Аврора Белль - Неукротимый

 — Детка?

 Чёрт, дерьмо, проклятье!

 Моё лицо вспыхивает, и она отступает, всматриваясь в него. Повернув голову, чтобы проверить, чем занят Дэйв, она тянет меня в угол кухни и шепчет:

 — Рассказывай.

 Так начинается Праздник Перешептываний 2014.

 — Ничего не случилось. Клянусь. Не раздувай из мухи слона. Я не хочу, чтобы Дэйв переживал.

 — Если хочешь, чтобы я заткнулась, — гневно шепчет она, — то советую тебе рассказать мне, что произошло. Тогда я постараюсь угомониться, и таким образом, мне не придется пугать нашего милого-но-грустного Дэвида.

 — Шшшш! Он услышит тебя! — хлопнув ее по плечу, шепчу я.

 Не обращая внимания на мое представление, она продолжает пристально смотреть на меня, постукивая ногой. И я уступаю:

 — Ладно, только пообещай, что не будешь беситься.

 Но как только я это говорю, она, конечно же, выходит из себя. Вытаращив глаза, она отступает назад и громким шепотом говорит:

 — Кто это сделал с тобой? Это Джордж? Это Джордж, не так ли? Я говорила тебе, что не хочу, чтобы ты жила рядом с этим неуравновешенным чуваком.

 Джордж — мой биполярный сосед, который никогда бы не тронул меня. Парень от меня без ума! Будучи социальным работником, при нашей первой с ним беседе, я распознала эту его особенность практически моментально. Я уверена, что он не привык к тому вниманию, что я ему оказала.

 И даже обняла его.

 Я рассказала Джорджу, что я работаю с большим количеством людей, которые страдают от психических заболеваний, и что если он почувствует надвигающийся приступ паники, то я смогу помочь ему с ним справиться. Все, что ему понадобится для этого сделать, это просто позвонить мне. Что он и делал. И я всегда приходила на его зов, чтобы помочь ему, успокоить его словами и облегчить то сложное состояние, в котором он находился. Он никогда, я повторяю — никогда не был агрессивен по отношению ко мне. Так что Ники меня немного разозлила своими словами.

 —Ты не права, Никки! — я сердито смотрю на нее. — И несправедлива, крошка.

 — В чем не права? — раздраженно спрашивает она.

 — В своих поверхностных суждениях, — окинув ее взглядом, заявляю я.

 Ее брови ползут вверх, и она шепчет:

 — Ни хрена себе! Значит, я поверхностная? — отступая от меня на шаг, она хмурит брови. Я, безусловно, задела ее, и теперь чувствую себя настоящим куском дерьма.

 — Крошка, я объясню все позже, обещаю. Но сейчас я сделаю какао, а ты разложишь пирожные, и мы вернемся к Дэйву, чтобы придумать способ, как помирить их с Филом.

 Указывая на свое лицо, я говорю ей:

 — Это... сейчас не так уж важно.

 Она пристально вглядывается в мое лицо, и я добавляю:

 — Разве я так уж паршиво выгляжу?

 — Ну, нет. — угрюмо отвечает она, закатив глаза.

 — Вот именно, Никки, — кивая, соглашаюсь я. — Всему свое время.

 Она кратко кивает мне. Я следую какому-то внутреннему импульсу и тихо добавляю:

 — Поскольку то, что я собираюсь рассказать тебе... это далеко не приятный рассказ.

 Ее лицо на секунду омрачается тревогой, но быстро снова становится непроницаемым. Хлопнув в ладоши, она открывает холодильник, передает мне молоко и командует:

 — Ладно! Какао а-ля Лекси. Принимайся за работу, женщина!

 Это одна из причин, почему я люблю Никки. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я расскажу ей все, когда буду готова. И у нас друг от друга нет секретов.

 Тогда почему я обдумываю как бы поубедительнее ей соврать, чтобы объяснить царапины на моем лице?

 Отбросив эту мысль в сторону, я сосредотачиваюсь на приготовлении моего знаменитого напитка и разливаю дымящееся какао в кружки. Поставив какао и пирожные на поднос, я иду в гостиную и ставлю его на журнальный столик.

 Даже не взглянув на меня, Дэйв протягивает руку и берет кружку. Автоматически, он подносит кружку к губам и делает глоток. Два, три, четыре глотка спустя, робот снова становится человеком.

 — Черт, детка. Никто не делает такой какао, как ты.

 Нежно улыбаясь, он смотрит на меня и через мгновение на его лице появляется удивление:

 — Детка! Что произошло с твоим лицом?

 Пожимаю плечами и лгу, как профи:

 — Споткнулась на последней ступеньке, — уверенно говорю я, как будто заранее все отрепетировала. — И мое лицо впечаталось в кирпичную стену.

 Дэйв от удивления раскрыл рот:

 — Не настолько весело, насколько звучит, — подняв глаза к потолку, добавляю я, чтоб разрядить обстановку.

 Дэйв хихикает:

 — Черт, Лекс. Только с тобой могло произойти подобное. Ты — королева недотеп.

 Растягивая в улыбке свою разбитую губу, я бросаю взгляд на Никки. Она сощуривает глаза и мной завладевает беспокойство.

