Бренда Джойс - Неукротимое сердце

Кинкейд грубо схватил Кэндис за подбородок.

– Возможно, милочка, я оставил бы тебя для личных нужд, если бы ты проявляла чуть больше энтузиазма в постели. Но признаться, мне уже порядком надоело совокупляться с доской, которую ты из себя корчишь. – Он шагнул к двери.

На секунду Кэндис замерла, не в состоянии постигнуть услышанное, затем бросилась к нему.

– Вирджил! Ты хочешь сказать, что… Он расхохотался:

– Вот именно, Кэндис. Я могу неплохо заработать на такой красотке. К тому же я готов поручиться, что клиенты не подхватят от тебя какую-нибудь заразу. Сегодня вечером мы начнем с Дика Андерсона. – Я не буду этого делать.

– Вот как? Неужели мне придется тебя избить, чтобы напомнить, кто здесь хозяин?

Кэндис подумала о ребенке, и глаза ее наполнились слезами. Кинкейд расхохотался и вышел, захлопнув дверь.

В отчаянии она опустилась на постель. Ее страхи начинали сбываться.

– Дик, это Кэндис. – Кинкейд улыбнулся, крепко сжимая локоть Кэндис.

– Ты был прав. – Дик Андерсон уставился на девушку немигающим взглядом. – Она великолепна.

– И аппетитна, – ухмыльнулся Кинкейд, положив руку ей на бедро.

Андерсон хмыкнул. Кэндис с трудом заставила себя улыбнуться под жестким взглядом Кинкейда. Она ужасно смущалась, одетая в алый шелковый корсет и черную с блестками юбочку, едва прикрывавшую бедра. Кинкейд привел ее в салон, полный проституток и их клиентов, и усадил за столик между собой и Андерсоном. Тот оказался плотным мужчиной лет пятидесяти с седеющими волосами и изборожденным морщинами лицом. Его рука легла на колено Кэндис и сжала его. Чувствуя на себе угрожающий взгляд Кинкейда, Кэндис натужно улыбнулась.

– Почему бы тебе не пересесть сюда, детка, – предложил ей Андерсон, похлопывая по своему колену.

Кинкейд велел подать напитки. Кэндис поднялась и робко примостилась на коленях Андерсона. Он тут же положил ладонь ей на живот и растопырил пальцы, вжимаясь в плоть.

– Ты поговорил с Арнольдом? – спросил Кинкейд.

– Ясное дело. Он говорит, что меньше чем за две тысячи не продаст.

– Хм. – Кинкейд отхлебнул виски.

– Боюсь только, что ему скоро придется передумать, учитывая всякие там беспорядки и индейцев. – Андерсон скользнул рукой вверх, и Кэндис оцепенела, когда он обхватил ее грудь и начал ласкать, поглаживая сосок.

– Может, следует помочь ему принять решение? – осведомился Кинкейд.

– За партнерство! – Андерсон поднял стакан.

Они чокнулись и выпили. – Что-то ты слишком

тихая, детка. Виски для дамы! – окликнул он Лорну и потерся щекой о шею Кэндис. – Хочешь выпить?

– Да.

Следующие полчаса тянулись бесконечно. Андерсон продолжал поглаживать и пощипывать ее грудь. Мужчины обсуждали дела и последние новости, особенно резню, учиненную Джеронимо и его приверженцами. Андерсон снял Кэндис со своих колен и извинился.

– Но я вернусь, – ухмыльнулся он, поцеловав ее в губы. Кэндис вытерпела, не разжимая губ.

Как только он отошел, Кинкейд схватил ее за запястье и вывернул его.

– Ты не оправдываешь моих ожиданий! – зловеще бросил он.

– Ты делаешь мне больно.

– Отвести тебя наверх?

– Нет.

Кинкейд притянул Кэндис к себе, задумчиво поглядывая на ее грудь, выступавшую из глубокого выреза.

– Мне нужно отлучиться по делам на пару часов. Не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость. Джим не спустит с тебя глаз. А позже ляжешь в постель к Андерсону, Кэндис. Я не жду от тебя энтузиазма, раздвинь ноги – и все. – Он отпустил ее.

Вернулся Андерсон и снова усадил Кэндис себе на колени. Кинкейд поднялся.

– Дик, мне нужно утрясти кое-какие дела, но я еще вернусь.

– Отлично, – просиял тот, обхватив талию Кэндис. – Он ведь нам не нужен, правда, детка?

Кинкейд вышел.

– Мм, до чего же ты приятно пахнешь, – промычал Андерсон, уткнувшись носом в ее шею.

Кэндис не шевелилась, едва сдерживая крик. Он сунул руку в вырез лифа, высвободил пышную упругую грудь и сжал, покусывая Кэндис за шею. Она закрыла глаза.

Когда Кэндис открыла их, ей показалось, что она грезит наяву.

В дверях салона стоял Джек Сэвидж. И смотрел прямо на нее.

Кэндис уставилась на него, не менее потрясенная, чем Джек. Сердце у нее глухо и болезненно забилось. Он опустил взгляд, и ее охватил жгучий стыд. Джек смотрел на руку Андерсона, лапавшую ее обнаженную грудь. Когда он снова поднял глаза, девушку обожгла полыхавшая в них ярость.

Андерсон выпустил ее грудь и поднялся на ноги, крепко обнимая ее за талию. Он рассмеялся, когда Кэндис начала лихорадочно поправлять спущенный лиф.

– Напрасные хлопоты, детка. Мы его сейчас все равно снимем. Или ты стесняешься?

