Ула так и осталась незамеченной. На ее глазах англичанка и шеф сели в черный лимузин, Макс что-то бросил Рамону, и машина тронулась. Перед Улой мелькнули их бледные, напряженные лица. Ула вдруг испугалась, что Макс увозит Рианон, даже кинулась вслед за машиной, но Рамон остановил ее и объяснил, что босс всего лишь провожает подругу Галины в аэропорт и что после ее отбытия все будет в порядке.

Похоже, Рамон был прав: с того дня Макс не общался с Рианон. Во всяком случае, ей, личному секретарю, было ничего не известно об их контактах. Кроме того, Макс с Галиной явно были влюблены друг в друга и, совершенно очевидно, наконец-то стали проводить ночи вместе, так что Ула сама не понимала, отчего так беспокоится. Но она не могла выбросить из головы ту утреннюю сцену в Вегасе. Неужели это Рианон звонила Максу и не пожелала говорить с ней? Похоже, что так. Ула хорошо знала, что Макс привык добиваться желаемого и способен на многое, чтобы заполучить свое. Достаточно вспомнить обстоятельства смерти Каролин. А впрочем, размышляла Ула, если бы она оказалась на месте своего босса, если бы обладала его влиянием, его возможностями, разве не поступила бы она точно так же? Конечно, так бы и поступила – ни один разумный человек не согласится провести двадцать пять лет за решеткой, когда есть выбор.

Внезапно Ула вспомнила мемфисского фотографа. Зрачки ее расширились, сердце учащенно забилось, она ощутила дурноту. Охватившее ее подозрение было слишком страшным, но она ничего не могла с собой поделать. Слишком многое не вписывалось в схему.

Ула бросила взгляд на стол Мориса. А что, если юристу известно больше, чем он говорит? Быть может, сведения, которыми он располагает, и послужили причиной перемены отношения Макса к нему? Может, следует переговорить с Морисом начистоту? Должен ли Эллис участвовать в разговоре? Или самое разумное – оставить свои догадки при себе и молиться Богу о том, чтобы все это наконец осталось позади?

* * *

– Как у тебя дела с Люси Голдблам? – спросила Лиззи. Они с Рианон бродили по универмагу “Харродс” среди толпы покупателей, явившихся сюда по случаю рождественской распродажи.

– Нормально, – отозвалась Рианон. Она задержалась у заваленного товарами прилавка и потянулась к плоской шляпке без полей, украшенной иероглифами. – Пока еще рано вести предметный разговор, ее контракт с Теймсом заканчивается только в конце месяца, но нам обеим кажется, что в принципе мы могли бы сработаться. Может, эту штучку подарить любезной мачехе? – спросила она, указывая на шляпку.

– А она поймет, что это такое?

– Нет.

– Тогда бери. Ты с кем-нибудь, кроме Люси, обсуждала эту идею с “Вниманием”?

– Ну, кое с кем, – призналась Рианон, протягивая продавцу шляпку и купюру. – У меня на следующей неделе встреча с одним господином. Попробую выколотить из него какие-нибудь деньги, хотя надежды у меня, честно говоря, мало: люди не любят расставаться с деньгами.

Они стали протискиваться к ювелирной секции.

– Сколько тебе нужно на пилоты*? – поинтересовалась Лиззи.


* Пилот – пробная телепрограмма.


– Двадцать тысяч. Вообще-то лучше бы двадцать пять, но я надеюсь получить некоторые услуги бесплатно.

На несколько минут людской поток разлучил их, потом Лиззи опять присоединилась к подруге.

Рианон решила переменить тему. Пробравшись наконец к прилавку, она взяла в руки тяжелые серьги и спросила:

– Так ты в самом деле теперь отрезанный ломоть и остаешься жить в глуши?

Лиззи рассеянно смотрела на украшения.

– Я понимаю, как это нелепо звучит, – ответила она. – Я провела два месяца среди носорогов и львов, на глазах у туристов-всезнаек и егерей, и мне начала нравиться такая жизнь. Конечно, потому, что там Энди. Он учит меня, рассказывает про животных, а я жадно слушаю, вникаю в проблемы заповедника. Ты не поверишь, у меня невероятно много работы, особенно сейчас, когда Дуг стал бывать там реже.

– Правда? – удивилась Рианон. – Ты мне ничего не говорила.

– Разве? В общем, потому-то он так и обрадовался, когда я приехала. Он не хотел оставлять Энди одного и в то же время стремился как можно больше времени проводить в Йобурге со своей девушкой. Она там работает на радиостанции, а Дуг собирается вернуться в университет… В общем, все нормально.

Рианон покрутила головой.

– Похоже, все так, как ты говоришь, – сказала она, потом улыбнулась и добавила: – Я страшно рада, что ты приехала. Я скучала по тебе.

Лиззи посмотрела на Рианон. Та примеряла браслет. Она была так бледна и так явно похудела со времени их последней встречи, что Лиззи поняла: происшествие с Максом потрясло подругу значительно сильнее, чем Лиззи предполагала. К тому же в жизни Рианон сейчас все наперекосяк… Лиззи ощутила комок в горле. Она вспомнила, как одиноко было ей самой несколько месяцев назад, когда она прилагала отчаянные усилия, чтобы ввести в нормальную колею собственную жизнь. Она живо вспомнила, как пыталась тогда оттолкнуть Рианон и справиться со своими проблемами в одиночку. Точно так же сейчас поступает ее ближайшая подруга. Но что-то в случае с Рианон по-другому, и это “что-то” сбивало Лиззи с толку, беспокоило ее. Никогда прежде Рианон ничего не скрывала от подруги, а сейчас очевидно, что она рассказала не все.

