бригантиной, справедливости ради нужно признать: «Черная Жемчужина» была старым и потрепанным судном. Таким же потрепанным, как и обитый лиловой тканью диванчик возле окна капитанской каюты, на котором сидела Шайна Клермонт, задумчиво глядя в иллюминатор.

Девушка вздохнула, продолжая машинально наматывать на палец прядь волос. Она находилась на борту «Жемчужины» уже вторую неделю, с того самого дня, когда Ле Корбье напал на пассажирское судно «Друг», на котором Шайна плыла в Виргинию.

Когда в тот страшный день с мачты раздался тревожный крик впередсмотрящего, Шайна почти не удивилась. Что ж, еще одно звено в цепи несчастий, обрушившихся на нее в последние месяцы!

И вот сейчас она смотрела сквозь стекло иллюминатора на огоньки, редкими светлячками рассыпанные вдоль берега гавани, в которой покачивалось на якоре судно Ле Корбье, и размышляла о превратностях своей судьбы.

Подумать только, и года не прошло с той поры, когда она – единственный изнеженный ребенок в семье, гордость и радость барона Луиса Клермонта и его жены Эмилии, – жила счастливо, окруженная любовью и лаской. В их лондонском доме постоянно собирались сливки общества. Князья и графы, дипломаты и члены королевских фамилий со всей Европы – кто только не переступал порог этого дома! Шайне вспомнился и Клермонт-Корт, их загородное имение в красивейшем уголке Дербишира – образец архитектурного изящества.

А потом… Лицо Шайны помрачнело при воспоминании о той ужасной ночи, перевернувшей всю ее жизнь. Страшный пожар не только уничтожил тогда их прекрасный лондонский дом, не только разлучил ее навек с родителями. Он превратил в прах и давнишнюю мечту Клермонтов о счастливом браке Шайны.

Согласно завещанию барона, его наследство не переходило по женской линии. А так как у Луиса Клермонта не было сыновей, все унаследовал его младший брат Артур. Таким образом, Шайна осталась без дома, без денег и без приданого. Теперь ей оставалось лишь надеяться на милость нового барона Клермонта, ее дяди.

Долго, мучительно долго тянулись шесть недель ожидания. Как-то распорядится новый барон Клермонт судьбой осиротевшей племянницы?

Когда же наконец пришло письмо от дяди, положение ее прояснилось. Новости оказались одновременно и хорошими и плохими. Дядя охотно соглашался предоставить племяннице дом, а когда придет время ее свадьбы, то и приданое. Это была хорошая новость.

Плохая же состояла в том, что новый лорд Клермонт был целиком поглощен своими табачными плантациями и не испытывал ни малейшего желания вернуться в Англию. Таким образом, у Шайны оставался лишь один способ устроить свои дела – самой ехать к дяде в Виргинию, на его новую плантацию, которую он обустраивал возле Йорка, на Йорк-ривер.

Вот почему Шайна поднялась вскоре на борт «Друга» – маленького пассажирского судна, нанятого дядей для перевозки оборудования и людей, подрядившихся на работу на его плантацию.

Путешествие было спокойным, море – тихим, а ветер – попутным и свежим. Так продолжалось две с половиной недели – со дня отплытия из Портсмута и до момента встречи с Ле Корбье.

Они оказались для пиратов легкой добычей. Да и как могло быть иначе? Экипаж «Друга» был небольшим и плохо вооруженным. Их суденышко стало легкой добычей для такой быстроходной бригантины, как «Черная Жемчужина», на борту которой грозно блестели пушки, и вскоре палуба «Друга» заполнилась пиратами – грязными, свирепыми, одетыми в невообразимые лохмотья.

Шайну вместе с остальными пленниками согнали на палубу, и она стояла, прижатая к планширу, дрожа под алчными взглядами пиратов, с омерзением вспоминая прикосновения грубых, жадных рук к своему телу.

Капитан Ле Корбье – маленький смуглый уроженец Мартиники – смотрел на происходящее со злобой и презрением. Да, не слишком-то богатая добыча для целого дня погони! Ле Корбье рассчитывал поживиться на захваченном корабле золотом и драгоценностями. А что его ожидало? Молотки, плуги, семена, трусливый экипаж, запертый теперь в трюме, да тупая толпа нанявшихся на плантацию бедняков, смотревших на него так, словно перед ними был сам дьявол.

Ни поживиться, ни подраться – тоска!

– Чье это судно? – обратился Ле Корбье к дрожащему от страха капитану «Друга».

– Оно принадлежит мисс… точнее сказать, лорду Клермонту, – ответил тот, испуганно косясь на саблю в руке пирата. – Мы везем инструменты и рабочих на его плантацию в Виргинии… – Он хотел еще что-то добавить, но замолчал, наткнувшись на осуждающий взгляд Шайны.

– Инструменты и рабочих! – презрительно бросил Ле Корбье. – И что прикажете мне делать с этими семенами и плугами? А с этой швалью, которая завербовалась на плантацию только для того, чтобы избежать долговой тюрьмы?

Пират окинул разъяренным взглядом жалкую кучку пленников, жмущуюся к перилам. Неожиданно он заметил Шайну, постаравшуюся укрыться за спинами двух рослых мужчин, и глаза его прищурились.