Кэндис казалось, что она видит кошмар. Проследив за ее взглядом, Андерсон заметил направлявшегося к ним Джека и напрягся, увидев гневное выражение его лица.

– Кто это? – прошипел он.

– Убери от нее свои лапы, – негромко произнес Джек. Андерсон злобно оскалился:

– Я заплатил за нее. Найди себе другую девку. Джек вперил в него жесткий взгляд.

– Я велел тебе убрать лапы! – повторил он.

– Вот дьявол! – выругался Андерсон, уронив руку. – Даже двухдолларовая шлюха не стоит того, чтобы схлопотать из-за нее пулю. – Он посмотрел на Кэндис. – Я еще вернусь, детка. – Он повернулся, собираясь уйти.

Не успел Андерсон сделать и шага, как Джек схватил его за рубашку и отшвырнул в сторону. Андерсон врезался спиной в столик и повалился на него, опрокинув напитки. Сидевшие за столом с криками и визгом вскочили на ноги. Джек склонился над Андерсоном и, вцепившись в его локти, приблизил к нему лицо.

– Не советую, если ты желаешь себе добра, – прорычал он и выпрямился.

Кэндис била дрожь – от облегчения, восторга и волнения. Завидев Лорну, она придвинулась к Джеку. Он по-прежнему не смотрел на нее, обратив холодный взгляд на хозяйку заведения.

– Сколько стоит эта девка? – спросил Джек.

Лорна молчала.

– Джек! – взмолилась Кэндис.

– Заткнись. Сколько?

– Пять долларов. Джек приподнял брови.

– Не многовато ли? Или у нее есть особые таланты?

– Пять долларов. Она была занята с другим клиентом.

– Я видел, чем она была занята, – обронил Джек. Вытащив револьвер из кобуры, он протянул его Лорне. – Это покроет всю сумму и еще останется.

Лорна собиралась возразить, но передумала.

– Отнеси это в мой кабинет, Джим.

– Но…

– Все в порядке.

Джек повернулся к Кэндис. «Не может быть, чтобы он это серьезно», – подумала девушка. Это всего лишь хитрость, уловка, чтобы выручить ее – не иначе. Трепетно улыбнувшись, Кэндис взяла Джека под руку, но не встретила в его глазах ни капли тепла.

– Пойдем, шлюха.

Он бесцеремонно протащил ее по коридору, втолкнул в комнату и захлопнул за ними дверь.

– Что скажешь, шлюха?

Отпрянув от него, Кэндис прикусила губу.

Джек замер у двери, прислонившись к ней спиной. Он ненавидел Кэндис, ненавидел себя, сознавая, что не может взять ее в таком состоянии. Джек испытывал холодное бешенство, смешанное с почти животным желанием.

Он никак не ожидал того, что произошло в следующее мгновение. Коротко всхлипнув, Кэндис кинулась ему на грудь. Лихорадочно прижимаясь к Джеку, она плакала и повторяла его имя:

– Джек, Господи, Джек, о Джек…

Тысячи вопросов пронеслись в его мозгу вопреки всей очевидности того, что он видел собственными глазами. Оторвав цеплявшиеся за его шею руки, он отшвырнул ее от себя. Кэндис повалилась на кровать. Приподнявшись на локтях, она уставилась на Джека.

– Я пришел сюда, чтобы найти себе шлюху, – хрипло сообщил он. – И кажется, я нашел ее.

– Нет, – всхлипнула она. – Ты ошибаешься.

– Шлюху, которая к тому же является моей женой, – уточнил Джек и покачнулся от захлестнувшей его боли.

Кэндис тяжело дышала, приоткрыв рот и не сводя с Джека расширившихся глаз.

– Джек…

– О Боже! – с мукой в голосе воскликнул он и повернулся к ней спиной, уткнувшись лицом в дверь.

Руки Кэндис обхватили его сзади. Джек оцепенел, ощутив прикосновение ее мягкой груди. Кэндис сотрясалась от судорожных рыданий.

Он повернулся и раскрыл объятия. Ничто на свете не казалось ему более естественным, чем прижать Кэндис к своей груди и зарыться лицом в ее волосы. Она застонала и взглянула на него.

Забыв обо всем, Джек смотрел в темно-голубые глаза, наполненные болью и надеждой, на слезы, струившиеся по ее щекам. Он склонил голову и коснулся губ Кэндис. Она с жаром откликнулась. Их языки соприкоснулись. Джек застонал, признавая полную капитуляцию, и припал к ее губам в требовательном поцелуе.

– Кэндис! – воскликнул он, прижимая ее к себе. – Кэндис!

Все его существо ликовало, тело пульсировало от неистового желания. Не прерывая поцелуя, они упали на постель. Все было забыто – и гнев, и ненависть. Кэндис выгнулась, обхватив Джека ногами и прижимаясь к его вздыбившемуся естеству. Их охватила страсть.

Джек не мог больше терпеть. Никогда еще он не испытывал такой неистовой и всепоглощающей страсти. Сорвав с Кэндис непристойно короткие панталоны, он расстегнул застежку на своих штанах. Она содрогнулась, когда Джек, приподнявшись, яростно вонзился в ее лоно.

Слияние лишило Джека рассудка. Ничего не осталось в целом мире – только он и она.

Он двигался мощно и уверенно, совершая головокружительное восхождение к вершинам экстаза.

Кэндис вторила ему, требовательная и неутомимая, ногти ее впивались ему в спину, царапая рубаху. Она первая достигла вершины. Джек ощутил трепет ее тела, резкое сокращение ее внутренних мускулов. С коротким стоном Кэндис оторвалась от его губ. Джек увидел ее лицо, искаженное страстью, а затем потерял ощущение времени.