– Что же ты не спрашиваешь про Шарон Спайсер? – осведомилась Рианон, когда они с Лиззи направились к эскалатору.

– Господи, совсем о ней забыла, – воскликнула Лиззи. – Ты ее видела?

Рианон рассмеялась:

– Видела. Ты – гений. Эта дама создана, чтобы стать телеведущей. Я встречалась с ней раз шесть, не меньше, и она с нетерпением ждет проб. Так загорелась, что даже предложила вложить некоторую сумму – разумеется, при условии, что мы ее возьмем.

Лиззи удивленно взглянула на Рианон, потом засмеялась:

– Да, она тот еще фрукт, но интервью с людьми, пережившими кризис, проведет отлично. Как Барбара Вудхаус передачу о собаках. Она все еще состоит в своем благотворительном фонде?

– Не знаю, я не спрашивала. И по-моему, членам благотворительных фондов не положено об этом распространяться.

– Правильно. А мне она сказала потому, что хотела и меня в это дело втравить. Решила, что я им подхожу.

– Напомни, где вы познакомились.

– Она читала лекции по психологии, когда я была в Бирмингеме. – Лиззи фыркнула. – Я же тебе говорила, эта женщина битком набита разнообразными талантами, причем самыми неожиданными. Шарон тебе сообщила, что она профессиональная скрипачка?

– Нет.

Рианон улыбнулась.

– Бывает, от Шарон с ума можно сойти, но такого доброго сердца ни у кого нет. И голова светлая. Это Магнус Пайк в юбке. У нее находится время на таких людей, что ты просто не поверишь, если она тебе расскажет. Ты ее еще не снимала?

– Пробная съемка в пятницу. Джолин нашел для нас студию в Теддингтоне за треть обычной цены.

– Золотой наш, – произнесла Лиззи таким тоном, что Рианон сразу припомнила мнение подруги об излияниях насчет отношений с Максом.

Минут двадцать спустя, уже на платформе “Найтсбридж”, Рианон спросила:

– Да, кстати, я тебе сказала, что получила рождественскую открытку от Галины?

Глаза Лиззи округлились. С самого ее приезда Рианон ни разу не произнесла имени Галины, а сама Лиззи по какой-то непостижимой причине не могла найти повода, чтобы заговорить на эту тему.

– Нет, – просто ответила она, – ничего не говорила.

– Открытка пришла на днях, – принялась рассказывать Рианон. Подошел поезд, и подруги вошли в вагон. – Она написала, что в феврале собирается в Лондон. “Конспираси” разработала новые марки духов, Галине предстоит тур по Европе, а после этого они с Максом проведут медовый месяц где-то в Швейцарских Альпах. Кажется, это место называется Гштад. В общем, она пишет, что я, мол, очень занята, она это понимает, но была бы рада, если бы у меня нашлось время и мы бы с ней выпили где-нибудь кофе или даже пообедали вместе.

Лиззи перевела дух, стараясь переварить полученную информацию, затем спросила:

– Ты собираешься встречаться с ней?

Рианон покачала головой и бросила взгляд на сумку – кто-то толкнул ее, пытаясь протиснуться в середину вагона.

– Нет. Тебе еще много нужно купить?

Лиззи моргнула от неожиданной перемены предмета разговора.

– Так, пару подарков. А тебе?

– То же самое.

Лиззи несколько секунд смотрела на подругу, ожидая объяснений, но Рианон только рассмеялась. Лиззи поняла, что больше ничего не услышит. Она взглянула на часы и сказала:

– Энди должен звонить в шесть, а в семь меня ждет сестра, так что, наверное, мне пора домой. Черт подери, а я-то рассчитывала пропустить с тобой стаканчик. Что ты делаешь сегодня вечером?

– Наверное, буду писать сценарий для пробной съемки с Шарон.

– Я смогу приехать завтра, – сказала Лиззи с разочарованием. Впрочем, она и сама не была уверена, что так уж разочарована.

– Тогда позвони мне утром, – предложила Рианон. – У меня еще нет определенных планов.

Лиззи кивнула, стараясь подавить обиду.

– Хорошо, позвоню.

Все еще улыбаясь, Рианон перевела взгляд на карту лондонской подземки. Лиззи отвернулась и попыталась представить себя на месте подруги. Что Рианон сейчас чувствует? И что вообще с ними происходит? В конце концов она решилась взять быка за рога.

– Ты от меня что-то скрываешь? – прямо спросила она. Рианон, казалось, была удивлена.

– О чем ты? – В ее голосе вроде бы звучало любопытство.

– Не знаю, – ответила Лиззи. – Просто у меня такое впечатление, будто ты что-то знаешь и молчишь.

– Нет. – Рианон пожала плечами. – Ничего такого.

– Что-то про Макса, – пошла ва-банк Лиззи. Рианон не дрогнула.

– Что про Макса?

– Он тебе звонил.

– Нет, – возразила Рианон. – Почему ты вдруг так подумала?