 Прочистив горло, я беру свою кружку и объявляю:

 — Ладно! Ну, я думаю, что первое, что мы сегодня сделаем — это найдем способ, как Дэйв скажет Филу, что хочет, чтобы он вернулся.

 Дэйв улыбается мне так тепло, так искренне, что я вдруг осознаю, что у меня тоже есть люди, с которыми я могу поговорить обо всех своих проблемах. Я прокручиваю эту мысль в голове снова и снова.

 Люди, с которыми я могу поговорить. Поговорить.

 Поговори с ними.

 Не говори с ними.

 Они никогда не поймут.

 Я не хочу, чтобы они понимали.

 Твитч мой. Только мой. И в данный момент я предпочитаю оставить все, как есть.

 В эту ночь я не могу сомкнуть глаз.

 Они остаются открытыми от тревоги.

 Затем я успокаиваюсь, с сонной улыбкой на губах.

 Его рука покоится на моем бедре, но он сохраняет расстояние между нами. Его тело не касается моего. Закрывая глаза, я слушаю его ровное дыхание. Он спит.

 Прежде, чем я заснула, моей последней мыслью было: «он вернулся».

  На следующее утро, проснувшись, я не обнаружила Твитча рядом. Опять. Но не это меня беспокоит. Я вспоминаю всё реже и реже тот ужасный вечер, и думаю все больше и больше о моём герое.

 Моём герое, соблюдающем дистанцию.

 Я ловлю себя на том, что целеустремлённо направляюсь в парк для ланча, в надежде снова увидеть его. И я вижу его сегодня. По позвоночнику проходит знакомая дрожь, я поднимаю голову, и вот он.

 Сегодняшний день не похож на другие дни. И не похож ни на один из других дней, потому что сегодня его капюшон опущен.

 Улыбнувшись и подняв руку для приветствия, я в ту же секунду хочу треснуть себя по лбу. Смутившись, быстро опускаю руку и наблюдаю, как он поворачивается и уходит.

 Я заметила улыбку, которую он пытался подавить.

 Кусая губу, чтоб сдержать свою собственную предательскую улыбку, я поднимаю лицо к солнцу, подставляя кожу под его ласковые лучи.

 Пробуждаясь от сна, я возвращаюсь в мир сознания. Прижимаюсь к чему-то теплому. Я глубоко вдыхаю. Его запах.

 Я люблю его запах.

 Уткнувшись носом ему в шею, я чувствую, как он зашевелится, а потом замирает. Я выравниваю дыхание и кладу свою руку на его грудь, обтянутую футболкой. Он так и остается безучастным. Притворившись, что все еще сплю, я закидываю свою ногу на его, и чувствую, как его тело сотрясается от бесшумного смеха.

 Я хочу, чтобы он обнял меня. Я хочу, чтобы он крепко прижал меня к себе. Я втайне желаю, чтобы он начал действовать.

 Но он этого не делает.

 — Засыпай, — шепчет он тихонько.

 Не в силах больше скрывать улыбку, я шепчу ему в шею:

 — Сладких снов, Твитч.

 Мои глаза закрываются, и я проигрываю битву между сном и бодрствованием, пытаясь запомнить то ощущение, которое дарит мне его тело рядом со мной.

 Прошло три дня, и каждый день на этой неделе походил на другой. Я не против, потому что в предсказуемости есть постоянство. Я стала чувствовать себя в большей безопасности и меньше нервничать. Мои дни проходили по одному расписанию, нечто вроде этого:

 1. Проснулась в одиночестве.

 2. Чувствую, Твитч наблюдает за мной на ланче. Иногда ловлю его. Иногда нет.

 3. Иду домой, и немного паникую на парковке.

 4. Ложусь спать одна. Просыпаюсь посреди ночи, прижимаясь к Твитчу.

 И вот я здесь. Прижимаюсь к Твитчу.

 Хотя сегодня ночью все немного по-другому. Сегодня он отважился лечь под одеяло и снял футболку.

 Головой лежу на его обнаженной груди, рукой обнимаю него, как будто обнимаю плюшевого мишку, ногой также обнимаю его. Чувствуя, что я проснулась, он осторожно проводит рукой по моей спине. Потом начинает водить пальцами по моему плечу.

 — Ты в порядке? — тихо спрашивает он.

 С минуту я раздумываю над ответом. В порядке ли я?

 Если принять во внимание, что в моем самом интимном месте покалывает, а соски так напряжены, что могут пробить стекло, то я бы сказала — «да».

 Прижимаясь щекой к его груди, я вдыхаю его запах.

 — Да, — на выдохе говорю я.

 Его пальцы все еще на моем плече. Он ослабляет хватку и сонно произносит:

 — Спи.

 С секунду я крепко прижимаю его к себе, а затем расслабляюсь и выдыхаю.

 Твитч много не говорит. Ему нет надобности. Вы знаете это выражение, что поступки убедительнее слов? Так вот его поступки говорят за него. И мне нравится то, о чем они говорят.

 Интересно, позволит ли он мне удержать его.

 Сегодняшний день официально становится днем перемотки.

 Вы знаете, бывают дни, которые так утомляют и выматывают; дни, когда всё раздражает, и никто не может сказать тебе правильных слов? Мой сегодняшний день был одним из этих дней.

 Почему именно день перемотки?