– А это кто? – вкрадчиво протянул Ле Корбье. – Кто это здесь у нас спрятался?

Он кивнул одному из своих матросов, и тот немедля отделил Шайну от ее товарищей по несчастью и грубо толкнул девушку на палубу, к ногам Ле Корбье. С трудом подавляя гнев, Шайна сумела удержаться на ногах и встала перед пиратским главарем.

Тот обошел вокруг нее, осмотрел девушку оценивающим взглядом. Шайне казалось, что осмотр этот длится целую вечность. Наконец пират вновь оказался с ней лицом к лицу.

– Кто ты?

Несколько мгновений Шайна молчала. Если признаться, что она – племянница лорда Клермонта, пират потребует за нее выкуп, а у Шайны не было уверенности, что дядя согласится на это. Нет, пожалуй, лучше будет солгать и выдать себя за эмигрантку – такую же, как и прочие пассажиры злополучного «Друга».

– Меня зовут… Меган, – солгала она, надеясь, что никто из ее спутников не займется разоблачением. – Меган Гордон. Я нанялась в горничные к леди Клермонт.

Ле Корбье хмыкнул. Девушка в скромном муслиновом платье и простом капоре совсем не выделялась из толпы обычных, ничем не примечательных пассажиров «Друга».

– Горничная леди Клермонт? – усмехнулся пират. – Хм, горничная! Готов спорить на что угодно, ты – будущая наложница лорда Клермонта!

– Наложница? – Голубые глаза Шайны гневно сверкнули. – Я никогда не буду ничьей наложницей!

– Ого! – Пират оглянулся на своих головорезов, встретивших слова Шайны гоготом и насмешливым свистом. – А в ней что-то есть! Пожалуй, сегодняшний день не пропал зря!

Шайна почувствовала, как краска заливает ее лицо.

– Денег у меня нет, – честно призналась она, – и драгоценностей тоже. Я не представляю для вас никакой ценности.

– У тебя есть кое-что другое, моя милая, – весьма ценное, – возразил Ле Корбье. – Ты красива и, если я не ошибаюсь…

Прежде чем Шайна успела что-то сообразить, пират резким движением сорвал с ее головы капор.

– Ого! – восхищенно пробормотал он, глядя на белокурые локоны, рассыпавшиеся по плечам девушки. – Великолепно! Словно лунный свет! И глаза как летнее небо…

– Ну не такая уж это редкость, – поспешила заверить его Шайна.

– Может быть, может быть… в Англии, – согласился пират. – Но в наших диких местах такая красавица – большая редкость. Ха! Мне выпал хороший приз!

Шайна при этих словах пирата почувствовала неприятный холодок под сердцем. А может, еще не поздно сказать этому страшному человеку правду? Но согласится ли дядюшка заплатить за нее выкуп – и, надо полагать, немалый? Но она тут же отбросила эту мысль. Если злодей узнает ее настоящее имя и положение в обществе, это сделает их с дядей только еще более уязвимыми для безжалостного негодяя.

– О чем вы? – дрожащим голосом спросила Шайна. – Я не животное, чтобы меня покупали и продавали.

– Ну да, ну да, ты – наемная служанка, – насмешливо кивнул Ле Корбье. – Но скажи, разве наняться – это не одно и то же, что быть проданным как животное?

Шайна уже открыла рот, чтобы запротестовать, но пират махнул рукой.

– Довольно об этом! Итак, наша добыча на этом корабле – немного денег и эта девушка! – Он дотронулся рукой до сверкающей волны волос на голове Шайны и рассмеялся, когда она отпрянула назад. – Ну что ж! Пожалуй, она окупит все наши сегодняшние хлопоты!

Так Шайна оказалась в капитанской каюте на борту «Черной Жемчужины». Здесь она провела больше недели. Ле Корбье не тронул ее, придя к выводу, что имеет дело с девственницей. Не из благородства, разумеется. Просто пират отлично знал, что за девственницу ему заплатят гораздо больше в любом из восточных сералей. А именно туда он и собирался продать свою пленницу.

С самого первого дня на борту «Жемчужины» Шайна думала о побеге, и как-то раз ей удалось подслушать разговор матросов на палубе, из которого она поняла, что судно должно зайти в порт для того, чтобы приготовиться к переходу через Атлантику. Надежда на побег вспыхнула в ней с новой силой.

Вспыхнула, чтобы вскоре погаснуть.

Шайна тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и вновь обвела хмурым взглядом деревушку, раскинувшуюся на берегу пиратской гавани.

В сгущающихся сумерках она видела пиратские корабли, покачивающиеся на якорях, да ветхие хижины, в которых жили немногочисленные обитатели острова. Ничего примечательного, если не считать достопримечательностью несколько убогих грязных таверн, в которых накачивались крепким пивом, ромом и ликерами буйные экипажи стоявших в гавани пиратских судов. Время от времени двери таверн распахивались, и из них вываливались нетвердо стоящие на ногах матросы. Здесь, на берегу, их поджидали слоняющиеся, словно тени, женские фигуры, бесстыдно предлагая свои услуги. И, насколько могла судить Шайна, эти услуги принимались пьяными пиратами с большим энтузиазмом.