Нет, серьезно, я? Нюхала кокаин? Я-я не знаю, что произошло. Это на меня не похоже.

 Я избегала Никки и Дэйва так долго, как только было возможно. Они каждый день звонили, и спрашивали, можем ли мы встретиться, но я отвечала им, что мне нехорошо, и что не хотела бы их заразить. Дэвид, кажется, поверил. Никки? Не очень-то.

 Она знала. Она всегда знает, когда что-то происходит. А этот козел. Этот гребаный козел.

 Выкинул меня, как ненужный мусор.

 Я повторяю себе, что мне плевать, и что так будет лучше. С глаз долой, из сердца вон. Но я бы солгу, если скажу, что это совсем меня не ранит.

 Кажется, я нахожусь в стадии «печаль».

 Я уже прошла через первую стадию: «отрицание и уединение», и перешла ко второй стадии – «гнев». И в данный момент я разгневана.

 Да как он смеет? Кем это он себя возомнил? Мне он не нужен.

 Может быть, если ты просто позвонишь ему...?

 О, черт. Я уже нахожусь на грани третьей стадии – упрашиваю себя.

 Мне плевать, кто он, я не буду ему звонить. Я не сделала ничего плохого!

 Сажусь за стол, решаю написать Никки и Дэйву, и попросить их сегодня вечером со мной встретиться. Мне нужен девичник.



 — Так ты говоришь, он просто перестал тебе звонить?

 Ну, технически, Твитч и не звонил мне, но...

 — Да. Так и было, — говорю я Никки.

 Дэйв смотрит на меня печальными глазами.

 — Может, тебе стоит позвонить ему первой. Может быть, он просто занят.

 Закатываю глаза, и говорю:

 — Он тебе даже не нравится! Почему ты за него заступаешься?

 Дэвид поднимает руки вверх, как бы показывая: "Я сдаюсь".

 — Может, он мне и не нравится, но я знаю, что он нравится тебе, и это означает, что он обладает какими-то особенными качествами, иначе, ты бы его не хотела.

 Были ли у Твитча такие качества? Я обдумаю этот вопрос попозже.

  — А ты не думала, что он просто дает тебе немного времени, чтоб побыть наедине с собой, после того, как тебе стало плохо у него дома? — спрашивает Никки. — Может быть, он думает, что ты из-за этого переживаешь, и придешь к нему сама, когда будешь готова.

 Ага. Точно. Я – настоящая завравшаяся дура.

 Я не могла сказать своим друзьям, что я – по доброй воле принимала наркотики. Они бы во мне разочаровались. Дэйв и Никки не против употребления наркотиков, но они в курсе, чем я зарабатываю на жизнь. Они знают, что может произойти, если я буду принимать наркотики. Они знают… знают, что я потеряю работу. И завтра произойдет именно это.

 Но до тех пор, я подожду.

 Закинув в рот картофельные чипсы, я громко жую, вздыхаю, затем выпаливаю:

 — Жизнь – отстой.



 Женщина, которая собирала слюну с внутренней части моей щеки, была молодая и пухленькая, с татуировками и короткими черными волосами. Татуировки сразу же напомнили мне о ком-то, о ком лучше не думать.

  — Здесь ты можешь подождать результат, — сказала она после того, как закончила, и пошла обработать мой положительный результат.

 Не в силах усидеть на месте, и зная то, что случится через несколько минут, я практически побежала в свой кабинет, и начала нервно просматривать ящики своего рабочего стола.

 Итак, вот я, в ожидании, что кто-то сейчас постучит в дверь, и объявит мне о моем неизбежном приговоре. Слышится стук, и я подпрыгиваю на месте.

 — Входите, — кричу я ослабевшим голосом.

 В мой кабинет входит Чарли с белым листом бумаги в руках. Положив листок на мой стол, он внимательно не меня смотрит.

  — Результат внутри.

 О, дерьмо. Вот и все.

 Когда его лицо расплывается в широкой улыбке, и он мне подмигивает, я прихожу в замешательство.

 — Отрицательно. Как обычно.

 А я ошарашено смотрю на захлопнувшуюся за ним дверь. И не понимаю. Я готовилась потерять работу.

 Возможно, это какая-то ошибка.

 Как так? Вероятность ошибки в таких тестах очень мала.

 Это, должно быть, все-таки ошибка. Удачная ошибка.

 Я все еще не понимаю. Что, только что произошло?

 Мой телефон издает сигнал, пугая меня до смерти.

 Моргнув, я смотрю вниз, на экран, и мое сердце принимается бешено стучать.


 Твитч: Всегда пожалуйста.


 О!

 Вот, что случилось.

 Не проходит и секунды, как мой телефон снова пищит. И новое сообщение заставляет мое сердце остановиться.


 Твитч: Между прочим... Ангел, ты моя должница.


 Я не представляю себе, что бы это значило, но точно знаю, что это не хорошо.

 Я сижу в абсолютной тишине, и в моей груди болит.

 Во что я сама себя втянула?



 Ломка, или, когда вы пытаетесь победить зависимость от наркотиков, может быть болезненной. Даже больше, мучительной. С тех пор, как я видел Лекси в последний раз, прошла неделя. И я начинаю беситься.

 Мне это не нравится.

 Мне не нравится власть, которую она надо мной имеет. Мне не нравится, как сильно я без нее страдаю. Тот факт, что я её избегаю, вы могли бы назвать, своего рода, тестом.

 Мне хотелось знать, как глубоко я застрял в этих... этих... можно ли назвать отношениями то, что было между нами?

 Лично я бы назвал это взаимовыгодной – ты мне, я тебе. Она дает, я беру.

 Тайное наблюдение, что я за ней веду, сводит меня с ума. Глупая женщина пошла на работу на следующий же день после того, как, будучи еще больной, поднялась с моей постели. День. Издали, я наблюдал, как медленно она шагала к зданию, с трясущимися руками, сгорбленная, очень бледная.

 За это я готов был отшлепать ее по попе.

 Хотя есть в ней что-то, в этой сильной женщине. Что-то, что заставляет меня с гордостью за ней наблюдать. Лекси ничему не позволяет встать у себя на пути.

 Сделав пару звонков нужным людям, и узнав, что ее обязательный тест на наркотики назначен раньше, чем я думал, я понял, что мне необходимо в это вмешаться.

 Подкупить девушку, проводящую тест, чтобы она заменила слюну Лекси своей собственной, было проще, чем я предполагал. За это я отвалил ей пятьсот тысяч долларов.

 Как и в любой зависимости, мой порыв вернуть её, был чересчур сильным, чтобы с ним бороться. Лекси была моей зависимостью. Я написал ей. Как только я это сделал, то положил телефон на стол и зажмурился.

 Заявляю вполне официально.

 Я никогда не позволю ей уйти.



 Идя к шкафу, чтобы взять новый картридж для принтера, я вдруг останавливаюсь, как вкопанный, когда слышу приглушенный разговор, доносящийся из соседней комнаты.

 Мои брови сходятся на переносице. Я подхожу поближе, чтобы подслушать:

 — Это был твой первый раз?

 Линг.

 Ответа нет.

 — Ничего страшного, если это правда, — продолжает допытываться она. — Ты отлично справился.

 — Это у меня не в первый раз.

 Майкл.

 Он сказал это так, будто защищался.

 Гнев закипает у меня в жилах.

 — Майки, малыш, — продолжает Линг, — в этом нет ничего страшного. Правда, это....

 Открываю дверь и натыкаюсь взглядом на спутанные волосы и полурасстегнутую рубашку Майкла. Я в бешенстве.

 — Возвращайся к работе, болван.

 Майкл подскакивает по стойке «смирно».

 Смотрю на рассерженную Линг, я указываю на нее пальцем, и с угрозой в голосе, и говорю:

 — Нам с тобой необходимо это обсудить.

 Покидаю место преступления, и слышу, что следом за мной идет Майкл. Заикаясь, он говорит:

 — Н-н-но, вы ничего еще мне не поручили, — и быстро добавляет: — Сэр.

 Подойдя к своему кабинету, я понимаю, что больше на него не сержусь. Просто теряю к этому интерес.

 — Хочешь, чтобы я сказал тебе, что делать? — спрашиваю я. — Возьми-ка из шкафа ручку и записную книжку, вон там, — я указываю в левую часть комнаты, и он бежит туда, пытаясь быть быстрым настолько, насколько это возможно.

 Сажусь за стол, и наблюдаю, как ко мне подходит Майкл, глаза его широко раскрыты, а я принимаюсь диктовать:

 — Номер 1 в твоем списке «Не делать» ....

  — В списке «Не делать»? — сморщившись, переспрашивает он.

 Игнорируя его вопрос, я поигрываю ножом для вскрытия писем, который обычно лежит у меня на столе.

 — Номер 1 – «Не трахаться с Линг».

 Наконец, переводя взгляд на Майкла, я вижу, как вспыхивает его лицо.

 — Он-она сказала, что вы разозлитесь, если я этого не сделаю, — поясняет он тихим голосом.

 О, блин. Мне хочется жестко ее наказать за подобное манипулирование ребенком. Без сомнения, он был еще девственником. Она и правда, больная на всю голову.

 Не то, чтобы я был святым.

 Выражение моего лица, должно быть, отражает все, что в этот момент я думаю о Линг, потому что Майкл начинает паниковать:

 — У нее будут проблемы?

 — Номер 2 в твоем списке: «Не делать». Не злить меня, — продолжаю я, не обратив на его слова никакого внимания.

 Но он все еще заинтересован судьбой Линг.

 — Вы не...— он с трудом сглатывает, — вы ведь не сделаете ей больно?

  Усмехнувшись, я высоко поднимаю руку, и резко, с глухим стуком, опускаю на свой стол нож для писем.

 Протыкаю мой чудовищно огромный стол так, что нож остается в вертикальном положении. Указывая на него, я выдаю последнюю инструкцию:

 — Номер 3 в твоем списке: «Не делать». Никогда, я ясно выражаюсь? Майкл, никогда не задавай мне вопросов.

 Он моргает, прежде чем понимающе кивнуть, и записать мои указания. Майкл так напоминает мне самого себя в его возрасте, что у меня появляется некое чувство к этому мальчишке. Что-то почти отеческое.